Ледяной Принц (ЛП) - Мартино Максим М.

— Опять? — её взгляд был прикован к белому легендарному зверю, стоящему сбоку от Оникса.

Доминус зарычал, и пластины на его груди загрохотали. Он бросил беглый взгляд на Лину, а потом последовал примеру Оникса и вонзил клыки в шею убийцы. Кровь хлынула из разорванных вен и окропила землю болезненно-красным.

Уши Калема встали дыбом, он бросил человека, которого метал, как тряпичную куклу, и нацелился на Доминуса и Оникса. Жесткая шерсть на загривке встала дыбом в безумной ярости, и он низко пригнулся к земле. Он подпрыгнул в воздух и вцепился зубами в крылья Оникса, повалив его на землю и волоча по грязи.

— Оникс!

Лина бросилась бежать к нему, но я прижал её к себе, не дав ей подвергнуть себя опасности. Дикие глаза пригвоздили меня к месту страхом и яростью.

— Отпусти меня!

— Ты погибнешь, если окажешься в центре всего этого.

Я ненавидел то, как она проклинала меня своим взглядом, но я не мог подвергать её риску. Смотря на Калема и убийц, не было никакой возможности сказать, кто ударит первым или когда.

Доминус взвыл и врезался в бок Калема, выбив ему челюсть и освободив Оникса. Обе легендарных твари шипели и плевались, кружа вокруг Калема с дрожащими мускулами и потусторонней яростью.

— Нок, слева от тебя!

Кост двинулся к нам, но появился рыжеволосый убийца и пинком повалил его на землю.

Краем глаза я заметил, как взорвались тени. Клинок пронзил плечо Лины со спины, и заострённое остриё вырвалось прямо под ключицей. Её страдальческий крик эхом разнёсся по воздуху и разжёг огонь в моём сердце. Истинные багровые реки прогнали тени в моём сознании, не оставив во мне ничего, кроме желания убивать.

Жар затопил кончики моих пальцев, и я пожелал, чтобы моя кровь превратилась в смертоносное зазубренное лезвие. И тут я ударил. Сильно. Оружие распилило плоть и кости, покрывая землю дразнящими красными брызгами. Болезненное счастье затопило мои чувства, и я боролся с желанием улыбнуться.

Но тихое хныканье Лины привлекло моё внимание. Схватившись за рану, она пошатнулась, но осталась стоять на ногах. Чистый удар и не смертельный. Почему бы не пойти на убийство? Она оторвала окровавленные пальцы от дыры в плече, и в моих венах снова вспыхнул гнев. Затопил все мои мысли. Стремительное течение унесло меня в абсолютный хаос, и в тот момент мне было наплевать, найду ли я когда-нибудь дорогу назад. Скользнув в тень, я оказался рядом с Костом, который всё ещё сражался с одним из наших бывших братьев.

Предатель застыл, увидев меня. Я пронзил его живот и поднял в воздух, пока его ноги не заскользили над землей.

— Подожди, — Лина последовала за мной, её внимание металось между стычкой тварей и рыжеволосым убийцей в моих руках. — Он столкнулся со мной на выходе. Должно быть, он сказал кому-то, что мы здесь.

Убей. Женский протяжный голос в моём сознании потряс саму суть моего существования. Моё тело застыло как вкопанное. Взгляд заметался по поляне, пока я пытался найти источник звука, найти женщину, которая умоляла меня покончить с жизнью этого человека. Кто она? Почему? Тупая боль запульсировала в основании моего черепа, и моя паника усилилась. Здесь никого не было.

Убей. Просто шёпот, и всё же такой сильный, дразнящий, что мои пальцы сами собой дёрнулись. Мужчина съёжился. С дрожащим вздохом я попытался проигнорировать очарование её команды. Сосредоточиться и обрести контроль.

— Это Броуди, верно? — успел прохрипеть я.

Его руки порхали вокруг того места, где мой клинок погрузился в его живот.

— Д-да.

Обхватив одной рукой его шею, я удержал его в подвешенном состоянии и позволил лезвию в его животе разлиться лужей крови. Когда она ворвалась в него, я почувствовал, как связь встала на место. Невидимая грань между нами, которая давала мне возможность командовать им по своему усмотрению. Я мысленно ткнул в него пальцем, и он поморщился. И снова меня слегка корёжило от использования этой силы, которая, как я всегда говорил себе, будет последним средством. Возражения начали всплывать в моей голове, и чувство вины пронзило меня изнутри, но удушающая красная дымка оказалась быстрее. Она пересилила все сомнения, отбросила их куда-то далеко, и единственное, что имело значение — это наказание. Странное чувство уверенности поселилось глубоко во мне, и я почувствовал, что улыбаюсь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Хорошо, — я бросил его на землю. — Не двигайся.

