Тайны Парижа - Пьер Понсон дю Террайль

— Хорошо, — улыбнулся Гонтран, — чем же вы докажете, что любите меня?

Его улыбка была так зла, что у Леоны закружилась голова. Вошел Джакомо, он был невредим. Леона вскрикнула и, обвив руками шею Гонтрана, прошептала:

— Я люблю тебя!

Эта развратная и грубая натура подчинялась влиянию самых гнусных страстей; она была очарована, порабощена силой характера Гонтрана: как дикий зверь смиряется под взглядом своего укротителя.

На другой день Гонтран де Ласи и Леона покинули Пульцинеллу, а два дня спустя их можно было видеть на палубе корабля, отходящего во Францию.

Гонтран в течение пяти дней плавания забыл, какою ужасною ценой он купил любовь Леоны. Но в то время, когда корабль высадил обоих путешественников на набережную Марселя, Гонтран заметил на ней человека, при виде которого его охватила дрожь. Это был полковник. Он взял маркиза за руку и спросил:

— Ну, теперь вы довольны вашей комедией? Трое сообщников хорошо услужили вам.

— Признаюсь, полковник…

— Но это еще не все, ваш дядя шевалье де Ласи снова назначил вас своим наследником.

Гонтран вздрогнул.

— Он сначала завещал все свое состояние Георгу де Ласи, вашему двоюродному брату, — продолжал полковник, — и это завещание разоряло вас, но смерть Георга изменила его распоряжение.

— Георг умер! — воскликнул маркиз.

— Неделю назад.

— Он был еще так молод!

— Умирают люди всякого возраста. Он поссорился с человеком, без сомнения, знакомым вам, с капитаном Гектором Лембленом, когда выходил из маскарада, и на другой день был убит ударом шпаги. Когда Георг де Ласи умер, шевалье изменил завещание. Теперь вы единственный законный наследник. Вы богаты и молоды. Гонтран был бледен как смерть.

— О, Боже мой, — прошептал он, — чего вы теперь потребуете от меня?

— Очень немногого в данный момент.

И полковник протянул руку по направлению к порту и указал на только что показавшийся корабль.

— Вот, — сказал он, — «Минос» прибыл из Алжира.

— И что же?

— На «Миносе» едет тот самый генерал, адъютантом у которого был капитан Лемблен он возвращается во Францию единственно для того, чтобы приказать расстрелять капитана. Генерал имеет на это право. Капитан любит его жену и ради нее-то он и дезертировал, поняли вы?

— Не совсем, — прошептал взволнованный Гонтран.

— Вы лучше всех нас владеете шпагой, — хладнокровно заметил полковник.

Маркиз страшно побледнел.

— Как зовут этого генерала? — спросил он.

— Право же, он носит знатное имя, и если он умрет, то, так как он бездетен, один из наших может присоединить к своему имени имя маркиза Флар-Монгори.

— Его имя? — настаивал Гонтран, волосы которого встали дыбом.

— Он глава младшей линии Фларов, представляющий собою единственное препятствие к усыновлению адвоката Шаламбеля, — генерал Флар-Рювиньи.

— Лучший друг моего отца! — вскричал Гонтран. — Никогда! Никогда!

— Хорошо! — спокойно продолжал полковник. — Вам прекрасно известно, что «Друзья шпаги» не имеют права выбирать себе дело. Вы убьете барона, так надо! К тому же вы дали клятву и подписались.

IX

Наше повествование обнимает собою множество драм. Это не история семи членов организованного общества, а вернее, история их жертв, и для того, чтобы шаг за шагом проследить все события и распутать нить огромной интриги, нам придется не раз делать отступления и переноситься к тем временам, когда наши герои не обладали еще коллективной и страшной силой ассоциации. Итак, перенесемся к отдаленным событиям и расскажем о них.

Всякий путешественник, выезжающий из Оксера и направляющийся в Кламеси, маленькую супрефектуру департамента Ньевры, может выбрать по своему усмотрению один из двух путей: первый, пролегая через Курзон, оканчивается у Куланжа, пограничного города департамента Ионны.

Второй идет вдоль верховьев реки, именем которой называется орошаемая ею страна; он соединяется с первым у моста, отделяющего Ньевру от Ионны. Ионнская долина — одна из самых красивых, живописных и плодоносных местностей. По берегам реки расположены деревни, утопающие в роскошных лугах и тенистых тополях. Долина окружена цепью холмов, по склонам которых растет прекрасный виноград, а вершины покрыты лесом, изобилующим дичью. То там, то сям возвышается полуразрушенный замок, служащий порою жилищем какому-нибудь отпрыску бургундской знати, игравшей некогда видную роль в истории.

Но наступил век искусства и промышленности, и дворянин с берегов Ионны обратился в земледельца и виноградаря, оставаясь в то же время и охотником. Итак, по правому берегу прекрасной Ионны между Шатель-де-Цензуаром и Куланжем, невдалеке от деревушки Ляри, турист, осматривающий фантастичные скалы Сосуа, не мог бы удержаться от любопытства при виде красивого замка в стиле ренессанс, окруженного большим парком и построенного на опушке одного из громадных лесов, простирающихся между настоящей Бургундией и Морваном, маленькой Шотландией, приютившейся в центре Франции.

Этот замок, теперь уже проданный и разоренный разбойничьей бандой, в эпоху нашего рассказа принадлежал барону де Шастенэ, бывшему телохранителю короля Людовика XVI, дивизионному генералу, а впоследствии члену генерального совета Ионнского департамента. Шастенэ не был родом из Бургундии, семья эта была выходцами из Блэзуа, переселившимися сюда в конце царствования Людовика XV, и принадлежала к потомкам славного барона Флер де Мэ де Шастенэ. Барон Флер де Мэ был женат на канониссе де Майльи, род которой владел в Бургундии двумя поместьями: Майльи ла Билль и Майльи ле Шато.

Когда прекратилась старшая линия рода де Майльи, Шастенэ наследовали имение Майльи ле Шато и поселились в Бургундии.

Итак, маленький замок, в котором жил настоящий барон Шастенэ, представлял собою сначала охотничий домик, но благодаря своему живописному местоположению обратился, наконец, в постоянное местожительство своих владельцев.

Барон де Шастенэ женился довольно поздно; его жена, мадемуазель де Малеверт, уроженка Бретани, умерла в день рождения двух дочерей-близнецов, Марты и Камиллы. Марта была стройная брюнетка, и лоб ее увенчивался густыми черными волосами, а губы напоминали июньские вишни. Ее сестра, Камилла, белокурая, как херувим, обладала большими синими глазами, взгляд которых выражал ангельскую кротость. Она была мала, хрупка, грациозна и шаловлива, как ребенок. Г. Шастенэ проводил зиму в Париже, в собственном отеле на улице Вернейль, а остальное время года в Бельвю, маленьком бургундском замке. Он никогда не хотел расставаться со своими дочерьми.