И снова — здравствуйте! - Михаил Француз

в несколько километров — за один единственный вдох… S-ранг — это круто…

Всё это очень долго описывать. На самом деле, мысли в голове моей скакали и прыгали, словно блохи на горячей сковородке, пока я летел вниз на страховочном тросе, гадая-решая, отстёгивать его или ещё нет? Остановит Капитан свою «Чайку»?

Так до самой поверхности и долетел, четко приземлившись на сведённые и плотно сжатые в стопах и в коленях ноги. И даже кувырок через левое плечо сделал, гасящий скорость, словно бы справа всё ещё находился прибор… ну, от некоторых привычек очень тяжело избавляться.

Остановил. Не сразу, но остановил.

Как я понял это? Увидел, как вверху «сигара» дирижабля закладывает поворот. А ещё несколько летящих вниз на парашютно-тросовых системах людей. Причём… я их видел.

То есть, я на самом деле, их отлично видел, хоть они и находились ещё очень-очень высоко в небе. Ничуть не меньше, чем на полутора километрах от земли. А я их видел! И мог разглядеть подробности и детали!

Блин, с этой чешуйчатой зверюгой, я ещё этого не понял, не осознал, но вот здесь, сейчас, теперь… Зверюга была в небе. В пространстве, где, кроме неё самой, не было никаких ориентиров. Она могла находиться, как в двух ста метрах от нас, так и в пяти, шести, восьми километрах с одинаковым успехом — я бы не смог понять разницы, так как не знал её настоящего размера, а сравнить не с чем. Не было рядом с ней предметов для сравнения.

А здесь… я ведь прекрасно помню, как должен выглядеть с земли парашютист, отделяющийся от летательного аппарата, когда тот на восьми ста метрах, на тысяче, на двух тысячах — много раз приходилось видеть за свою карьеру.

Да как едва заметная точка он должен выглядеть, пока купол не откроется!

А здесь — я чуть ли не выражения лиц видел! При этом, с высотой ошибиться тоже не мог. Да ещё и эффект какой-то странный, вроде «зума»…

Это что же? У меня зрение улучшилось?!! Прокачалось? Жесть…

* * *

Шок от осознания того, насколько изменилось моё зрение, был силён. Да — это так. Однако, шок шоком, но дело надо делать.

В принципе, у меня и так получилось, управляя в процессе, по примеру Земных «скайдайверов» своим полётом-падением, приземлиться почти возле самого тела раненой твари. Да-да — именно раненой, а не убитой. Даже без головы, существо всё ещё дергалось, пыталось встать, поползти или взлететь. Получалось у него не очень — заметно было отсутствие какой бы то ни было синхронизации действий, общего, согласующего и управляющего центра.

Вот только, не смотря на это, помирать или агонизировать существо явно не собиралось. Хуже того — было заметно, что оно обучается! Движения становятся увереннее, а кровь из обрубка течёт слабее. Так мало того, ещё и в самом обрубке какие-то регенерационные процессы шли. Правда, с переменным успехом. Я бы даже сказал, что в обрубке борьба шла между процессом омертвения тканей, превращения их в невесомый холодный пепел, и заживления, нарастания тканей новых.

Какой из них возьмёт верх в конечном итоге, пока ясно не было, но одно понималось чётко: если бы не это омертвение, то тварь, либо уже бы отрастила новую голову взамен старой, либо была бы очень близка к этому. Не зря, выходит, «заряжал» «пулю».

«Почти возле самого тела» и «возле самого тела» — понятия не тождественные, хоть, на самом деле, и близкие. На практике, их «близость» составила около двадцати метров. То есть, промахнулся мимо тела монстра, я метров на двадцать. Не долетел чуток. Да, в принципе, и слава Богу! Оно ведь дёргается! Ещё бы дёрнулось… неудачно. Или же очень удачно — тут уж, смотря с чьей стороны смотреть.

Но нет — не долетел. Двадцать метров. Но стоит учесть: двадцать метров в воздухе и двадцать метров на земле — это очень разные расстояния. В воздухе и пятьдесят метров — уже орать впору, чтобы этот приближающийся дебил «передние тянул», уходя от столкновения. На земле же, на пересечённой местности, с кустами, кочками, оврагами, деревьями, буераками и всякой колюче-ползучей растительностью — будешь полчаса через эти же пятьдесят метров пробираться… в лучшем случае полчаса.

У меня было двадцать метров. Не пятьдесят. Да ещё и сама виверна, а это была именно виверна — практически точь в точь такая же, как та, что в прошлый раз, бушевала над Шивейем, пока Альбина её дотла не сожгла, упав на землю, продолжала кататься, бить, давить и ломать всё, что хоть сколько-то выступало над поверхностью вокруг места своего падения. Это обстоятельство значительно упрощало мне перемещение по земле в её направлении.

Но НАСКОЛЬКО же эта зверюга крепкая! Она ведь, сверзившись с такой огромной высоты, даже крыльев себе не поломала! Притом, что почву ударом и последующим буйством утрамбовала до твёрдости асфальта…

Но эти мысли шли фоном, пока я бежал к ней. Не имели эти мысли ценности в данный момент, когда существо ещё было живо. Когда существо восстанавливалось, перебарывая начавший-таки выдыхаться «заряд» моей магии. Ведь, если я опоздаю, дам ему возможность вернуть центральное управление телом, зрение и слух, то мне, и всему нашему дирижаблю — кранты. Не вывезем мы этого монстра здоровым.

Хиловаты мы все для этого… Я бежал вперёд. Честно говоря, я не знал толком, что буду делать, когда добегу. Всадить в тело ещё две «пули»? Вряд ли получится сделать это удачнее, чем с первой. Да и куда всаживать? Если её даже отсутствие головы не убило?

Пожалуй, надеялся я только на свои A-ранговые руки, да на русский авось…

А потом…

Потом я оказался настолько близко, что почувствовал… почувствовал кровь этой виверны!

Я ведь уже и забыл, как это может работать. Забыл, но от этого оно работать, оказывается, не перестало! Кровь, что обильно оросила и пропитала землю вокруг монстра, в которой было вымазано его тело — я почувствовал её. Почувствовал и «потянул» на себя.

«Потянул», и она потянулась! Серьёзно — кровь из земли и с поверхности тела раненой твари потянулась ко мне. Потянулась и начала впитываться. Та, что была в земле — в ноги, та, что капала сверху, текла из обрубка шеи, в воздухе изменяла свою траекторию и притягивалась к рукам, тоже впитываясь в них.

В первый миг я замер, ничего ещё толком не поняв. А потом… потом я испытал…

Да, собственно, ничего нового я не испытал: всё полностью то же,