Подруга Дьявола - Питер Робинсон

Портье стремглав бросилась прочь по коридору, бормоча под нос:

— Вы это затеяли, сами и разбирайтесь, я тут ни при чем.

— Полиция, — коротко произнесла Уинсом, показывая удостоверение.

Она не считала себя ханжой, но то, что она увидела, настолько ее потрясло, что она не могла заставить себя даже взглянуть на Дэниэлса, лежащего перед ней с поникшим теперь символом страсти. Ее охватило бешенство. Разумеется, Джефф Дэниэлс не знал, что его дочь умирала страшной смертью, в то время как он забавлялся со своей подружкой, но, черт возьми, она, Уинсом, сделает так, чтобы он обязательно почувствовал всю тяжесть вины за произошедшее. Она попросила женщину назвать себя.

— Мартина, — пролепетала та. — Мартина Редферн.

Это была худощавая рыжеволосая особа с капризным лицом, которую Уинсом поначалу приняла за ровесницу Хейли Дэниэлс, но, приглядевшись, поняла, что она скорее ближе по возрасту к Донне Маккарти.

— Ну что ж, Мартина, — сказала Уинсом. — Присядьте и давайте поговорим.

— А как же я? — закричал с кровати Дэниэлс. — Да развяжите же меня, черт возьми, я хочу встать!

Мартина бросила на него испуганный взгляд, но Уинсом удержала Мартину, готовую прийти к любовнику на помощь. Как сообщить голому мужчине, привязанному к кровати своей подружкой, известие о том, что его дочь убили? Уинсом необходимо было время, чтобы освоиться с ситуацией, а то, что он почувствует себя при этом униженным, не сильно повредит делу.

— Расскажите-ка, как вы провели вечер, — обратилась она к Мартине.

— А что? — растерялась Мартина. — В чем дело?

— Вопросы здесь задаю я.

Мартина плюхнулась на стул у окна:

— Мы пообедали в «Лебеде», около Сетла, потом поехали в клуб, в Кейгли. После этого вернулись в отель и все время находились здесь.

— Что за клуб?

— «Босс».

— Надеюсь, вас там запомнили. Мы ведь проверим, учтите.

— Бармен наверняка запомнил, — ответила Мартина. — Да и шофер такси, который привез нас сюда, тоже. В «Лебеде» посетителей было немного, так что и там… Да что мы такого сделали?

Уинсом больше интересовало, как они провели время после полуночи: ведь любое, даже самое шаткое алиби на вчерашнюю ночь будет истолковано в пользу Мартины и Дэниэлса. А на то, чтобы добраться от Скиптона до Иствейла, нужно не меньше часа.

— В котором часу вы вернулись сюда? — спросила она.

— Около трех.

— Неудивительно, что вы до сих пор валяетесь в постели, — понимающе кивнула Уинсом. — Слишком поздно легли. И все это время вы провели вместе?

Дэниэлс выругался и еще активнее заворочался на постели.

— Что вы, черт подери, затеяли? — проорал он. — У полиции появилась новая пытка? Развяжи меня немедленно, ты, затраханная черномазая сука!

Уинсом почувствовала, как кровь горячей волной прилила к лицу — так бывало всегда, когда ее оскорбляли подобным образом. Но она заставила себя успокоиться — мать когда-то научила ее этому.

— А я могу одеться? — спросила Мартина, указывая на ванную комнату.

Уинсом утвердительно кивнула и перевела взгляд на лежащего на постели обнаженного мужчину, который только что назвал ее черномазой сукой. Его дочь была изнасилована и убита прошлой ночью, и она должна сказать ему об этом. Уйти, оставив его лежать здесь, не сообщив о смерти дочери, она не могла, хотя ей очень хотелось поступить именно так.

Теоретические курсы учат лишь тому, как поступать в чрезвычайных обстоятельствах. Уинсом была уверена, что на все жизненные ситуации инструкций не напишешь, поэтому руководствоваться нужно лишь инстинктом. Ей хотелось сделать ему больно, но не так, не страшной вестью о смерти единственной дочери. Она увидела как сейчас: Хейли Дэниэлс лежит на куче кожаных обрезков в позе упавшего бегуна, лишившегося сил и дыхания. Уинсом сделала глубокий вдох и произнесла:

— Мне очень жаль, мистер Дэниэлс, но у меня для вас печальная новость о вашей дочери.

Дэниэлс замер, мгновенно прекратив возню:

— Хейли? Что с ней? Что случилось? Она попала в аварию?

— Вроде того, — кивнула головой Уинсом. — Она погибла. И весьма вероятно, что ее убили.

Страшное слово было произнесено, и его многопудовая тяжесть словно выдавила из комнаты весь воздух.

— Убита? — Дэниэлс покачал головой. — Но… этого не может быть… Вы, наверное, приняли за нее кого-то другого.

— Очень сожалею, сэр, но здесь нет ошибки. При ней нашли водительское удостоверение и записную книжку с ее именем.

— Она… Я хотел спросить, он ее?..

— Мне не следует рассказывать вам больше ничего до тех пор, пока мы не приедем в Иствейл, — перебила его Уинсом. — Ваша жена вас встретит.

Мартина, вышедшая из ванной, слышала их разговор.

— Теперь можно его отвязать? — спросила она.

