Подлинно сильный пол - Лина Баркли

Джулия улыбнулась, но ее сердце колотилось так сильно, что ей трудно было говорить. Она быстро уселась напротив Найджела.

— Вы выпьете кофе, мадам, или предпочитаете чай?

— Кофе, спасибо, — хрипловатым голосом ответила Джулия. — Вы… вы можете идти.

Хильда вышла, и Джулия посмотрела на Найджела. Его глаза были красными, а сжатые в узкую линию губы вызывали воспоминания, которые ей хотелось бы забыть.

— Я хотела бы… Найджел, я хочу с тобой поговорить.

— После завтрака, — сказал он ледяным тоном. — В библиотеке.

— Я готова.

Он пропустил ее вперед, и они прошли через холл. В библиотеке он жестом пригласил ее сесть.

— Я не собираюсь обсуждать то, что произошло вчера, — начал он, прежде чем она успела заговорить. — Скажу только, что, если бы скандал не нарушил моих теперешних планов, я немедленно обратился бы в суд, чтобы наш брак признали недействительным. Позже я решу, когда мне это сделать.

Она вспыхнула от негодования из-за того, что он считал, что решение принадлежит ему одному.

— Ты можешь сделать это, только доказав, что я… я отказываюсь вступить в брачные отношения!

— Вот как? Значит ли это, что ты передумала после вчерашнего? — спросил он саркастически. — Я больше не отталкиваю тебя? Это меняет дело. — Он внимательно осмотрел ее с головы до ног. — Так ты отрицаешь, что когда-либо, как ты столь очаровательно выразилась, отказывала мне в супружеских правах? Ну, ну. Если бы я мог забыть то презрение, которое ты мне внушаешь, то поймал бы тебя на слове.

Она отпрянула.

— Ты не посмеешь!

— Не посмею? — Его манера резко изменилась. — Хватит дурачиться. Тебе отвратительна сама мысль о близости со мной, так же как и мне было бы отвратительно, если бы я это сделал. То, что ты готова лжесвидетельствовать, меня не удивляет. В конце концов, ты дочь своего отца.

Она пошатнулась, словно он ее ударил.

— Это все? Или ты думаешь, что меня можно запугивать, как одного из свидетелей в суде?

Он проигнорировал эти слова.

— Наш брак будет продолжаться, пока это меня устраивает. До сих пор условия диктовала ты. Теперь моя очередь. Как ты сама предложила мне вчера вечером, наш брак будет красивой оболочкой, пока это будет мне нужно. Когда эта необходимость отпадет, я тебе сообщу. — Он взглянул на часы. — Пожалуй, я пойду в контору. Я собирался несколько дней не работать, но теперь в этом нет надобности. Ну что же, лишнее время пригодится мне, чтобы как следует подготовить дело и засадить невинного преступника в тюрьму!

Не спеша он вышел из комнаты. Джулия откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Она знала, что у Найджела несгибаемая воля, но до сих пор не представляла себе, насколько она сильна. Несмотря ни на что, она не могла не испытывать невольного восхищения.

Неделя шла за неделей, и он ничем не выдавал боли, которую перенес. В присутствии прислуги он был любезен и чуть насмешлив. Но как только они оставались наедине, погружался в молчание, и каждый вечер после ужина, извинившись, уходил в библиотеку. Он работал чрезвычайно интенсивно, и часто, отправляясь спать, она видела свет из-под его двери.

Они были женаты уже месяц, когда Джулия получила переадресованное миссис Купер письмо от Конрада Уинстера. Увидев конверт на подносе с завтраком, она испытала легкое потрясение: все эти месяцы после его отъезда она была занята Найджелом и совсем забыла о Конраде. Теперь он неожиданно напомнил о себе. Она понимала, что его не только ранит то, что она вышла замуж, но и удивит — и даже разгневает — имя ее мужа. Вспомнив то сочувствие, которым он окружил ее после смерти матери, она горько посетовала на то, что ее желание расквитаться с Найджелом затронет и Конрада.

Письмо было забавным и любящим. Он сообщил, что вернется дней через десять и с нетерпением ждет встречи с ней. Взглянув на дату, она увидела, что письмо задержалось на Кэмбриен-Терес, и с беспокойством поняла, что он может попытаться связаться с ней совсем скоро. Поспешно она написала записку, где кратко сообщала о своем замужестве. Она адресовала ее на его лондонскую квартиру и отправила, когда вышла на привычную утреннюю прогулку.

Через три дня, когда она в одиночестве заканчивала ленч, вошла Хильда и сказала, что ее просит к телефону некий мистер Уинстер.

Его голос звучал сухо, а когда она начала расспрашивать его о поездке, он прервал ее.

— Мне не до светских условностей, Джулия. Нам надо поговорить о важных вещах. Когда я могу тебя видеть?

— Ты свободен сегодня днем? — Чем скорее они встретятся, тем лучше она будет себя чувствовать. — Почему бы тебе не прийти сюда к чаю? Найджел не вернется до семи, так что мы будем одни.

— Хорошо. Я буду в три.

Уинстер явился точно в назначенное время. Она ожидала того же ледяного презрения, которое встречала у Найджела, но он был по-прежнему сердечен, а его лицо было таким розовым и добродушным, что она внезапно почувствовала прилив симпатии к нему.

— Ох, Конрад, как я рада! Мы так давно не виделись!

— Слишком давно, — сказал он резко. — Какого черта тебе вдруг понадобилось выйти за Фарнхэма? Я поверить не мог, когда прочел твое письмо. Знаю, что ты не была уверена в своих чувствах ко мне, и я тебя в этом не виню. Но выйти замуж за человека, который… — Он развел руки, выражая недоумение. — Ты настолько влюбилась в него, что забыла про отца?

— Нет!

Услышав категоричное отрицание, Конрад пристально посмотрел на нее, и то, что он увидел, рассеяло его гнев.

— Что за этим, Джулия? Я хочу знать правду. Они сели рядом на диванчике, и постепенно она рассказала ему историю о том, как Найджел настойчиво добивался встречи с ней, и о мысли, которая пришла ей в голову.

Уинстер изумленно слушал ее. Он сам был человеком довольно жестким, и ее решимость восхитила его. В то же время он винил себя за то, что поощрял ее предубеждение против Фарнхэма, не предвидя, что оно может привести к такому отчаянному шагу.

Гладя на нее, он понял, что его желание обладать ею только окрепло. За те месяцы, что он отсутствовал, она похудела, ее скулы стали заметнее, а глаза — еще больше. Это придавало ей хрупкость, которую он находил чрезвычайно привлекательной. Он проклинал стечение обстоятельств, благодаря которому оказался за границей в поворотный момент ее жизни. Но хотя его мечты о скором союзе с ней потерпели крушение, он не терял уверенности, что, в конце концов, сделает ее своей женой.

— Ты, наверное, очень на меня сердишься? — спросила она наконец.

— Только потому, что ты поступила так глупо. Может, ты и причинила боль Фарнхэму, но себе ты тоже сделала больно. Не будешь же ты притворяться, что тебе нравится положение, в котором ты оказалась?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});