Возвращается муж из командировки… (СИ) - Волкова Дарья

А, получается, что в отрыве от реальности я. Как-то так незаметно получилось, что сегодня я грущу от того, что вечером иду делать Егору последний укол. И как я дошла до жизни такой? А вот как-то так дошла.

Ну, во-первых, он меня реально выручил деньгами. Сумма не бог весть какая, конечно, но экономить я умею, а мне и надо-то было перебиться буквально пару-тройку дней до аванса. Ну не люблю я занимать, в каком бы то ни было виде — у человека или у банка — не люблю. Гордая, да. А еще, говорят, берешь чужие, отдаёшь свои. Мне эта фраза кажется очень правильной. В общем, Егор меня, сам того не зная, выручил. Но это же не повод для симпатии, наверное. Но у него же еще и задница совершенно шикарная. В комплекте ко всему остальному, тоже очень даже годному — и рост, и плечи, и лицо. А то, что с Юлькой мутил… Нет, тут он, конечно, все-таки дурак! Но очень симпатичный дурак.

И я зачем-то снова и снова стала думать о том, что надо бы сегодня как-то принарядиться, перед тем, как в последний раз идти к Егору делать ему укол. И даже уже перестала в этом желании перед собой оправдываться. В конце концов, я его сегодня последний раз вижу. По крайней мере, по разумному поводу.

***

Пиццу я заказал к восьми вечера, а вот за всем остальным пошел в магазин сам. Люблю выбирать еду, видимо, сказывается не очень избалованное вкусностями детство. Вот я и разошелся. Сыр какой-то хитро-выделанный, сырокопченая колбаса, оливки, ягоды — черешня и клубника. И меренговый рулет к чаю. И сам чай. В смысле, бутылка вино верде. Ну, просто на всякий случай!

Весь такой преисполненный самых радужных планов — и даже банда демонов-малолеток в последние дни вела себя прилично! — я шел по двору, когда меня окликнули.

— Егор!

Я обернулся. И поморщился. А вообще-то, даже захотелось выматериться.

Та самая рыжая. Как ее?.. Юля. Да, точно, Юля. Внезапно, как выяснилась, моя соседка по дому. Дом, правда, огромный, почти на тысячу квартир, но все же…

— Привет, Егор.

Я смотрел на нее в упор. То ли свет в ночном клубе сыграл со мной злую шутку, то ли еще что… Я смотрел на нее и не мог понять — какого хрена, Егор?! Ну ведь вот вообще не «твой любимый цвет, твой любимый размер». Я считал себя из тех самых джентльменов, которые предпочитают блондинок. И который в данный конкретный момент готов переключиться на брюнетку. Но чтобы рыжая… К тому же еще такая, яркого и явно искусственного цвета… Да и вообще, она вся какая-то вульгарная до безобразия. Но личико ничего, сиськи упругие, жопа как надо и…

Фу, Егор, фу! Тебе одного урока мало?!

— Привет, — буркнул я, непроизвольно оглядываясь. Наружность ее мужика я помнил отчетливо. Как и то чувство стыда пополам с мужской солидарностью, которое охватило меня, когда я пожимал ему руку. Знал бы ты, мужик…

— Ты… ты ко мне приехал?

Я офигел от такой постановки вопроса. Потом проследил направление ее взгляда. В полупрозрачном пакете с логотипом супер-маркета угадывалась бутылка вина, темные ягоды черешни и ярко-красные — клубники.

То есть, вот она сейчас, после всего, что произошло между нами, на полном серьёзе это спрашивает?!

— Нет! — рявкнул я.

— А… а что ты тут делаешь?

Логичный, черт побери, вопрос.

— Я тут живу.

— В этом же доме? — ахнула она.

— Представь себе.

— Ой! — она прижала ладони к щекам. — Как хорошо! А я так переживала, так переживала… Как ты дома доберешься.

Какая же заботливая, до слезы просто! Интересно, она о своем муже так же заботится? Впрочем, пересказывать ей весь тот сложный кружной путь, что я проделал от ее квартиры до своей — которые находились в одном доме, между прочим! — я не стал. А она продолжила говорить.

— А то Леська сказала, что она у тебя даже часы забрала. Вот же гадина!

Так. Лесю трогать не надо! Гадина вовсе не она.

— Я все решил. А Леся меня очень выручила.