Уинсом кивнула. После того как она сказала ему, что произошло с Хейли, она, казалось, забыла о том, что он все еще голый и привязан к кровати. Он и сам, похоже, позабыл об этом. Да и желания унизить Дэниэлса в отместку за оскорбление Уинсом уже не чувствовала. Жестокой она не была, ей просто хотелось подавить его заносчивость и высокомерие и услышать от Мартины подтверждение их алиби до того, как у них будет время и возможность договориться. Все это Уинсом удалось, но все же ей было немного стыдно за свое поведение.

Мартина принялась развязывать платки, а Дэниэлс лежал неподвижно, уставив застывший взгляд в потолок. Почувствовав, что его руки и ноги свободны, он сел и, завернувшись в простыню, заплакал. Мартина с покрасневшим печальным лицом сидела рядом. Она хотела погладить его, но он отшатнулся. У Дэниэлса были темные кудрявые волосы и подбородок с ямочкой, как у Кирка Дугласа. Очевидно, он принадлежал к тем белым мужчинам, к которым некоторые белые женщины относятся по-матерински, подумала Уинсом. У нее самой он не вызывал абсолютно никаких чувств. А Дэниэлс, словно раскаивающийся школьник, смотрел на нее сквозь слезы.

— Простите, — с трудом произнес он, — за то, что наговорил вам. Вы такого не заслужили. Я…

— Я тоже хочу перед вами извиниться, — перебила его Уинсом. — Прежде чем отвязать вас от кровати, мне было необходимо выяснить, почему вы лгали жене и где были прошлой ночью. — Придвинув к себе стул, она села. — Я все утро пыталась связаться с вами.

Дэниэлс встал на ноги и натянул трусы, затем брюки. Потом, надев рубашку, стал заталкивать в сумку носки и пижаму.

— Мне надо ехать, — объявил он. — Надо возвращаться к Донне.

— А как же я? — изумилась Мартина. — Ты же говорил, что собираешься с ней расстаться и получить развод. Мы же собирались пожениться.

— Не говори глупостей. Ты что, не слышала? Я возвращаюсь к ней.

— Но, Джефф… Ведь мы же…

— Отправляйся домой, — отмахнулся Дэниэлс. — Я позвоню тебе.

— Когда?

— Когда? Когда похоронят мою несчастную дочь. Теперь проваливай! Ты поняла, тупая корова?! Черт, да я и смотреть-то на тебя теперь не захочу.

Рыдая, Мартина схватила сумку и, не забрав ни туалетных принадлежностей из ванной, ни вещей из гардероба, направилась к двери.

Уинсом преградила ей дорогу.

— Я должна записать ваше имя, адрес и номер телефона, — объяснила она.

— Спросите у него, что вы пристали ко мне?! — со злобой глядя на Дэниэлса, выкрикнула Мартина.

Она попыталась пройти к двери, но Уинсом, вытянув руку, остановила ее:

— Я хочу услышать это от вас.

Секунду помолчав, Мартина сказала Уинсом все, что требовалось. Потом, открыв гардероб, она сняла с плечиков пальто из замши.

— Не забудь забрать мой подарок на день рождения, — выходя в коридор, объявила она Дэниэлсу, стоящему посреди номера с сумкой в руках.

— Хорошо, — машинально ответил он. — А мы чего ждем? Пошли.

Уинсом, посмотрев на него, медленно покачала головой и вышла из номера.

Когда Энни и Томми Нейлор вернулись из Мэпстон-Холла на место убийства, они еще застали криминалистов, копошащихся на краю обрыва вокруг пустого кресла-каталки; тело Карен Дрю было по указанию коронера направлено в морг.

Ветер немного стих, но прохладный дождь по-прежнему сыпался с неба. Судмедэксперты прикрыли место преступления тентом, отыскивая и упаковывая все, что может послужить вещественными доказательствами и уликами. Разделив прилегающую территорию на мелкие квадраты, они тщательно ее обыскали, но не обнаружили ничего интересного. Орудия убийства тоже не нашли, хотя подножие обрыва, как, впрочем, и все остальные участки, было обследовано с предельным вниманием. Возможно, его смыло в море, либо Мэри — если убийцей была она — унесла его с собой.

Эта таинственная Мэри исчезла отсюда еще утром и сейчас может быть где угодно, думала Энни: скажем, быстро шагает в деловитой лондонской толпе или едет на поезде в Эдинбург, Бристоль, Ньюкасл. Было ли это убийство преднамеренным? Если да, то она наверняка заранее наметила маршрут отхода. Если нет, то ей пришлось лихорадочно придумывать его на месте. В любом случае человек, не имеющий предварительного плана, не мог явиться в пансионат, забрать нужного ему пациента, а потом полоснуть его по горлу. Мэри ведь сказала, что она подруга Карен Дрю, и независимо от того, правда ли это, ясно одно: между ними должна существовать какая-то связь. Для того чтобы найти Мэри, им необходимо выяснить все, что удастся, о Карен и о людях, которых она знала до той роковой аварии. Самое лучшее сейчас — это не делать далеко идущих выводов. Поскольку никаких следов борьбы на месте убийства не обнаружено, можно предположить, что Мэри была не убийцей, а еще одной жертвой. Что, если Карен была убита, а Мэри насильно уведена, потом тоже убита и ее труп сброшен в море или где-то спрятан?