Бунт на продажу: как контркультура создает новую культуру потребления - Джозеф Хиз

Таким образом, история цивилизации в значительной степени представляет собой историю постепенной интернализации репрессивного аппарата. По мере того как общество становится все сложнее и упорядоченнее, людям требуется все более строгий самоконтроль и подавление наших фундаментальных инстинктивных влечений. Вот почему мы стали обществом нытиков и ворчунов — мы действительно несчастны. Тот факт, что внешние условия нашей жизни колоссально улучшились, не имеет значения. Несчастливость обуславливается не внешними, а внутренними условиями. Поскольку имеющиеся средства суррогатного удовлетворения просто не могут утолить наши примитивные эротические и деструктивные влечения, современное общество требует от индивида самого жесткого по сравнению с прошлыми временами подавления этих влечений. В кинофильме «Бойцовский клуб» Тайлер Дарден говорит: «Мы созданы, чтобы быть охотниками, но живем в обществе шопинга. Больше некого убивать, не с кем сражаться, нечего преодолевать, нечего исследовать. Это выхолощенное общество — среда обитания обывателей», — и мы лишь киваем в знак одобрения. Фрейдистский анализ стал таким привычным, что уже не воспринимается нами как абстрактная теория.

* * *

Развитие самоконтроля и сдерживания влечений можно наглядно проследить на примере эволюции правил поведения за столом. Еда — это одна из самых основных форм физического удовольствия.

Являясь таковой, она, естественно, становится мишенью для социального контроля. Вместо того чтобы набрасываться на еду как животные, цивилизованные мужчины и женщины должны принимать пищу деликатно, проявляя сдержанность. Другими словами, от людей ожидают, что они будут действовать так, будто не голодны.

Немецкий социолог Норберт Элиас использовал историю развития приличных манер в своем выдающемся исследовании процесса цивилизации. В Европе веками публиковались руководства по учтивым манерам. Сравнивая правила в этих руководствах, видно, как увеличивались с годами требования к людям и возрастала потребность в самоконтроле. Рассмотрим, к примеру, следующие рекомендации, предлагавшиеся в XIII веке:

 Тем, к то горчицу и соль любит, пальцы в оные не совать, ибо привычка сия грязна и непотребна. • Неподобающее дело — в скатерть сморкаться. • Не плюй на стол и поверх стола не плюй. • Непотребная манера — подавать еду даме, не снявши шлема. Правил обращения со столовыми приборами в то время не было, так как люди брали пищу главным образом руками, иногда с помощью ножей.

В XV веке положение дел существенно не изменилось:

• Прежде чем садиться, проверь, что сиденье твое не испачкано.

• Не трогай себя под одеждою голыми руками.

• Не предлагай никому кусок еды, от которого ты откусывал.

В целом эти поучения дают нам довольно хорошее представление о том, как в те времена происходила трапеза. Ведь если бы те или иные поступки не были достаточно распространены, не имелось бы причин, чтобы руководства интерпретировали их как недостойные. Но к началу XVII века правила меняются, поскольку уже, видимо, считается само собой разумеющимся, что люди не будут сморкаться в скатерть или садиться за стол в доспехах. Некоторые вещи, например, пускание слюней, служили примером того, как иногда поступают дети, но чего не должны допускать взрослые.

Аналогичную эволюцию претерпели правила, касающиеся естественных отправлений. Например, в XVI веке людей приходилось специально инструктировать, чтобы они пользовались уборными: «Не позволяйте никому, кто бы он ни был, до или после трапез, рано или поздно, пачкать лестницы, коридоры и чуланы мочою и другой грязью, но велите посещать подобающие места, специально предназначенные для того, чтобы облегчаться». Вероятно, это правило соблюдалось не всегда, так как одно руководство XVIII века содержало вот такую инструкцию: «Когда проходишь мимо человека, который облегчается, надобно вести себя так, словно его не замечаешь. Также невежливо приветствовать его».

Социальные нормы, касающиеся образования кишечных газов, могут служить метафорой подавления, налагаемого обществом на индивида. В XV веке, когда впервые был поднят этот вопрос, основную озабоченность вызывал шумный звук: «Ежели можно выпустить ветер без шума, то это лучше всего. Но лучше выпустить его с шумом, нежели в себе удерживать… Если есть возможность, выпускать ветер следует в одиночестве. Но если возможности нет, то в соответствии со старинной поговоркой пусть кашель скроет звук». В XVIII веке люди больше не могли согласиться с тем, что лучше выпустить газы, чем сдерживаться: «Очень невежливо испускать ветры из тела, находясь в компании, — изо рта ли, или из нижней части, даже если это делается бесшумно; и совсем уж постыдно и неприлично делать это так, что другие люди это слышат».

Одна за другой все основные телесные функции исключались из приличной компании. В последнюю очередь эта участь постигла плевки. Согласно старой традиции, плевок на землю или на пол считался позволительным, если человек «наступал на плевок ногою». В конечном итоге и это было поставлено вне закона, людей приучили сплевывать в носовые платки. Но в середине XIX века даже по поводу такой практики хмурили брови. Согласно поучению 1859 года, «плевать — всех случаях отвратительная привычка. Больше об этом сказать нечего — никогда не позволяйте себе такого». И все-таки даже в начале XX века в прихожих многих домов представителей высших классов стояли плевательницы, куда приходящие с улицы люди могли сплевывать.

Тут ясно видно, что процесс цивилизации направлен на отрицание нашей телесной природы. Во многих случаях нормы приличия стали полностью противоречить возможности радоваться или удовлетворять собственные желания. Мы склонны не замечать этого, поскольку стали настолько социализированными, что больше не воспринимаем правила как нечто навязываемое извне. В нашем обществе большинство детей к десятилетнему возрасту лучше контролируют свое поведение и усваивают больше правил, чем человек зрелого возраста пять столетий назад. Такова цена, которую мы платим за цивилизованность.

* * *

Рассматривая старые руководства по приличным манерам, трудно избежать впечатления, что все мы невероятно подавлены. В наши дни авторы журнальных рубрик полезных советов регулярно рекомендуют женщинам поесть перед тем, как отправляться на званый ужин, чтобы в ресторане они могли деликатно откусывать пищу крошечными кусочками, дабы не походить на свиней. Несложно предположить, какие последствия может вызвать мода на диеты и вегетарианство, в частности, уже наблюдается распространенность булимии как результата действия этой структуры психического подавления. Женщины все более подавляют собственные желания и начинают превращать контроль приема пищи в фетиш. Разве трудно после этого предположить, что все наше общество страдает неврозом аналогичного типа?