Грустное начало попаданства (СИ) - Леккор Михаил

Через считанное количество шагов и, соответственно, минут Сергей Логинович слегка успокоился и решил посмотреть еще — нет ли еще каких изменений? Или выпадение из политической реальности это все?

Блиц-исследование новой исторической реальности на примере газеты «Правда» за каких-то часа два и ее газетной истории на протяжении трех месяцев (такая была подшивка) показали, что изменения были больше и они не ограничивались одной советской истории. Иначе как бы объяснить такую шутку — в СССР входила Иранская ССР, при чем неоднократные оговорки показывают — Иран вошел в состав России еще в XVIIIвеке. Здешний Петр I оказался более удачным?

А уже сталинская действительность опять огорошила, совершенно случайно. В одной небольшой заметке на четвертой странице номера вскользь сообщилось об открытии мемориала погибшим в Гражданской войне большевикам-подпольщикам в Луганске. Среди фамилий был обозначен Н.С. Хрущев, почему, собственно, текст и привлек внимание Сергея. Однофамилец или… в этой реальности Никита не пережил Гражданскую войну?

Больше попаданец различий не заметил. Хотя, разумеется, они были. Нельзя же увидеть все тонкости наугад и вскользь? С другой стороны, параллельный мир радикально не отличался. И.В. Сталин был и даже 1937 год с его кровавыми вакханалиями привел. То есть основное русло развития пусть и не всего человечества, то хотя бы нашей страны идет.

Придя к такому выводу, Сергей озабоченно вздохнул. Так называемые мелочи могут и ему испортить жизнь. Но пока он может только поосторожничать. А что еще можно сделать? Ха, поговорить по этому вопросу с Вождем? Не мелите ерунды, товарищ Романов, работайте! И.В. Сталин и так занят.

Между тем пришел обед, не только питательный, но и неожиданно вкусный. Товарищ Ежов, видимо, не имея другой возможности (или времени), просто распорядился отдать часть закусок со своего стола. В итоге Сергей получил немного колбасы, сыра и даже лимона. Вот это удача!

После обеда попаданец уже не мог надеяться только на себя. Оказалось, что Ежов в бытность свою на Лубянке говорил не только с арестантом Романовым. И теперь совершенно разные люди торопились выполнить его приказы. Это касалось не только обеда, но и одежды. Сергей совершенно зря не обратил краткую оговорку о том, что ему надо немного переодеться перед визитом в Кремль.

Оказалось лаже, что это заключенному он только сказал, типа для необязательного ознакомления. А вот начальнику вещевого отдела НКВД Игорю Анисимову был дан жесткий и, как вы понимаете, неукоснительный приказ по этому же поводу.

Анисимов, разумеется, никак не удивился, что обычный заключенный стал объектом внимания целого наркома НКВД. Было уже такое, все же внутренняя тюрьма для особо важных узников. Раз дан приказ, то он должен его выполнить, а рассуждать так или нет, совершенно не его дело.

В итоге, в камеру арестанту Романову (он же попаданец XXI века из другой реальности) ввалилось много народа. И хоть ходили они не в одно и в то же время, но в камере, тем не менее, не только было места мало. Здесь и кислорода уже не хватало категорически. То есть вентиляция работала, но явно недостаточно, и самому Сергею явно не хватало элементарного воздуха.

Зато великому князю (или попаданцу, как хотите) полученный наряд очень даже понравился. Открытый легкий свитер, иначе джемпер, белая рубашка, интеллигентно показывающаяся в районе шеи, темные брюки и красивые ботиночки. Класс!

Если бы на этом только остановились, то покровительство наркома зэку очень даже понравилось. Однако, Николай Иванович Ежов не только красиво прошелся по тюрьме, но и заметно наследил грязью. А убирать за всем этим пришлось Сергею, что б тебе красивому.

Неизвестно зачем, видимо, чтобы сориентировать подчиненных, но он, даже не посоветовал, а опять приказал, отмыть арестанта Романова и прихорошить его так, как великого князя. И это еще нечего. Но нарком дал примерную ориентировку, как должен был выглядеть этот примерный великий князь.

