Осколок счастья - Дана Хадсон

Он поправил:

– Во сколько я обычно завтракаю? А когда проснусь. Но теперь мы будем завтракать, когда проснешься ты. Ты же сама сказала, что тебе нужно отоспаться. Вот и спи, сколько захочешь. – И, взмахнув рукой, он выскочил за дверь, будто боясь сказать лишнее.

Сара посмотрела на ключ, который так и продолжала держать в руке, и положила его на стол, не закрыв замок. Не стоит оскорблять Джорджа недоверием. Пусть даже он порой и приводил ее в смятение, но это скорее ее проблемы, а не его.

Аккуратно сняв драгоценности, положила их рядом с ключом. Приняла ванну с душистой пеной, но режим джакузи включать не стала. Одев ночную рубашку, легла в удобную кровать с ортопедическим матрасом. Подушка уютно легла под щеку, одеяло невесомо укутало нежной теплой пеленой, и Сара невольно подумала: привыкнуть к комфорту и роскоши, что окружает богатых людей, очень просто. Но стоит ли это делать? И нравится ли ей Вуд настолько, чтобы согласиться на его предложение, которое, она чувствовала, скоро поступит? Что в нем не будет слов о замужестве, ясно. Готова ли она сожительствовать с ним на его условиях? То есть поступиться всем, что она ценит в этой жизни: уважением близких людей, возможностью жить так, как хочется ей, самоуважением, в конце концов?

Так и не успев обдумать эту сложную дилемму, провалилась в сон и проснулась поздним утром от вкусного запаха кофе, доносившегося из коридора. Посмотрела на старинные напольные часы с золотистыми херувимчиками, стоявшие в углу комнаты, и удивленно присвистнула, – стрелки показывали уже десятый час. Никогда ей так долго поспать не удавалось. В общежитии всегда было шумно. И даже в уик-энды по ночам по коридору бродили возвратившиеся из города студенты, а уж в семь часов, когда официально разрешалось не соблюдать тишину, в их общежитии начиналось настоящее светопреставление.

Здесь же царил блаженный покой. Сладко потянувшись, Сара не спеша приняла душ, надела удобный домашний костюм и вышла в коридор. Хотя Джордж не показал ей вчера, где находится столовая, она уверенно нашла ее по запаху, иронично установив, что голод весьма улучшает ориентировку в незнакомой квартире.

Посредине круглой комнаты с окнами во всю стену с видом на Гайд-парк стоял такой же круглый стол с кофеваркой посредине. Рядом с кофеваркой в глубокой керамической тарелке лежали свежие венские булочки, французские рогалики и сырные лепешки. Увидев гостью, Вуд тотчас поднялся и отодвинул для нее стул.

– Добрый день, дорогая! Мне как-то несподручно говорить «доброе утро», потому что я с семи часов на ногах. Много дел. Но я рад, что тебе удалось поспать. Хорошо отдохнула?

Сара с благодарной улыбкой взяла протянутую ей чашечку черного кофе.

– Прекрасно. Даже и не помню, когда мне удавалось так хорошо выспаться.

– Даже дома?

– Дома сложно выспаться. У нас всегда была строгая дисциплина. Подъем ровно в семь и ни минутой позже. И не важно, будний день это или выходной. Сколько себя помню, так было всегда. Мама говорила, что такой порядок в нашем роду переходит из поколения в поколение.

– А ты будешь его поддерживать в своей семье?

Вуд задал этот вопрос с каким-то непонятным Саре напряжением, и она внимательнее посмотрела на него. Но на его лице ничего не отражалось, кроме вежливого интереса хозяина к гостье.

– Не думаю. Я не стоик, и не считаю нужным подстраивать свою жизнь под чьи-то надуманные принципы.

Вуд улыбнулся, со странным пылом одобрил ее решение и предложил тарелку с выпечкой, заверив, что всё это великолепие миссис Тревис только что вынула из духовки. Спохватившись, спросил:

– Я не добавил в кофе ни сливок, ни сахара. Сделал так, как пью сам.

Сара заверила его, что любит вкус натурального кофе и тоже ничего в него не добавляет. Вуд успокоился и они заговорили на самую нейтральную тему, о погоде, о том, какое сегодня прекрасное утро. Позавтракав, Сара принесла колье и серьги их владельцу.

– Вроде все в порядке, я их осмотрела.

Кивнув, Вуд унес их в свою комнату, где, видимо, находился сейф.

Потом хозяин повез гостью по Лондону. К его удивлению, Сара захотела побывать в кунсткамере, и ему пришлось почти до вечера бродить среди мерзких, на его взгляд, экспонатов, – заспиртованных уродцев, странных существ и непонятных принадлежностей. Они ходили сами по себе, вдалеке от разноязычных экскурсий, и Вуд старался смотреть на выразительное лицо спутницы, а не на жутковатые экспонаты.

Заметив неприязненные гримасы спутника, Сара принялась извиняться:

– Я понимаю, тебе это неинтересно. Я не подумала, что мои профессиональные интересы могут быть тебе неприятны…

Но он не дал ей договорить.

– Не беспокойся за меня, Сара, я найду себе занятие по душе. – И продолжил следить за ее выразительной мимикой, лишь иногда взглядывая вокруг.

Вышли из музея они уже в пятом часу вечера, и проголодавшийся Вуд предложил поспешить домой.

– Миссис Тревис наверняка приготовила пышный обед и ужасно обидится, если мы не придем. К тому же я, вернее, моя секретарша, купила билеты в Мюзик-холл, начало там ровно в восемь. Извини, но сегодня в Уигмор Холл аншлаг и билетов нет. Нужно было заказывать заранее.

Сара удрученно извинилась:

– Извини, из-за меня у тебя столько беспокойства! Я просто не подумала, когда брякнула о Уигмор Холле.

Вуд с улыбкой посмотрел на нее. Она и в самом деле была расстроена из-за своей оплошности. Элиза бы на ее месте выразительно надула пухлые губки и сокрушенно покачала головой, всем своим видом демонстрируя огорчение, ведь она просила его о сущем пустяке! И все для того, чтобы он почувствовал свою вину. А вот с Сарой все наоборот. Это она чувствует себя неловко.

Он усадил спутницу в машину и поехал к дому. По дороге попытался утешить, говоря, что никаких особых хлопот ее визит ему не доставил, но Сара лишь скептически на него взглянула и улыбнулась, как бы говоря, что всё прекрасно понимает.

Они вошли в пентхаус и разошлись по своим комнатам, чтобы немного освежиться. Через десять минут встретились в столовой, где миссис Тревис приготовила торжественный обед.

Миссис Тревис и впрямь решила поразить гостью своими кулинарными талантами, превратив торжественный обед в помпезный. Стол, застеленный хрустящей белоснежной скатертью, одним своим видом внушал благоговейный ужас. Серебро сверкало так, что было больно глазам, хрусталь переливался всеми оттенками радуги, аромат стоял божественный, и было странно, почему на него к ним еще не сбежались все соседи.

Подмигнув, Вуд принялся угощать гостью приготовленными миссис Тревис шедеврами.

Омар по-итальянски с королевскими креветками был выше всяческих похвал. За ним последовало еще четыре перемены блюд, каждое из которых было верхом гастрономического изыска. Сара, не привыкшая к таким пирам, даже не смогла попробовать десерт, французский торт из крошечных меренг с марципановой крошкой и взбитыми сливками. Но Джордж, съевший немаленький кусочек, заверил ее, что торт бесподобен и пообещал, что завтра он не потеряет своего вкуса, даже если и проведет ночь в холодильнике.