Обратная сторона времени - Евгений Гуляковский

— На неделю. Может, на две, — лаконично ответил Сергей. — У нас отпуск.

— Отпуск надо проводить на туристской базе. Там есть все удобства, и стоит проживание совсем недорого. Отсюда всего километров пять. Часу хода не будет.

— А что, разве и спать в лесу запрещено? — не в силах сдержать злую ухмылку, поинтересовался Сергей.

— Не то чтобы запрещено, просто не рекомендуется.

— Ну, мы уж как-нибудь доживем эту недельку, не хочется перемещаться, — миролюбиво предложил Алексей. — Место больно хорошее для рыбалки. Не хотите с нами ушицы отведать?

— Отчего же не отведать, раз вы браконьерством не занимаетесь. Только вы все же не задерживайтесь. Я на следующей неделе приду проверить.

Когда инспектор наконец ушел, Сергей долго ругался сквозь зубы.

— Да ладно тебе, — беспечно заметил Алексей, — он больше не придет.

— А если придет? И придет именно тогда, когда мы будем заниматься разгрузкой яхты? Ты только представь эту картину!

— Ты же говорил, что яхта появится ровно через трое суток?

— И что с того?

— Значит, она появится ночью. Мы же специально так подгадали. Кому захочется ночью шастать по болотам?

— Возможно, ты прав. Только я чувствую, он на нас глаз положил, этот инспектор. Два здоровенных мужика решили отдохнуть на природе, без выпивки и без девок — подозрительно это выглядит!

Вопреки мрачным предположениям Сергея, оставшиеся дни ожидания прошли без происшествий. Больше их никто не беспокоил, если не считать змей и комаров. Но к комарам они постепенно привыкли, а змеи сами на человека не бросаются, если их не тревожить.

Настала наконец та самая ночь, когда должна была вернуться яхта. Та ночь, ради которой они просидели в болоте трое суток, то и дело переходя от надежды к отчаянию. Яхта могла не вернуться, застрять в иновременье. Наконец Павел мог передумать, да мало ли что могло случиться? Когда человек стоит на самой грани собственной судьбы, ему постоянно мерещатся кошмары. После долгих часов ожидания их отношения с Алексеем оставляли желать лучшего. Они уже не могли скрыть раздражение и собственную неуверенность. Ссорились по каждому пустяку, и к концу третьего дня Сергей начал даже подумывать, не ошибся ли он в выборе компаньона.

Последняя ночь, как назло, выдалась тихой и светлой. Близилось новолуние, тучи унесло к городу, небо очистилось, и Сергеем вновь, в который уже раз, овладело предчувствие надвигавшейся неудачи. Причем это ощущение не относилось непосредственно к возвращению яхты, неудача ожидала их в будущем.

Лишь тремя часами позже, когда время близилось к полуночи, а терпение обоих рыбаков уже подходило к концу, на озеро наконец спустился туман.

Медленно текла сквозь болото ночь, последняя ночь, когда оба они еще были обычными людьми, когда еще можно было встать и уйти назад, в свою привычную жизнь.

Но настала полночь, и вместе с ее приходом облако тумана над озером сгустилось, уплотнилось, превращаясь в непроглядную тучу, которая почему-то решила опуститься к земле, да и заснула над поверхностью озера.

Заметив сквозь откинутый полог палатки прорезавшие вершину этой тучи мачты с парусами, такие нелепые и неуместные на этом крохотном озерце, Сергей вскочил и тряхнул за плечо Алексея.

— Пора, друг, вставай. Наша яхта вернулась.

ГЛАВА 9

О том, что по скоростной магистрали по направлению к столице движется неопознанная боевая машина, дежурному по городу доложили гаишные посты.

Сразу же по тревоге было поднято звено штурмовиков, но танк не отвечал на сигналы и требования остановиться, а отдать приказ открыть огонь на поражение по неизвестному объекту из боевого оружия дежурный так и не решился. И его можно было понять — слишком трудно было поверить в то, что в центре огромной державы ни с того ни с сего появилась чужая машина. Все, что угодно, могло прийти в голову — пьяный водитель угнал танк, какое-то военное ведомство проводит испытание или маневры, только не то, что эта машина вообще не принадлежит Земле.

