Холодное время - Варгас Фред

– Фамилии? – спросил Адамберг. – Фамилии остальных членов группы?

– Никто их не знает. Кроме него.

– Так не бывает, Виктор. Погибли два человека, и наверняка, когда вы вернулись, началось расследование. Вас должны были вызвать в качестве свидетелей и записать все имена.

– Полиция Акюрейри – это городок напротив острова, на материке, – так и собиралась поступить. Но убийца все предусмотрел. Мы опомниться не успели, как он на следующий же день посадил нас на паром, идущий в Дальвик. Таким образом мы не попали в Акюрейри. Мне казалось, Анри не выдержит шестичасового путешествия. Оттуда мы отправились в Рейкьявик, потом в Париж. Власти Акюрейри даже вообразить себе не могли, что мы попытаемся сбежать. Чего нам сбегать, казалось бы? Поэтому они и не торопились. А мы буквально выскользнули у них из рук.

– Мафоре должен был заявить о смерти жены.

– Разумеется. Но убийцу не смущало, что станут известны фамилии погибших от “переохлаждения”. Главное – не его и не наши. Легионера тоже идентифицировали благодаря показаниям его сестры. Это был некто Эрик, Эрик Куртелен, по-моему. Можете проверить по хронике тех лет. Тихо! – шикнул он вдруг, вскочив с места.

– Да мы и так молчим, – сказал Данглар, а Бурлен только приоткрыл глаза.

На этот раз на лице Виктора читался не страх, а лихорадочное возбуждение. Адамберг уловил доносившиеся снаружи царапанье и жалобный надсадный крик.

– Это Марк, – сказал Виктор, резким движением распахнув окно.

Адамберг подошел ближе, недоумевая, какой такой Марк мог издать столь душераздирающий, нечеловеческий стон. Ничего не объясняя, Виктор перешагнул через подоконник, спрыгнул на дорогу и помчался куда-то сломя голову.

– Я скоро вернусь, – сказал Адамберг Мелани. – У вас не найдется какого-нибудь местечка, угла, кресла, все равно, чтобы уложить комиссара? Я скоро вернусь.

“Я скоро вернусь”. Эти слова он произносил, наверное, тысячу раз, бесконечно успокаивая всех вокруг, словно сам боялся, что никогда уже не вернется. Идешь по лесу, глазеешь на деревья, а там кто знает?

Глава 9

Следуя за Виктором, который бежал за неким ворчащим и стонущим Марком, Адамберг услышал за своей спиной характерные шаги догонявшего его Данглара.

Того, кто никогда не видел майора Данглара бегущим, ждало удивительное зрелище. Мелани, стоя на пороге ресторана, с беспокойством смотрела на это существо, передвигавшееся весьма диковинным образом – за устремленным вперед бесформенным торсом на довольно значительном расстоянии поспешали длинные расхлябанные ноги, напомнившие ей оплывшие свечи в церкви Сомбревера. Да смилостивится над ним Господь.

– За каким зверем он гонится? – спросил запыхавшийся Данглар, подбегая к Адамбергу.

– Это не зверь, а мужик.

– Такого мужика я лично называю зверем.

Адамберг нагнал Виктора и схватил его за мокрый от пота затылок.

– Черт! – прокричал ему Виктор. – Что-то с Селестой! Марк приходил за мной!

– Кто такой Марк?

– Да ее кабан, боже мой!

Адамберг повернулся к Данглару, который уже успел отстать метров на десять.

– Вы были правы, майор. Это зверь. Он ведет нас прямиком к Селесте, только не спрашивайте меня, что и как.

Минуя ведущую к дому аллею, Виктор углубился в лес с западной стороны, где он знал наизусть каждую тропинку. Адамберг шел за ним по пятам, а чуть поодаль, с карманным фонариком в руке, тяжело дыша, но не теряя решимости, следовал Данглар, стараясь не запачкать ботинки. Они прошли по лесу километр, не меньше, прикинул Адамберг, и остановились вслед за Виктором перед старым деревянным домиком, у двери которого и правда пыхтел могучий кабан.

– Осторожнее, – предостерег их Виктор, – Марк чужаков не жалует, особенно когда они приближаются к жилищу Селесты. Возьмите меня за руку, я поведу вас за собой, чтобы наши запахи смешались. Погладьте его по голове. Увидите, у него морда шелковистая, как у утенка. В этом его особенность: у него пятачок так и не вырос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Виктор положил руку комиссара на, образно говоря, юношескую морду здоровенного зверя, обросшего черной жесткой щетиной; около метра шестидесяти в длину, подумал Адамберг. Массивная башка кабана доходила ему почти до груди.

