Будни советского тыла. Жизнь и труд советских людей в годы Великой Отечественной Войны. 1941–1945 - Дмитрий Зубов

В пружинном цехе завода «Красная Этна» коммунист Лисин в течение пяти месяцев не платил членские взносы, заявив, что у него в целях пожаробезопасности власти сломали сарай, и, пока его не уделают, он платить партии ничего не будет. Этот факт лишний раз подтверждает, что никакая пропаганда не сможет вытравить из людей любовь к самому святому – частной собственности.

Антисоветчина пробралась даже в святая святых – Горьковское военно-политическое училище НКВД. 28 октября в преддверии, как казалось, предстоящего захвата области вермахтом, политрук И. Ф. Генрихов устроил митинг среди политруков запаса, на котором говорил: «Ленинград предали сволочи из партийного руководства. Горький скоро будет в руках немцев, ибо вы – жулики, а они опытные воины. Пройдет немного времени, и городок военно-политического училища взлетит на воздух, а уцелевших командиров и политработников я буду собственноручно расстреливать». Удивительно, но в качестве наказания ему ограничились исключением из партии. На большее, видимо в ожидании скорого прихода немцев, не решились.

Политрук Малахов в своей роте говорил, что «германские офицеры живут гораздо лучше, чем советские командиры». Говоря о приказах командира дивизии, в которой он ранее служил, Малахов утверждал, что они являлись контрреволюционными, и только благодаря командиру полка, который просто игнорировал приказы, их полк и уцелел от разгрома.[38]

Жили советские офицеры и впрямь неважно. В столовой училища царила полная антисанитария, голодные политруки часами давились в очередях, а потом ели из грязной, немытой посуды манную кашу и похлебку, называвшуюся «суп». И так каждый день. Матчасти почти не было. Все обучение велось пятью винтовками на роту и двумя старыми орудиями. В общежитии из-за нехватки мест многие спали прямо на полу.[39]

Не отставала и сельская местность. Так, бригадир колхоза «Красный Октябрь» Марков в присутствии группы колхозников заявил: «Скоро настанет время, и мы будем уничтожать коммунистов. Я первую пулю пущу в первого попавшегося мне коммуниста, когда это будет возможно». В колхозе «Стахановец» Тонкинского района колхозник Костров грозил бригадиру колхоза: «Скоро пройдет ваше время. Вот придет Гитлер, и мы вам тогда сломаем головы».[40] В Воротынце кто-то начал распространять антисоветские листовки, в которых провозглашались лозунги: «Долой колхозы» и «Долой коммунистов». Причем народ так осмелел в ожидании падения советской власти, что разбросал листовки даже в помещении Воротынского райкома партии! Некоторые граждане уже практически в открытую призывали расправляться с евреями и коммунистами. В Ляховском районе были обнаружены листовки с призывами «Войну кончай, бойцы домой, комиссаров долой!».[41]

На Балахнинском бумкомбинате коммунист Рогов не стал выполнять партийные поручения, заявив: «Если я буду заниматься общественной работой, то буду расстрелян немцами». Школьники пятого – седьмого классов одной из школ Вознесенского района отказывались вступать в пионеры, обосновывая это тем, что если они станут пионерами, то, когда придут немцы, их повесят.[42] Понятно, что дети придумали это не сами, а под влиянием разговоров в семье, по наущению родителей.

19 октября исполняющая обязанности прокурора Воротынского района Н. Н. Соболева в присутствии ряда гражданок говорила, что «народ никогда не простит советской власти за хлеб, отправленный в Финляндию накануне войны с Германией, наши неудачи на фронте объясняются рядом измен…». Как говорится в спецдонесении НКВД, Соболева также распространяла «верные сведения», что товарищ Сталин ходит в лаптях по Чебоксарам, немцы на Москву вместо бомб бросают колбасу и целые головы сахара и тому подобное.[43] Последнее было не чем иным, как выдаванием желаемого за действительное. Изголодавшийся при советской власти народ действительно ждал, что немцы их накормят, будут сбрасывать на города колбасу и другое продовольствие.

Наиболее распространенным слухом в Поволжье осенью 1941 года стало утверждение, что якобы пропавший без вести полярный летчик Леваневский, оказывается, жив и бомбил Москву в составе люфтваффе, после чего был сбит и попал к нашим в плен. Откуда пошла эта информация и почему именно Леваневский, сказать трудно. По одной из версий, в плен к русским действительно попал немецкий летчик с похожей фамилией, не то Левински, не то Леваневски, и оттуда, дескать, и пошло. Но, во всяком случае, о Леваневском говорили в очередях за хлебом, спрашивали лекторов на митингах.