Пока докладывали по начальству, пока совещались, пока наводили справки в боевых частях, дислоцированных к северу от города, танк приблизился к столице настолько, что возникла необходимость в экстренных мерах. Ни один уважающий себя генерал не мог допустить, чтобы в столицу беспрепятственно ворвалась неизвестная боевая машина. А если такое все же случится — с генеральскими погонами можно прощаться.

Противотанковые ракеты, выпущенные штурмовиками, бесследно исчезли, соприкоснувшись с поверхностью неизвестной машины, взрывов не было вообще, и после этого игра перешла в совершенно иную плоскость.

К тому времени удалось выяснить, откуда именно пришла машина. Поскольку такую громадину невозможно было бы спрятать в обычной деревенской усадьбе, срочно провели специальное расследование среди жителей села Вахруши, и впервые на свет появилась гипотеза о внеземном происхождении объекта…

Генерал Петров получил приказ любой ценой остановить «неопознанный наземный объект» и не допустить его проникновение на территорию столицы.

Выбор командира специального войскового соединения во многом оказался случайным, хотя бы потому, что у высокого начальства не было времени на подбор соответствующего кандидата на эту весьма сомнительную должность. И, возможно, именно поэтому выбор оказался удачным.

Петров прошел Афган и дослужился там сначала до командира полка, а затем и дивизии. После окончания войны из-за своего неуживчивого, независимого характера он не получил в армии достойной должности и подал в отставку. Однако оформить ее не успели, и вот теперь вместо отставки Петров получил приказ остановить движущийся к столице неопознанный объект, «возможно, неземного происхождения».

Любой другой генерал на месте Петрова скорее всего потребовал бы от начальства хотя бы разъяснений, но Петров не привык обсуждать приказы, и вскоре недалеко от безымянной речки, пересекавшей западное шоссе, ведущее к столице, в тридцати километрах от городской черты возник наспех созданный оборонительный рубеж.

Шоссе тремя линиями перегородили металлические ежи, а по бокам трассы, закопанные в капониры, ощетинились своими стволами шестидесятипятимиллиметровые противотанковые батареи. За ними, на второй линии обороны, расположился ракетный дивизион, способный своими противотанковыми ракетами с лазерным, тепловым и радионаведением остановить идущий на марше танковый полк.

Радары наведения, развернутые на холмах вдоль шоссе, могли без промаха направить ракеты в любую цель с расстояния в несколько десятков километров.

Данные от воздушной разведки поступали непрерывно, но звену штурмовиков поддержки было приказано повторно огня не открывать, вплоть до появления цели на огневом рубеже противотанковых батарей. Учитывая опыт первой неудачной атаки, Петров решил обрушить на противника одновременно всю имевшуюся в его распоряжении огневую мощь.

И в этот самый напряженный момент, когда до появления цели оставалось всего несколько минут, генералу доложили, что с ним требует встречи какой-то Копылов.

— Что значит «требует»? — спросил генерал, оторвавшись от окуляров полевого дальномера и недовольно уставившись на вестового.

— Он говорит, что располагает данными, которые могут существенно повлиять на исход столкновения с объектом.

— Кто он такой, этот Копылов?

— Какой-то журналист. — Вестовой, молодой лейтенантик, только что назначенный на эту должность, нерешительно помялся, словно не решаясь продолжать. — Он говорит, что он известный журналист и на расследование, связанное с этим объектом, потратил несколько лет. Еще он сказал, что если вы его не выслушаете, он представит нас в невыгодном свете во всей центральной прессе.

— Шантаж? Это становится интересным. Мне придется проучить этого нахала. Приведите его.

Вестовой немедленно испарился, радуясь тому, что недовольство начальства не обратилось на него лично. И уже через пару минут перед Петровым предстал невзрачный человечек маленького роста, в помятой гражданской одежде, к тому же давно не бритый. Петров, с детства воспитывавшийся в кадетском корпусе, терпеть не мог нерях и сразу почувствовал, как к его давней, вполне оправданной нелюбви к журналистам примешивается элементарная брезгливость.

— Что вам нужно?! — почти прорычал он в сторону журналиста, на этот раз даже не оторвавшись от своего оптического дальномера, в котором, впрочем, в настоящий момент кроме пустого шоссе и холмов с решетками локаторов ничего не было видно.

— Моя фамилия Копылов, — произнес человечек так, словно генерал, услышав его имя, немедленно вытянется перед ним по стойке «смирно».

— И что с того?

— Я печатаюсь во многих центральных газетах, мое имя хорошо известно даже в правительственных кругах.