– Смотри, Марк, это друзья, – сказал Виктор, потрепав зверя за шею и одновременно стуча в тяжелую бревенчатую дверь. – Селеста! Открой, это я!

– Открыто, – раздался слабый голосок, в котором слышалась досада.

Виктор толкнул дверь и, пригнувшись, вошел в убогий тесный домик. Кабан кинулся к Селесте, но тут же развернулся и заслонил ее всем своим телом, выставив белые клыки. Такие же крупные и белые, как зубы Виктора.

– Все в порядке, – поспешила сказать Селеста, всплеснув руками.

– Марк пришел за мной в ресторан. Что случилось?

– Он испугался.

– Марк самый сильный в стаде. Он боится, только когда боишься ты.

– Могут же у него возникнуть свои проблемы? Что тебе известно о кабаньих проблемах?

Адамберг, побродив вокруг домика, вошел внутрь.

– Тут пахнет лошадью, – сказал он.

– Тут все пахнет лошадью, – возразила Селеста.

– В доме, не в лесу. А главное, пахнет мазью. Смесью ментола, гиацинта и камфоры. В моих краях этим мазали ноги ослам. Он приходил к вам?

– Кто?

– Тот, кто свистел Дионису.

– А, Пеллетье? – спросила Селеста безучастно, чуть ли не простодушно.

– Он приходил к вам?

– Вряд ли, – сказал Виктор. – Марк терпеть его не может.

– А сегодня вечером? – настаивал Адамберг.

– Дверь скрипнула, и Марк разнервничался, – поморщившись, нетерпеливо сказала Селеста. – В конце концов, это всего лишь животное.

– Нет, – твердо сказал Виктор. – Марк – тонкая штучка. Он пришел за мной, потому что тебе грозила опасность.

Миниатюрная Селеста, усевшись на единственный табурет в своей халупе, вынула из кармана фартука трубку и принялась набивать ее. Короткую трубку с широкой головкой, вполне мужскую с виду.

– Селеста, – не отставал Виктор, – завтра похороны Анри. Сейчас не время врать. Самоубийца и жертва убийства поднимаются на небеса разными способами.

– Бог его знает, – сказала Селеста, зажигая трубку и выпуская плотные колечки дыма. – Почему ты вдруг заговорил об убийстве? Не стыдно тебе напраслину на людей возводить?

– Я заговорил, потому что об этом говорят полицейские. Не знаю, как Бог, но ты знаешь, зачем Пеллетье явился сюда ночью.

– У вас пахнет лошадью и мазью, – мягко повторил Адамберг, завороженный худенькой женщиной, сжимавшей в зубах трубку. – Но запах мази мне как раз нравится, – добавил он, вертя головой в темноте. Домик освещали всего две свечи.

– Ну, хорошо, – сдалась Селеста, – он подергал дверь.

– Он высадил ее, – возразил Виктор, протягивая ей обломки древесины. – Чем он выбил эту доску? Топором?

– Он выпил, что с него взять. Надо бы мне ель на дуб заменить, видишь, ель не выдерживает, я еще месье Анри говорила.

– Хватит, Селеста. Что он тебе сделал?

– Ничего.

– Ничего? Поэтому Марк добежал аж до ресторана?

– Он всего лишь животное, – повторила она.

– Кто? Пеллетье? – спросил Виктор уже на повышенных тонах.

– Не горячись, он просто встряхнул меня за плечи.

– Просто? Покажи.

– Не трогай меня, – резко сказала она.

Марк снова принял угрожающую позу, пощелкав на этот раз зубами.

– Анри Мафоре не покончил с собой, Селеста, – спокойно заметил Адамберг. – Что вам сказал Пеллетье?

И Селесте показалось, что комиссар теперь не спустит с нее своего затуманенного взгляда, как когда-то ее учитель, ждавший, пока она дорешает задачу. Тем временем Марк, как ни странно, успокоился – настолько, что, сделав два шага в сторону комиссара, подставил ему морду. Адамберг осторожно положил два пальца на утиный пушок вокруг его пятачка. Такое взаимопонимание, судя по всему, убедило Селесту.

– Он сказал, что после смерти месье Анри я косо на него смотрю. И что я должна это прекратить.