Юлия вытаращилась на меня.

— Да? Ну… ладно. А ты… ты… Как у тебя дела?

А вот на хрена эта светская беседа?

— Нормально. Ладно, я пойду. Пока.

— Егор, подожди!

Так, ну что еще?! Я смотрел на нее, уже не скрывая отсутствия положительных эмоций от встречи.

— Ну?!

— У меня Миша послезавтра уезжает в рейс. Приходи вечером, часов в девять. Можешь на ночь остаться. Номер квартиры помнишь?

Теперь пришла моя очередь вытаращиться на нее. Она, что, мать ее, это вот сейчас серьезно сказала?!

— Ты нормальная?!

— Ну, а что такого? Нам же классно было. Мы в прошлый раз не докончили, — мурлыкнула она. — Ты же не представляешь даже, что не получил.

Она не понимает. Реально не понимает. Я вдруг подумал, что, наверное, несмотря на трэш и пиздец с пребыванием голым на чужом балконе, я должен сказать спасибо ее мужу за то, что он вернулся на день раньше. Потому что теперь мысль о том, что я мог с этой… Мне теперь было даже противно вспоминать, что я с ней целовался. И как же хорошо, что до большего дело не дошло! А еще благодаря этому вернувшемуся мужику я с Лесей познакомился. В общем, я прямо в этот момент к суровому дальнобою Михе проникся благодарностью. А еще — сочувствием. Даже мелькнула мысль его как-то просветить о том, что за личность его жена. Но понял, что словарного запаса у меня на это дело не хватит, а один на один я с этим мужиком не выстою — штангу в зале тягать — совсем не то же самое, что колесо на фуре менять.

— Ну и блядь же ты! — вырвалось вдруг у меня. Батя меня воспитывал в традициях «девочек бить нельзя», но сейчас во мне мужская солидарность прямо вопила, что некоторых — не только можно, но и нужно! Хотя бы словами огреть.

Она сузила глаза, и ее миловидное личико превратилось мгновенно в оскал — как у гиены, практически.

— А вот не надо меня жизни учить! — прошипела она.

— Да толку тебя учить… — я махнул рукой, развернулся и пошел домой. Встреча с несостоявшейся любовницей испортила мне настроение, но не очень сильно. Я был решительно настроен прекрасно провести сегодняшний вечер.

***

Я оптимистично вымылся, выбрился и надел все свежее, включая бамбуковые трусы. Меня всегда забавляло это словосочетание — бамбуковые трусы. Представлялось что-то этакое, шуршащее на ветру. А по факту офигенно приятная к телу ткань, для жары — вот вообще идеально. Надеюсь, Леся оценит.

***

Принарядиться не получилось. Потому что срочно понадобился отчет по лекарствам, который я обычно сдаю в конце месяца, а сейчас — вынь да положь сегодня и именно сейчас. Я же, поскольку очень жадная до денег, работаю на полторы ставки — как процедурная и как палатная сестра. Вот и прилетело сейчас — за процедурный. Я пыхтела, составляла отчет и крыла матом все начальство разом. Вот нечего им больше делать в пятницу вечером!

В общем, на то, чтобы заскочить домой, времени не осталось — я еще и на автобус опоздала и ждала следующего двадцать минут. Ну и ладно. Как говорится, не жили богато — не хрен начинать. Я в любом случае на Егора уже произвела все впечатление, какое могла — он меня видел исключительно в домашних шмотках, обрезанных старых джинсах и футболках из серии «ну ничего еще, дырка только под мышкой». Да и незачем мне на него впечатление производить. Уже все произведено в лучшем виде.

Хотя и хочется. Произвести это самое впечатление заново.

***

Я не успела отойти. Егор вдруг перехватил мою руку и крепко сжал. А у меня почему-то сжалось сердце.

— Не отпущу.

Твою ж мать. Мне никто никогда не говорил: «Не отпущу». Даже мать в детстве не говорила — мол, на улицу гулять не отпущу. Я и не представляла даже, какое эти слова могут произвести впечатление. Вдруг — и ты раз! — и кому-то нужен. Нужен так, что тебя не хотят отпускать. Я же нужна только своему коту. И то — как приносительница еды и убирательница лотка. Ну и маменьке нужна — как источник финансов. А чтобы вот так, без конкретного практического применения…