О тревожной обстановке тех месяцев вспоминает Нина Дегтева:

«Страх пришел ко всем жителям города Лысково в октябре 1941 года. Ходили слухи, что Москва окружена, вот-вот немцы подойдут к Горькому. В городке ввели патрулирование улиц, затемнение. В армию уходили родные моих подруг, забрали многих десятиклассников, стали все чаще приходить похоронки, все это страшно нагнетало обстановку.

Наш заштатный городишко переполнился эвакуированными из Белоруссии, Прибалтики. Вселяли их в дома без разрешения жильцов, таков был закон войны. Царила тревога, которая еще больше усилилась, когда через Лысково потянулась вереница машин самых разных марок, чаще грузовики, кузова которых были забиты фанерой. Они везли жителей Москвы на восток. Было очень страшно смотреть на это. Погода стояла очень холодная, поэтому во многих машинах стояли печки-буржуйки, и из кузовов валил дым».

Время от времени антисоветчики арестовывались органами НКВД. Так, 16 октября был задержан бригадир-шофер завода № 197 имени Ленина А. К. Павлов. Согласно материалам дела, он «выражал неверие сообщениям Информбюро, клеветал на Красную Армию и положение на фронте, распространял клеветнические измышления, дискредитирующие руководителей партии и правительства». 24 ноября он по статье 58–10 был осужден на десять лет лишения свободы. 29 октября был арестован технолог завода № 112 А. И. Фиделин. По данным органов, он «клеветал на мощь Красной Армии и опошлял лозунги партии и Советского правительства». Он также получил «десятку», но в 1943 году был реабилитирован. П. М. Чайкин был тоже арестован энкавэдэшниками в октябре 1941 года за то, что «имея радиоприемник, принимал фашистские радиопередачи и распространял провокационные слухи, пускаемые фашистами». И опять же десять лет «по пятьдесят восьмой».[44]

Некоторые граждане не ограничивались одними угрозами и «клеветническими измышлениями». Так, 4 ноября во время бомбардировки немецким самолетом города Дзержинска грузчик химического завода № 148 А. Катин поджег вулканизационное отделение гаража, как будто бы оно сгорело от попадания «зажигалок». Во время налета жители барака № 18 Северного поселка ГАЗа сами подожгли его, видимо надеясь получить вместо сгоревшего новое жилье.

Люди выказывали свое недовольство советской властью и более безопасными способами. К примеру, в одной из школ города Лысково кто-то изрезал ножом портрет Сталина. Случай по тем временам чрезвычайный! Под подозрение автоматически попали все ученики и учителя. Нина Дегтева рассказывала:

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Так в тексте.

2

Добротвор Н. М. (1897–1967) – доктор исторических наук, профессор. Настоящая фамилия Александров. Родился в Туле. В 1917 г. вступил в Компартию, затем участвовал в Гражданской войне в качестве военного журналиста, был редактором газет «Красный стрелок» и «Таврическая правда». В 20-х гг. работал корреспондентом газеты «Правда» по Тульской области. В 1933 г. закончил Институт красной профессуры, защитил кандидатскую диссертацию. В 1933–1935 гг. работал зав. кафедрой истории Института марксизма-ленинизма в Самаре, затем переехал в Горький, где трудился в местном Институте марксизма-ленинизма и Пединституте.

3

Забвению не подлежит: Страницы нижегородской истории (1941–1945 годы). Кн. 3. Н. Новгород, 1995. С. 512.

4

Забвению не подлежит. С. 513.

5

Было создано 24 июня 1941 г. решением СНК и ЦК ВКП(б).

6

Забвению не подлежит. С. 434.

7

Сойма В. М. Советская контрразведка в годы Великой Отечественной войны. М.: Крафт+, 2005. С. 64.

8

Дегтева Н. К. (Батова) род. в 1926 г. в селе Сельская Маза Лысковского р-на Нижегородской области. В 1944 г. окончила среднюю школу, в 1948 г. – исторический факультет Горьковского пединститута. В последующие годы работала учителем истории, затем в 1964–1981 гг. – директором школ № 149 и 77 г. Горького.