Сволочь! Собака злая! Он, похоже, соображал в великих князях, как Сергей в марсианах. То есть, здесь что-то слышал, там ему сказали на уровне анекдотов. А он все это понял, как правду и подрепертировал как командную строку! А подчиненные его еще и своеобразно поняли. Там было несколько работников, работавших когда-то, в годы революции, среди золотых буржуйчиков, кокаинистов и анархистов и почему-то принявших их аристократов царской России.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В итоге Сергей весь вечер кое-как отбивался от своих мучителей, пытающихся намазать ему помадой губы, набелить и одновременно нарумянить щеки и лоб и проч.

Это ведь, как надо простимулировать человека, чтобы он, заключенный, начал в тюрьме НКВД отбиваться от нквдешников! Правда не ото всех, а только от подручныхИ. Анисимова. Но и тогда шум и гам разросся на весь этаж, уже надзиратели толпой собрались у камеры Сергея, требуя объяснить, что здесь происходит и нельзя ли вести себя потише. Тюрьма же, мать его ети!

Сергей до конца, хоть и не полностью отбивавшийся от мучителей, решил, что ему пришел полный амбец. Ведь сила солому ломит и нельзя отбиваться от всего НКВД. В конечном итоге, кто-то из «гостей» вытащит свой наган, а они все были вооружены, и в запале выпустит все патроны, да хотя бы один, ему и столько хватит.

Но надзиратели, увидев арестанта, размалеванного, как клоуна, просто расхохотались. Нет, все они были людьми простыми и даже очень, дворян практически не видели, особенно царского двора, но считали, что по крайней мере, что те вели себя, как богатые люди, например, как заводчики или, хотя бы, как кулаки в деревне. Но ведь не как клоуны «Шапито» на выступлении!

В результате, ссора пошла уже среди нквдешников. Надзиратели были, как один, все в нижних чинах, подчиненные же Анисимова, как работники центрального аппарата, наоборот, в командирских званиях. Стоило одному из них просто приказать, как все бы закончилось, а строптивого заключенного скрутили бы сами тюремщики.

Но в пылу спора этого никто не понял, надзиратели были в своей сфере, а сотрудники Анисимова выполняли, казалось бы, знакомую работу. И нечего тут рассусоливать господа-товарищи!

В конце концов, один из них, кажется, все-таки из работников центрального аппарата, ответственный сотрудник отдела, громко сказал приказным тоном:

— Строить тут порядки может тот, кто хоть видел великого князя. Кто видел хоть издалека один раз?

При этом сам он считал, что прав исключительно он, ведь неоднократно видел всю эту размалеванную толпу, приезжавшую и отъезжавшую в Мариинский Театр. И все они были, по крайней мере, в таком одеколоне, что дух сводило!

Но неожиданно громко среди общей тишины высказался сам заключенный, о котором, в общем-то, в массовом шуме все забыли.

— Я видел, уважаемые товарищи, — спокойно сказал он неописуемую ересь. Ведь сознательный большевик видел аристократов лишь в прорезь прицела своего оружия во время расстрела. Впрочем, он ведь сам был врагом!

— И где ты его видел? — уже по инерции спросил ответственный сотрудник, понимая, что тот тоже скажет, что лицезрел на улице Петрограда, то есть еще Санкт-Петербурга, на подходе к театру, на выставке, на каком-нибудь торжественном мероприятии. Много их было тогда в старой столице. Но обязательно издалека и одномоментно. А как еще иначе!

Однако арестант ответил несколько другое, совсем неожиданное:

— Так каждый день смотрю на себя в зеркало, особенно когда бреюсь, — спокойно отбрил он нквдешнику центрального аппарата, — разрешите, наконец, представиться — великий князь Сергей Александрович к вашим услугам!

Подчиненные Анисимова, которые до того спокойно мяли его и толкали, были отброшены, словно взрывом. И Сергей увидел, что как бы и не классовой ненавистью, а скорее наоборот, льстивым подчинением. Ведь одно дело громко классово ненавидеть на расстоянии, а совсем другое стоять рядом со спокойным великим князем, так непохожим на изображение карикатур ТАСС.

Даже сам Анисимов тревожно зачесался. Нарком-то недавно ему приказал, но как-то неуверенно, уж его-то оттенки тона он понимал очень четко. То есть он сам до конца не верит в то, что твердит. А как товарищу Сталину не понравится? Сдаст ведь сразу гражданин нарком, даже не раздумывая, сволочь. И крайним будет в данном случае он, начальник отдела. Ежов спокойно приказал и уехал в Кремль. А он, получается, неправильно понял и принял.