Яды - вчера и сегодня. Очерки по истории ядов - Ида Гадаскина

Проходят тысячелетия, пока человечество встает на защиту труженика. Труд и рабство были у древних народов неразделимы.

Раб нерадив: не принудь господин повелением строгимК делу его, за работу он сам не возьмется охотой. Тягостный жребий печального рабства избран человеку, Лучшую доблесть в нем половину Зевес истребляет.

(Гомер, «Одиссея»)

Во времена классической древности такие титаны греческой философии, как Сократ, Платон, Аристотель, принимали рабство как необходимый институт благополучия города и определяли на долю рабов важнейшую человеческую обязанность — труд. В теории некоторые философские школы признавали равенство всех людей: свободных и рабов, эллинов и варваров, мужчин и женщин. Так учили киники (Антисфен Афинский, Диоген Синопский и др.) и стоики (Зенон из Китиона и его последователи).

В римской литературе на грани нашей эры часто появляются насмешки над изнеженностью римлян, желанием их переложить все жизненные заботы на плечи рабов, а иногда даже сочувствие к доле тех, кто осужден на работу в рудниках. Так, например, у Лукреция мы читаем:

Иль не видал, не слыхал ты, в какое короткое времяГибнут они и что сил лишается жизненных всякий, Кто принужден добывать пропитание такою работой?[43]

Древние очень редко связывали заболевания человека с его профессией. Намеки на это встречаем мы у Гиппократа в сочинении «О болезнях»: «Когда придешь к больному, расспроси, что он чувствует и какова причина его страданий, сколько дней он болен, действует ли желудок и каков образ жизни». В «Эпидемии» есть некоторые указания на болезни ремесленников, носящие в основном гигиенический характер. У Плиния в разделе его сочинения, посвященного ископаемым телам, встречаются полезные указания на эту тему. В одном месте он пишет, что «чад от серебряных копей вреден всем животным, особенно собаке»; в другом месте указывает, что полировщики киновари (HgS, сульфид ртути) надевают на голову пузырь, чтобы не вдыхать вредную пыль; замечает, что у работающих в рудниках часто поражены руки и голени.[44]

Позднему средневековью, создавшему крепкое сословие ремесленников, не чужды были некоторые реформы внутри отдельных цехов: установлены были праздничные дни, часы начала и окончания работы, условия найма и обучения подмастерьев и учеников. Эти же годы совпадают с увлечением алхимией. В Западной Европе алхимия выступает как предтеча научной химии: занимаясь экспериментами, алхимики невольно получают новые соединения металлов и неметаллов и изучают их свойства. Европейские алхимики в отличие от арабских не увлекались ремесленным производством, и их успехи дали сравнительно мало новой технологии.

Эпоха предвозрождения — переходная ступень от средневековья к новому времени — выдвигает в науке и новый тип ученых. Это люди энциклопедического образования, широких взглядов, борцы со схоластикой. Их было много в разных областях знания. Здесь мы назовем трех человек, положивших начало изучению болезней, связанных с профессиональной деятельностью. Сегодня это ряд самостоятельных дисциплин: профессиональная гигиена, профессиональная патология, профессиональная токсикология. Основное внимание было обращено на условия работы, описание некоторых заболеваний ремесленников и приемы лечения, отвечающие знаниям своей эпохи. Кто же были эти новаторы? Два современника: алхимик и врач Теофраст Парацельс (1493…1541), металлург и врач Георгий Агрикола (1494…1555) и городской врач ряда городов Северной Италии Бернардино Рамаццини (1633…1714).

Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, называвший себя Парацельс (превосходящий прославленного римского врача Цельса) родился в Швейцарии, изучал медицину и химию в Германии, Франции и Италии. Жизнь его проходила в скитаниях по городам Швейцарии, Баварии, Эльзаса из-за его причудливого и нетерпимого характера. В алхимии он расширил традиционные представления (к чему мы еще вернемся в своем месте). В историю медицины он вошел как основатель иатрохимии (от греч. «иатрос» — врач): считая, что болезнь возникает от нарушения соотношений химических веществ в организме, он пытался лечить больных химическими средствами, т. е. лекарствами, изготовленными из минералов, а не из растений. На основании собственного алхимического опыта он сумел дать описание симптомов отравлений, вызываемых серой, свинцом, ртутью, мышьяком. Но самое интересное, что Парацельс связал их с профессиональной деятельностью, ибо писал об отравлении лиц, работающих среди «испарений вредных минералов». Более того, он написал отдельную работу о болезнях рудокопов и литейщиков, которая была опубликована около[45] 1530 г.

