Черная Быль - Андрей Емельянов

Небо из черного стало красным, и откуда-то из центра Зоны к окраинам полетел огромнейший вихрь электрических молний. Толчки продолжались, однако по сравнению с гулом вихря они казались слабыми. Ворон вжался во внешнюю стенку дота, и поспешил поскорее закрыть люк на крышу. Такого Выброса он еще не видел. Оно и понятно. Еще никогда Зона не стояла так близко к краю могилы, как в эти дни. И вот, избавленная от гибели в последний момент, она возвращала себе свои владения.

…Прошло два часа, и Выброс постепенно закончился. Зону окутала тишина. Так тихо здесь не было со времен Второй катастрофы. Небо заволокло серыми тучами, и пошел дождь. На первый взгляд, самый обыкновенный дождь, какие в Зоне льют каждый день. Ворон почувствовал себя очень хорошо, так, словно не Зона обновилась, а он сам. И тогда Ворон понял - его предназначение теперь - найти нового Черного, который появится где-то на окраине. Найти, хоть он и будет выглядеть совсем иначе…

Ворон подполз к телу Черного. Вытащил из-под него рюкзак, и открыл его. Выбросив несколько ненужных вещей, он наткнулся на несколько коробок со спецпатронами, которые использовал Черный, запасной ПБС для "Абакана", пистолет "Беретта", с несколькими обоймами к нему. Ворон сложил это добро в свой рюкзак и продолжил рыться в рюкзаке Черного. Две армейские аптечки, пара консервов и коробка с антирадом и одноразовыми шприцами для них тоже отправились в рюкзак Ворона. Затем наступил черед боковых карманов. Там Ворон обнаружил блокнот и ручку. Блокнот был весь исписан рукой Черного. Ворон просмотрел несколько страниц и решил оставить. Ручка ему была не нужна, и он оставил ее на полу. Из другого бокового кармана Ворон выудил только листок бумаги, сложенный вдвое. Ворон развернул его и прочитал:

"Черный, мне больше нельзя оставаться в Зоне. Надеюсь, ты понимаешь, почему. Так случилось, что у меня появились проблемы с некоторыми людьми, которые теперь желают одного - моей смерти и моего хабара. Я заберу с собой всю свою снарягу, но кое-что оставлю тебе. Ты в любой момент найдешь это в "Доме на острове". Надеюсь, это тебе поможет.

Теперь о твоей цели. Кое-что я разузнал, и результаты моих изысканий ты также найдешь на острове. Причем лучше будет, если ты потом все уничтожишь, а не будешь таскать с собой по Зоне. Если тебя убьют, и это попадет в чужие руки… Об этом даже лучше не думать.

Прощай, мой ученик и друг. Легкого тебе хабара и удачи в твоих поисках. Надеюсь, ты найдешь. Потому что таким, как ты, нечего здесь, в Зоне, делать. Надеюсь, ты понял, почему. Еще раз, удачи. И надеюсь, мы еще встретимся на Большой Земле. Н."

Черный открывался с новой стороны, и теперь было понятно, почему он скрытничал. Он искал в Зоне что-то, что не должно было быть в чужих руках. И тот Н., несомненно, Ныряльщик, что-то об этом узнал. Потому и сбежал из Зоны, оставив прощальную записку. А заодно попросил пошарить в каком-то "Доме на острове". Это еще что?

Ворону, однако, сейчас было не до этого. Он положил записку в карман, и принялся шарить в карманах Черного. Из потайного кармана на левой стороне груди он выудил несколько осколков ПДА, флеш-карту от него и фотографию. На фотографии был изображен парень лет пятнадцати, в котором угадывался Черный, и какая-то девушка, года на два старше Черного. Она была красива, и Ворон даже позавидовал Черному. А на обороте было написано три слова: "…я буду ждать". Надпись выглядела странно, как будто обрубленная, но Ворону сейчас было не до этого. Фотография сверху была прострелена насквозь, и на ней была свежая кровь, еще не свернувшаяся…

Ворон забрал оружие Черного, снял с него куртку и положил ее в рюкзак. Затем выбросил часть своего снаряжения, которое ему теперь только мешало, одел рюкзак и выбрался из дота. Пора было уходить в Зону на поиски…

ЧАСТЬ 2. БЕШЕНЫЙ

— Молишься? — спрашиваю. — Молись, — говорю, — молись! Дальше в Зону, ближе к небу…

— Что? — спрашивает он.

— Молись! — кричу. — Сталкеров в рай без очереди пропускают!

(Аркадий и Борис Стругацкие. "Пикник на обочине")

В историях о сверхъестественном есть один приятный момент – там никто не умирает по-настоящему. Они всегда могут вернуться.

(Стивен Кинг. "Темная Башня VI: Песнь Сюзанны")

Глава 1. ПОРУЧЕНИЕ

"…было трудно сделать. Я не надеялся тут же найти его. И, надо сказать, оказался прав. Потому что на Поиск мне понадобился почти год.