Он едва собрался с силами, чтобы дышать, когда моя команда захватила его и крепко сжала.

— Нок, — Кост даже не потрудился подавить страх, звучавший в его голосе.

Он уставился на то место, где был мой клинок, а потом дважды сглотнул и перевёл взгляд обратно на рычащее месиво тварей, где Калем сражался с Ониксом и Доминусом. Через мгновение он прочистил горло.

— Что нам делать с Калемом?

Лина смотрела то на меня, то на Броуди, широко раскрыв глаза. Она открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но тут же сжала губы. Она покачала головой. Наконец, она повернулась к Калему.

— Я его усмирю. Позови Феликса и займись раной Гейджа, пока он не истёк кровью.

Лина шагнула за пределы досягаемости, направившись к буре ярости.

Убей.

Мой разум взбунтовался.

— Лина, не подходи!

— Я справлюсь.

Поморщившись, она протянула руку, залила окружавшее нас пространство светом розового дерева и закрыла глаза. Царство тварей снова открылось, но вместо ожидаемого источника энергии появилась крошечная мерцающая птичка. Не больше зяблика, её переливчатые радужные крылья непрерывно били по воздуху, а хвостовые перья колебались, как штурвал лодки. Острый, игольчатый клюв, длиннее тела, заканчивался острым кончиком.

Лина указала на Калема, и птица взлетела. Она гудела над его головой, поворачиваясь влево и вправо, пока внезапно не нырнула прямо за уши Калема. Она клювом уколола под одной из поднятых чешуек и отлетела назад, прежде чем он понял, что его ужалили. Калем рычал и лихорадочно мотал головой, пока его шаги не стали медленными. Он несколько раз моргнул и потряс головой из стороны в сторону, словно пытаясь отогнать сон. Доминус и Оникс отступили, когда он сделал несколько неуклюжих шагов вперёд. Потом он споткнулся о собственные лапы и с тяжёлым грохотом рухнул на землю. Его глаза закрылись.

Покончив с Калемом, Оникс, Доминус и птица вернулись к своей хозяйке. Лина присела на корточки перед Ониксом, осматривая его искалеченное крыло тонкими пальцами. Он зашипел, когда она оценила ущерб, но её тихое воркование и нежный шёпот удержали его от отступления. Через мгновение она вздохнула.

— С тобой всё будет в порядке. Иди, возвращайся в царство.

Лина согнула руку, и царство тварей позвало её созданий обратно в безопасность их скрытого мира. Воротник её туники промок от пота, и она сбросила куртку. Кровь залила нежно-голубую блузку, и Лина приложила ладонь к ране, возвращаясь к нам.

Красные вспышки гнева, сражающиеся с моими тенями, пульсировали. Я изо всех сил старался не обращать на них внимания.

— С Калемом всё в порядке?

Её тело задрожало, и она опустилась на колени.

— Да. Келс — Нотбёрд. Она клювом наносит мощный сонный укол. Калем ещё какое-то время не проснётся.

— Неужели он таким и останется?

Я посмотрел на чешуйчатую псину, не уверенный, что когда-нибудь увижу, как мой друг вернётся в нормальный облик.

— Я не знаю. Я никогда… — звук открывающейся двери царства тварей прервал её, и её взгляд упал на руку.

Однако от её эмблемы не исходило свечение розового дерева. Вместо этого мягкий свет расцветал из груды разорванной одежды в нескольких метрах от нас. Бронзовый ключ был едва виден из-под разорванной туники Калема, и внезапно визжащая полоса мятно-зелёного цвета полетела по воздуху к дремлющему телу.

— Эффи!

Лина вскочила и, слегка поморщившись, схватилась за плечо. Она побежала вслед за Эфрефтом Калема. Его тварь не обратила на неё внимания. Вместо этого она обошла своего хозяина и издала серию обеспокоенных птичьих криков, от которых у меня защемило сердце. Всё это слишком напоминало её внезапное появление в битве при Хайрате. И пусть я знал, что Калем всё ещё жив, хотя и не совсем в себе, мне оставалось лишь надеяться, что Эффи не разбудит его. Если она это сделает, и он причинит ей боль, он никогда себе этого не простит. Бросив быстрый взгляд на Коста, который сосредоточенно разрывал брюки Гейджа, чтобы лучше оценить его раны, я последовал за Линой и тварью Калема.