11 дней и ночей - К. Борджиа

Контора располагалась на 34-й улице, в непосредственной близости от взмывшего ввысь Эмпайр Стейт Билдинга. Дороти по этому поводу шутила, что если небоскреб когда-нибудь завалится, то непременно накроет «Мотылька», а потому ее девочки должны трудиться не покладая рук, чтобы небоскреб всегда находился в состоянии эрекции.

«Девочек» же было всего шесть, не считая саму хозяйку, которая, правды ради стоит заметить, не гнушалась иметь свой собственный круг клиентов. Поэтому будет правильнее начать знакомство с жизнью «Мотылька» именно с нее.

* * *

ДОРОТИ ЙАСОН – 36 лет, рост 172 см, вес 61 кг, родилась в Джерси-Сити, штат Нью-Джерси, разведена, детей нет.

В юные годы Дороти, как и многие ее сверстницы, хотела быть «деловой женщиной», однако на первых порах замечательная внешность и новизна ощущений заставили ее вкусить несколько иной жизни.

В восемнадцать лет она познакомилась с фотографом, который как раз искал девушку, достаточно эффектную для того, чтобы он с ее помощью мог сделать себе карьеру через уже набравший к тому времени обороты журнал «Пентхауз».

Мать Дороти была родом с Филиппин, отец – чистейших кровей ирландец, всю жизнь проживший в Америке, так что результат этой связи вышел и в самом деле изумительный.

В восемнадцать лет у Дороти были черные как смоль прямые волосы, прикрывавшие всю спину до поясницы, раскосые глаза газели, высокие скулы и смуглая кожа.

Первые же снимки, принесенные фотографом в редакцию «Пентхауза», возымели там действие урагана – мужчины пришли в восторг, женщины, делая поправку на юный возраст новой «звезды», тоже, и даже сам Боб Гуччоне[6] пожелал встретиться с ней.

Дальше все развивалось, как по сценарию, и в течение последующих одиннадцати лет Дороти брала от жизни по максимуму. Именно этому периоду она была обязана своими многочисленными деловыми связями, которые помогли ей в тот момент, когда она решила наконец открыть собственное дело.

Поначалу «Мотылек» задумывался как агентство фотомоделей. Так в нем, помимо прочих девушек, оказались Стефания и Наташа. Однако гонорары, получаемые девушками, и относительная редкость настоящих контрактов заставили Дороти пересмотреть тактику. Девушкам была предложена более тесная работа с клиентами. Большинство сочли это для себя унизительным и ушли. Их не держали. Ибо Дороти мыслила свое заведение как предприятие наемное, с чисто добровольным членством. Оно нигде не рекламировалось, не объявляло об «очередном наборе», не пропагандировало «свободный секс». На собеседование к Дороти приходили только девушки, которым вакансия была предложена частным образом, знакомыми той же Дороти, клиентами или теми, кто уже работал в «Мотыльке». Поэтому никаких проколов, скандалов и тому подобной ненужной ерунды в деятельности агентства «нового типа» не возникало.

Дороти набирала девушек, руководствуясь четкими и строгими критериями, делая ставку не на количество, а на качество «живого товара». (Выражения типа «живой товар» иронично употреблялись самими девушками, которым претили законы двуличной морали псевдопуританского общества.) Прежде всего претендентка должны была быть «шикарной женщиной», что подразумевало внешние данные, манеру держаться, образование, вкус. Во-вторых, на работу, которую предлагала Дороти, девушка должна была смотреть отнюдь не как на средство зарабатывания денег – нередко очень больших, – а как на «средство самовыражения», по меткому замечанию Стефании. Дороти давала претенденткам испытательный срок, по истечении которого никаких специальных контрактов не подписывалось. Девушка либо уходила сама, поняв, что это не для нее, либо ее выставляли на улицу за присвоение себе части полученного гонорара – среди клиентов Дороти были и те, кто помогал «испытывать» новеньких, – либо она принимала неписаные правила «Мотылька» и неукоснительно следовала им. Таким образом, предприятие Дороти было бы правильнее назвать «объединением». Девушки получали удовольствие, приносили доход и делили между собой прибыль.

* * *

АДЕЛА ЭЛИНОР ШАЕ (Нелл) – 22 года, рост 167 см, вес 50 кг, родилась в Тусоне, штат Аризона, не замужем.

Нелл, как ласкательно звали ее подруги, восемь месяцев назад была рекомендована в «Мотылек» Стефанией, которая познакомилась с ней в одном из клубов Лост-Вейджеса,[7] где та исполняла то, что принято называть стриптизом, хотя танец Нелл едва ли можно было воспринять иначе, нежели «пластический этюд». Публика ревела от восторга, когда совершенно нагая девушка, освободившись от одежды по всем законам жанра, вставала на мостик, переходила с него в стойку на руках и в таком положении делала полный шпагат. Гибкостью Нелл обладала потрясающей. На «смотрины» к Дороти она пришла с альбомом фотографий одного знаменитого голландского фотохудожника – в свое время снимавшего и Стефанию, – пять страниц которого иллюстрировали головокружительные и не менее головоломные позы загорелой голенькой Нелл. Фотографии были превосходные.

Оказалось, что родители Нелл были цирковыми артистами, так что выбора будущей специальности у девочки практически не оставалось. К пятнадцати годам она в совершенстве освоила профессию акробатки, но трагическая потеря обоих родителей заставила Нелл пересмотреть свое отношение к цирку. Кроме того, маленькая гимнастка едва сводила концы с концами, выступая на арене захудалого шапито не более трех раз в неделю. Л в довершение всего, она находилась в том трогательном возрасте, когда девочка еще не осознает своей девственной привлекательности и не умеет ею пользоваться.

Нелл же была очаровательна. Стройненькая, гибкая, как тростинка, в шлейфе длинных полос-соломинок, она могла бы явиться самым подходящим прототипом всемирно известной Долорес Гейз.[8] Однако к тому времени роман Владимира Владимировича был уже написан, и потому видевшие Нелл могли только сравнивать ее с незабвенной нимфеткой Ло.

И такие люди находились. Причем, как правило, это были степенные господа из тех, что давно уже воспитали детей и получили в подарок или в наказание резвых внуков и внучек.

Один из них, некий господин Кросс, Гельмут Кросс, шестидесяти двух лет, преуспевающий банкир, эмигрировавший в Соединенные Штаты еще из фашистской Германии, оказался наиболее смелым в своих желаниях. Он купил Нелл. Купил у нее же самой, заставив уйти из порядком надоевшей ей труппы и переселиться в его дом, вернее, в один из его домов, где он получил возможность единолично наслаждаться искусством юной гимнастки. Ибо Нелл вовсе не собиралась бросать свое любимое занятие полностью. Она чувствовала, что период благоденствия под крылышком у богатого «дядюшки Гельмута» может в любой момент прерваться по не зависящим ни от кого чисто биологическим причинам.