Георгий Агрикола (настоящее его имя Бауер) медицинское образование получил в Лейпциге, а затем продолжал его в Болонье, сочетая медицину с изучением философии, т. е. с трудами греческих и арабских авторов. Его заинтересовали минералы, которые древние часто употребляли как лекарства, и он увлекся минералогией. В одной из своих работ впоследствии Агрикола писал, что это была причина, почему он отправился в места, богатые минералами. В Западной Европе в это время велись разработки на обширных рудниках в районе Чешских Рудных гор, и Агрикола начал работу городским врачом в городе Иохимсталь. К приезду Агриколы на рудниках и монетном дворе (город получил привилегию королевского свободного города) работало 8 тысяч горняков и 400 мастеров. Рудники были богаты полиметаллическими ископаемыми, и через три года Агрикола написал свою первую книгу по горному делу и металлургии. В книге «О металлургии», изданной в 1556 г., Агрикола описал шахтные устройства и систематизировал все сведения, связанные с горным делом. В своих сочинениях Агрикола выступал не только как врач, но и как организатор безопасной работы в шахтах. Он способствовал тому, что минералогия стала самостоятельной наукой.

Труд Бернардино Рамаццини вышел на 150 лет позже работ Парацельса и Агриколы и имеет в связи с этим ряд особенностей, обусловленных в основном общим развитием экономики и культуры. В XVI–XVII вв. из ремесленников и купцов складывается новый класс — «третье сословие» — молодая буржуазия. На смену ремесленному производству постепенно приходит мануфактура, и в городах Северной Италии наряду с ремесленниками появляются и наемные труженики — рабочие. «…материал и стимул для промышленной патологии дается впервые лишь мануфактурным периодом» (Маркс[46]). Наука рвет схоластические цепи и выдвигает новые принципы опытного изучения и прикладного применения. Почти полвека посвящает Рамаццини сбору материала для своей работы, которую он называет еще традиционным термином «О болезнях ремесленников. Рассуждения» (1700 г.). Совершенно новым и прогрессивным был метод, которым работал Рамаццини: как он сам пишет, он «не гнушался посещать самые неприглядные мастерские и… старался добыть сведения именно в мастерских ремесленников, которые в этом отношении являются школами, где можно изучить… как возникают различные болезни». В то время как Парацельс и Агрикола ограничивали свои интересы только одной отраслью производства, Рамаццини описал около 70 профессий. Рамаццини по праву считается отцом профессиональной патологии, и современные ученые, отдавая ему должное, основали Общество рамаццинианцев, съезды которого обычно приурочиваются к международным конгрессам по гигиене труда.[47]

XVIII век покончил с алхимией. Организованная при непосредственном участии Роберта Бойля (1627…1691) коллегия для развития физико-математических экспериментальных наук, превратившаяся затем в Английское королевское общество, положила начало становлению химии как науки. Почти все ранее ие открытые металлы выделены в период с 1774 по 1804 г. Металлургия делает блестящие успехи. Если в XVII в. просвещенная Европа интересовалась алхимией, то в XVIII столетии занятие минералогией становится едва ли не самым распространенным увлечением.

Начало промышленной революции было положено в Англии. Изобретение паровой машины и ряда станков привело к возникновению трех крупных отраслей промышленности: текстильной, угольной и железнодорожной. «Если… техника в значительной степени зависит от состояния науки, то в гораздо большей мере наука зависит от состояния и потребностей техники. Если у общества появляется техническая потребность, то это продвигает науку вперед больше, чем десяток университетов» (Энгельс[48]).

Исчезает налаженное столетиями домашнее (ремесленное) производство, и бывшие ремесленники должны идти наемными рабочими на фабрики и заводы. Тяжелые условия работы и обнищание рабочего люда приводят к ряду восстаний и столкновений с работодателями. Правительство вынуждено пойти на некоторые начальные формы законодательства о фабрично-заводском труде, в первую очередь касающиеся условий труда детей и некоторых санитарных правил. Но ни медицина, ни техника не подготовлены к планомерному изучению влияния труда на здоровье работающего человека, не говоря уже о том, что развивающийся капитализм все силы направляет на новые экономические проблемы.