Год, с тех пор, как я оставил его остывшее тело в пустом доте на Левобережном Секторе Периметра. Первое время я остро чувствовал свое одиночество. Не уходил с Кордона, хотя там все знали, кто я. Они смотрели на меня, как на предателя. Я даже был удивлен, что меня не пристрелили, как бездомную собаку…

Я кантовался в деревне Сидора. Заплатил ему за сухой погреб в полуразрушенной избе и зажил там. Я загнал Сидору уникальную куртку Черного всего за полторы штуки, и почти все время в течение первого месяца пропивал их в баре "Кордон". Почему удалось пропить всего полторы штуки за целый месяц? Возможно, потому что водяра в том баре дешевая. А возможно…

Я напивался с первых двух стаканов, с неохотой поданных мне барменом Володькой, редкостным болваном. После чего садился за мой любимый стол в углу и молчаливо уставлялся в одну точку. Не удивлюсь, если мне скажут, что в такие моменты я бормотал себе что-то под нос, как те живые мертвецы на Янтаре. В-общем, сидел я в углу до двенадцати ночи, после чего в бар заваливался Сидор и повелевал Володьке довести меня до дома…

Так продолжалось бы и дальше, если бы к концу моего первого месяца на Кордоне не закончились деньги, полученные мной за куртку Черного. Я немного побузил тогда в баре, но потом остепенился и попросил у всех прощения. Это, к сожалению, не помогло. Вечером того дня я был жестоко избит четырьмя бывалыми одиночками на заднем дворике бара. Придя потом в свой погреб (а это было, как вы, наверное, понимаете, сложно, в моем-то состоянии), я обнаружил свои вещи распотрошенными и перетряхнутыми. Взято ничего не было (странно!), однако вскоре оказалось, что я ошибся.

Весь тот месяц я и не помнил про два документа, взятые мной у Черного. Все-таки Зона иногда проделывает с памятью странные вещи, верно? Я, надо сказать, вообще с трудом помнил, что мне надо куда-то идти и кого-то искать. Но примерно через две недели после избиения я все же обнаружил пропажу: пропала простреленная фотография, залитая кровью, и записка от Ныряльщика.

Тут же мне вспомнился и "дом на острове". Я решил во что бы то ни стало найти его и обследовать. Вдруг Черный не успел там побывать? Была, однако, проблема: я не знал места в Зоне, где бы нашелся остров. Судя по старым картам Зоны, составленным еще до Первой катастрофы, много островов было на Припяти, около Чернобыля. Однако постоянные дожди Зоны, да еще и позапрошлогодний взрыв отморозками из "Греха" узкой полосы между рекой и прудом-охладителем заставили реку выйти из берегов и затопить большинство островов неподалеку от Чернобыля и места впадения Припяти в Киевское водохранилище. Поэтому вариант с рекой исключался. К тому же там еще и военные патрулируют.

Но если не на Припяти, то где?! Я с трудом выпросил у Сидоровича карту приграничья Зоны в ее нынешнем состоянии. Я излазил в своем погребе с лупой всю карту в поисках достаточно широкого озера с маленькой точкой острова посередине. Однако мои поиски успехом не увенчались.

А в Зоне тем временем начиналось лето, поэтому мы чаще видели чистое небо над головой и яркое солнце. Однако началось лето с неприятного события - умер Сидорович. То есть, это всей Зоне было объявлено, что он умер от старости, но мы-то знали, в чем дело. А дело в том, что на Кордоне в те дни часто видели наемника Гороха, который заходил и к Сидору. Потом он ушел, а Сидор через полдня умер. Не Горох ли это подсунул ему что-нибудь несъедобное? Н-да…

Да и глаза у Волка бегали больше, чем обычно (а как говорил товарищ Сталин - глаза бегают, значит на душе нечисто). Он тут же занял бункер Сидора и начал командовать, мотивируя тем, что "Сидор ему завещал". Сидора, по его приказу, не закопали в землю, чтобы тварей не привлекать, а бросили в "жарку" вместо крематория. Настоящая сталкерская смерть, то есть, я хотел сказать, похороны. Хотя Сидор, надо сказать, и сталкером-то никогда не был, а из бункера выходил очень редко.

Лето выдалось богатым на встречи со старыми знакомыми и на новые знакомства. В середине июня приходили на пару дней свободовцы, Табак и Снайпер. Первый был так прозван, потому что не курил (странная логика, однако!), а второй - потому что не расставался с СВД и много времени проводил на вышке, охраняя базу "Свободы". Они, как оказалось, были хорошими друзьями Черного, и за моим угловым столиком мы втроем его немного повспоминали. Потом Снайпер стал крайне нелестно отзываться о Мастере, новом лидере "Свободы", причем я так и не понял, почему. На следующий день они ушли. Я вновь остался один, но ненадолго. Вскоре в деревне появился некий Паркет, который, подсев к моему столу, нервно оглядываясь, вытащил из кармана фото какой-то девушки и какого-то мужика. Мужик оказался отцом девушки, и фамилия его была Стрелков. Паркет спросил меня, не видал ли я их, я ответил, что в Зоне знал только одного мужика, у которого дочь тоже в Зоне - главаря "Долга", но то был явно не он. На том и расстались… Слышал я, кстати, не так давно, что Паркет этот подался в "Монолит". Ну что же, каждый сам выбирает свой путь.