Второй встречный - Оксана Зиентек

и женат, и дети уже взрослые, как у моего любимого братца, а всей-то разницы: то мать командовала, теперь — жена.

Так же и поместье, чтобы владеть своей землей, ее надо заслужить, а не просто мелькнуть красивым личиком перед отчаявшейся старой девой. Твой отец, похоже, это прекрасно понимает, вон, улыбается снисходительно, переглядываясь со старшими сыновьями. А ты, мой юный рыцарь, пока этого не поймешь, так и будешь служить при папе.

Из раздумий меня вывел букет цветов, появившихся передо мной.

— Примите эти цветы, госпожа Трауте, как знак моего восхищения!

— Благодарю, господин Дирк! — Ох, господин Дирк, не зря я не могла представить Вас на маленьком хуторе. Ну что Вам там делать, рыцарю короля? Глупо, наверное, с моей стороны так рассуждать, ведь Арвиду тоже предстоят постоянные отлучки. Но одно дело, когда хозяин должен возвращаться в поместье, а совсем другое — если он хочет туда возвращаться.

— Госпожа Трауте, — мои мечты прервал старший рыцарь фон Роггенкамп. — Это кольцо — подарок наместника Его Величества. Пусть оно будет Вашим обручальным кольцом. Любой из моих сыновей почтет за честь стать Вашим мужем. Решайте!

— Спасибо, господин фон Роггенкамп! Это большая честь для меня.

Я взяла кольцо. Трое молодых людей вышли вперед и преклонили колени. Я стояла, держа в трясущихся руках кольцо и букет цветов, а вокруг волновались односельчане — о подобном до сих пор мало кто слышал, даже в легендах. Шепотки пробегали по толпе, словно волны. Настороженные, недобрые волны.

Хотя в душе я уже знала, кого выберу, постаралась встретиться еще раз глазам с каждым мужчиной. Дирк смотрел на меня спокойно, уверенно, чуть прищурив глаза. Он не волновался. Словно знал, каким будет мой выбор. Или думал, что знает. Арвид тоже смотрел спокойно, но в его глазах читалось ожидание. А мальчишка смотрел прямо и дерзко, словно бросая мне вызов. Да, действительно, пора решать.

Осторожно вытащив из букета один цветок, продела его в петлицу. Оставшийся букет вернула Дирку со словами:

— Благодарю Вас, господин Дирк, за Ваше щедрое предложение! Мало кто из знакомых мне фру мог бы похвастаться предложенными Вами привилегиями. Однако, я вынуждена вернуть Вам Ваши цветы. — Под изумленным взглядом Дирка повернулась к юному рыцарю.

— И Вас, доблестный рыцарь, благодарю! Однако, я не желаю через десять лет стать обузой на шее молодого мужа. Есть в этом мире много фройляйн, более подходящих Вам по возрасту и положению. — Быстро отвернулась, чтобы не рассмеяться при виде обиженно дрогнувших губ. Ну, как есть, мальчишка! Успела, однако, заметить, как оба старых рыцаря обменялись одобрительными кивками. Теперь осталось сделать самое сложное. Только бы не дрогнул голос!

— Господин Арвид! — Все-таки, не удержалась. Голос сорвался от волнения, говорить пришлось почти шепотом. — Помните, о чем мы говорили вчера на берегу Ауе? Если Вы не отказываетесь от своих слов, то…. Я не знаю, ни каким будет наш дом, ни как часто Вам придется его покидать по делам службы… Но я обещаю, что Вас там всегда будут ждать.

С этими словами я протянула Арвиду тоненькое золотое кольцо с гербом-печаткой незнакомого мне рода. С серьезным лицом Арвид взял кольцо и надел его на свой палец. Потом взял меня за руку и, склонившись, бережно поцеловал кончики пальцев. Площадь взорвалась приветственными криками. Ребятня визжала от восторга, почтенные старые фру вытирали кружевными платочками уголки глаз, рыцари громкими возгласами приветствовали молодую пару. Если кто-то и был недоволен, сейчас никто не хотел этого видеть или слышать.

Госпожа фон Хагедорн обняла меня, как родную дочь, поздравляя. Сквозь толпу уже пробирались мать, как всегда, строгая, даже несмотря на очень довольное лицо, и сияющая Хельге.

— Ну вот и отлично! — Радостно потирал руки наш старенький храмовник. — Вот и замечательно! Сегодня же сделаем объявление, а через три недели и свадьбу сыграем.

— Не можем мы ждать три недели, уважаемый. — Сурово покачал головой мой будущий свекр. — Молодым еще надо успеть до границы доехать, да обустроиться. А осенние шторма не за горами, сами знаете.

— А-а! — Понимающе протянул наш храмовник, который по молодости, говорят, сам недолго был рыцарем, но раннее ранение положило конец его военным подвигам. — Господин Арвид получил назначение на границу? И куда же, если не секрет: на Восток или на Юг? На Западе-то, хвала Творцу, вроде все спокойно.

— На Восток, к вендам. — Вступил в разговор Арвид. — Только не в гарнизон. Его Величество, да хранит его Творец, за верную службу пожаловал нашему роду поместье на пограничье. А отец, — кивок в сторону старшего рыцаря, — решил отписать это поместье мне, как второму наследнику. Но поместье давно стоит без хозяина, надо многое успеть до зимы.

— О-о-о! — Теперь к голосу храмовника прибавились голоса стоящих рядом рыцарей. — Его Величество славится своей щедростью. Я непременно помолюсь о благополучии Его Величества и королевской семьи.

Но поженить вас без объявления никак, никак нельзя… А службы у нас только по воскресеньям, ну, или если кто-то желает что-то лично испросить у Творца… — Старик заговорщицки подмигнул Арвиду. — Сегодня на службе сделаем первое объявление, во вторник я буду молиться о королевской семье, приходите, тогда сразу объявим во второй раз. Вообще-то, в четверг я собирался поехать в город, навестить старого друга… Но если надо, я могу отложить поездку. Тогда в следующее воскресенье и свадьбу сыграем. Что ж я — не человек разве, сам молодым был, да…

— Не надо в воскресенье. — Вмешался старший Роггенкамп. — Мы будем благодарны, если Вы пожените молодых в четверг на следующей неделе. — И, наклонившись почти к самому уху старика громким шепотом пояснил: — А мы до тех пор стрясем с брата невесты пристойное приданое. Все-таки, не за кого попало сестру отдает, в собственный дом хозяйкой!

— Это да, да… Дело нужное. — Вокруг глаз храмовника лучиками расползлись морщинки. — Я его с рождения знаю, с ним иначе нельзя, только стрясти, да…

Службу в храме я помню с трудом. Помню только, как отец Арвида передавал храмовнику кошель с просьбой «помолиться во вторник за Его щедрое Величество с Ее Величеством и домочадцами», потом служба,