Лилия с шипами - Анна Черных

— Ты не уснула там, случайно? — пробился сквозь мои вялые размышления настойчивый голос Таньки. — Ты меня слышишь? Я тут распинаюсь, о своей любви пламенной ей рассказываю, а она дрыхнет…

— Ага… То есть — не сплю. Слушай… Скажи, меня возьмут в твой магазин на пару дней? У меня задание от редакции — написать статью о торговле глазами продавца…

— Ну-у… — задумалась Танька. — Думаю, Маринка — админ наш, выделываться особо не будет, тем более что, второй продавец в декрет ушла, сдается мне, она будет только рада, если кто-то на пару дней возьмется задарма работать. У тебя санкнижка есть?

— Есть, я недавно делала, когда про столовку заводскую писала, помнишь — там у них было несколько случаев отравлений? Ну вот, с тех пор валяется, невостребованная… Сколько тогда гневных писем в мой адрес в редакцию шло… — мечтательно протянула я. — Мол, оболгала повара экстра-класса, он из-за меня теперь работать по профилю не может. Подумаешь — болел дизентерией, такая мелочь…

— А, помню, помню, как же. Ты тогда боялась на улицу выйти — думала, что тебя повар этот за поворотом мешком пыльным пристукнет. Знаешь, я тебе иногда завидую — ты так весело живешь, не то, что я: дом — работа, работа — дом…

Я неопределенно хмыкнула в ответ.

— Че сказала? — Танька мрачно посмотрела на меня, и вдруг ее взгляд прояснился — Кстати! Помнишь, я тебе говорила, что мы идем сегодня с Артуриком в театр? Так вот. У меня нет приличного вечернего платья! А у тебя есть, я знаю. То, в котором ты на свой день рожденья была. Дашь на вечер, а?

— Да без вопросов, бери, конечно, — отозвалась я, открывая шкаф. — Только, боюсь, оно тебе коротковато будет.

— Это точно, коротковато… И широковато, ты в бедрах-то поширше меня будешь, — съязвила Танька, рассматривая платье, которое я бросила перед ней на кровать. — Поди, еще и ушивать придется.

— Обойдешься! — обиделась я. — Не позволю ничего ушивать, не нравиться — не надевай, или пояс нацепи.

— Да ладно, малявка, как-нибудь выкрутимся, не боись… Нехай будет мини, — глухо пробубнила Танька, пытаясь просунуть голову в узкий ворот платья.

— Не малявка, а невысокая! Для женщины самое то! — с достоинством возразила я. — Вот именно, будет тебе мини, пусть думают, что это фасон такой. И давай-ка, сперва позвони своей Маринке, насчет меня договорись, а потом уже наряды примеряй, а то мне надо знать точно. Кстати, какой ресторан — ты ж хотела сюда своего Артура привести, на смотрины? Или отменяется?

— Ничего не отменяется! Посмотришь на него, и пойдем, полчаса я думаю, хватит…

Наш разговор, прервали щелчки и треск, раздавшиеся с кухни. В этот же момент я почувствовала резкий запах гари.

— Караул! Борщ сгорел! — вскрикнула я, и прыжками понеслась на кухню.

Восьмая глава

Я бывала и раньше в Танькином магазине, поэтому без проблем его нашла.

— Ну, где ты ходишь? — с порога закричала хозяйка магазина, узнавшая меня. — Сама напросилась, и самой же вовремя нет! Мы уже два часа как открылись! У меня продавцов сегодня вообще нет — одна, видите ли, рожать собралась, а подружка твоя опять невесть где шляется. Давай, корреспонденточка, берись за работу. А то я за двоих должна тут вкалывать! Вставай за прилавок. Живо!

Я, пожав плечами, прошла куда указали, по дороге стягивая дублёнку. Продуктовый магазинчик был небольшой, всего с двумя прилавками, внешне вполне чистенький, но в воздухе ощутимо чувствовался запашок подпорченного мяса. Пройдя на указанное место, я почувствовала, что меня колотит нервная дрожь — торговать как-то до сих пор не доводилось. Странно, а что — курсы продавцов мне экстерном не преподадут?

— Марина! — позвала я хозяйку. — Подойдите, пожалуйста, на минутку!

— Ну что там ещё? — недовольно отозвалась та.

— Вы мне хоть расскажите, что да как.

— А что непонятно? Вон товар — вон покупатели. Они тебе говорят чего им надо. Режешь — взвешиваешь. Или отсыпаешь — взвешиваешь. Вон холодильник. Вот ценники. Чего не хватит — идёшь вон в ту комнату, там берёшь. Всё ясно? Вперёд! Да, санкнижка есть? Молодец, давай, а то гляди, уже очередь выстроилась. Да не трясись, всё нормально будет.

— А как с кассовым аппаратом работать? — интересуюсь, показывая на стоящий в стороне под чехлом, аппарат.

— Да не обращай на него внимания, я им ни одного дня не пользовалась, — отмахнулась хозяйка.

Я понимающе хмыкнула, и незаметно чиркнула несколько слов себе в блокнот. Так, начало статьи положено… Я, конечно, не неблагодарная сволочь, название торговой точки указывать не буду, но материальчик должен получиться неплохой…

Через час работы я чувствовала себя вымотанной до предела. Мне казалось, что моя одежда насквозь пропиталась этим мерзким, тухлым запахом, источником которого оказался потекший холодильник. Он сейчас пустовал, но натекшей с него жижи, протухшей в тепле помещения, хватило с избытком, чтобы существенно испортить воздух магазина. Странно, что покупатели на этот запах не обращали никакого внимания. Впрочем, контингент здесь, видимо, принадлежал к определенной социальной прослойке, у которой особым спросом пользовался алкоголь. Мне грубил каждый второй покупатель — ругали в основном за нерасторопность. Чувство раздражения и ненависти к клиентам нарастало как снежный ком, я пропиталась здесь не только вонью, но еще и каким-то темным, тяжелым негативом и чувствовала, что ещё немного — взорвусь или сбегу.

Отпустив последнего в очереди покупателя, я упала на старый потёртый стул. Шаркая выходными тапками, подошла Марина.

— Что, устала? Быстро же ты выдохлась… Ничего, поработаешь, привыкнешь. Ты только с деньгами поаккуратнее, а то потом из своего кармана недостачу выплачивать будешь.

— Угу, — буркнула я, мечтающая только об одном — находиться как можно дальше отсюда.

— Девушка, взвесь-ка, мне сосиськи, вон те! — подошла какая-то бабуля к прилавку.

— Ну, давай, обслуживай, пойду я, — Марина вернулась на своё место.

— Каких вам сосисок? — вздохнув, поднялась я.

— Вон те, я ж тебе сказала! — показала корявым пальцем бабка сразу на несколько сортов.

— Так какие? Молочные?

— Да на чёрта мне твои молочные! Вон те, розовые!

— Они все розовые! Телячьи? Свиные? — читала я надписи на ценниках, раздражаясь всё больше.

— Вон те! — уже брызгая слюной, вдруг заорала бабка. — Я же тебе говорю, глухая, что ли — вон те!

Я почувствовала, что уже не в силах сдерживаться. Стало тяжело дышать, внутри казалось, все дрожало, руки зашарили по прилавку, ища что-то. Господи, как же я ее ненавидела! Мне хотелось схватить ее за шиворот и трясти, трясти… В голове мелькнуло воспоминание — соседка падает со сломанной ногой.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});