Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Председатель. Оратор никого персонально не назвал, но в его словах содержится что-то, затрагивающее каждого; вот почему я рассматриваю реакцию Собрания как единодушное опровержение его слов. Предлагаю вам вернуться к существу вопроса.
Виктор Гюго. Я приму опровержение Собрания лишь в том случае, если оно будет сделано не на словах, а на деле. Мы увидим, покажет ли будущее мою неправоту. Мы увидим, будет ли сделано что-либо помимо подавления и репрессий. Мы увидим, не обратятся ли мысли, от которых отмежевываются сегодня, в политику, которая будет провозглашена завтра. А пока, так или иначе, мне кажется, что вызванное мною единодушие Собрания само по себе великолепно… (Шум. Оратора перебивают.)
Ну что же, господа, перенесем наш спор за пределы этого зала и не станем занимать им внимание членов Собрания. Покончив с этим, мне, может быть, дозволено будет заявить, что, со своей стороны, я не считаю систему, сочетающую подавление с репрессиями и ограничивающуюся ими, единственным и достойным способом восстановления порядка. (Снова ропот в зале.)
Я сказал, что не хочу привлекать внимания членов Собрания… (Шум в зале.)
Председатель. Собрание не обращает внимания. Оратор сам себе возражает и сам же отвергает свои возражения. (Смех. Движение в зале.)
Виктор Гюго. Господин председатель ошибается. В этом вопросе я вновь обращаюсь к будущему. Увидим! К тому же, учитывая, что я ни в чем себе не возражаю, я удовлетворен тем, что мне удалось вызвать единодушие Собрания, и, надеясь, что оно вспомнит об этом в будущем, я перехожу к другому.
Я также ежедневно слышу... (Оратора перебывают.)
Ах, господа, что касается этой стороны вопроса, то я не опасаюсь ваших протестов, так как вы сами признаете, что в ней заключается суть нынешнего положения. Я слышу со всех сторон, что общество только что еще раз одержало победу и что надо воспользоваться этой победой. (Движение в зале.) Господа, я никого не удивлю в этом зале, заявив, что таковы и мои чувства.
До 13 июня в Собрании царило какое-то беспокойство. Ваше драгоценное время растрачивалось на бесплодную и опасную словесную борьбу. Все проблемы, самые серьезные, самые плодотворные, отступали на задний план перед сражениями, происходившими на этой трибуне и на улицах. (Возгласы: «Правильно!») Сегодня водворилось спокойствие, терроризм исчез, одержана полная победа. Ею нужно воспользоваться. Да, ею нужно воспользоваться! Но знаете ли вы, как?
Нужно воспользоваться молчанием, к которому приведены анархические страсти, для того чтобы дать слово народным нуждам. (Сильное волнение в зале.) Нужно воспользоваться вновь завоеванным порядком, чтобы восстановить труд, чтобы в широком масштабе развернуть общественное попечение, чтобы заменить унижающую благотворительность (неодобрительные возгласы с правых скамей) помощью, восстанавливающей силы, чтобы повсюду и в разных формах создать различные учреждения, приносящие успокоение несчастным и поощрение труженикам, чтобы при помощи всевозможных улучшений дать страждущим классам больше, во сто раз больше того, что им когда-либо было обещано их лжедрузьями! Вот как нужно воспользоваться победой. (Продолжительное движение в зале. Возгласы: «Правильно! Правильно!»)
Нужно воспользоваться исчезновением духа революции, чтобы оживить дух прогресса! Нужно воспользоваться спокойствием, чтобы восстановить мир, не только мир на улицах, но настоящий, окончательный мир, мир в сознании и в сердцах! Одним словом, необходимо, чтобы поражение демагогии стало победой народа! (Шумное одобрение зала.)
Вот что надо сделать с победой! Вот как надо ею воспользоваться! (Возгласы: «Превосходно! Превосходно!»)
Господа, учтите переживаемый вами момент. За истекшие восемнадцать месяцев мы были свидетелями исчезновения многих грез. Химеры, скрывавшиеся в тени, выступили наружу и были озарены ярким светом; ложные теории были привлечены к ответу; ложные системы были разоблачены. Что они создали? Ничего! Многие иллюзии были утрачены массами и, исчезая, вызвали крушение необоснованных популярностей и беспричинной ненависти. Постепенно приходит прояснение. Народ, господа, обладает чувством правды и чувством справедливости. Умиротворенный, он становится воплощением здравого смысла. Свет проникает в его сознание; в то же время в душах людей, в душе богатого, как и в душе бедного, начинает давать ростки подлинное братство, братство не по приказу, братство не в виде надписи на стенах, а братство, рожденное из глубины вещей и из реально существующей общности человеческих судеб. Повсюду — наверху, внизу — люди склоняются друг к другу с той невыразимой жаждой согласия, которая обозначает конец гражданских распрей. (Возгласы: «Да! Да!») Общество стремится возобновить движение вперед после остановки на краю пропасти. Так вот, господа, никогда, никогда еще не было момента более благоприятного, более подходящего, с большей ясностью указанного провидением для осуществления — после стольких жестокостей и недоразумений — того великого дела, которое является вашей миссией и которое в целом может быть выражено одним словом — примирение! (Длительное сильное волнение в зале.)
Господа, предложение господина де Мелена ведет прямо к этой цели.
Таков, на мой взгляд, правильный и полный смысл этого предложения, которое, впрочем, может быть изменено к лучшему и усовершенствовано.
Сделать главной задачей этого Собрания изучение судьбы страждущих классов, то есть великой и неясной проблемы, выдвинутой февралем; окружить это изучение торжественностью, извлечь из этого глубокого изучения все возможные и практически осуществимые улучшения; заменить большой и единственной комиссией общественного попечения и социального обеспечения все второстепенные комиссии, занятые деталями и упускающие общее значение вопроса; поставить эту комиссию на такую высоту, чтобы она была видна всей стране (движение в зале); объединить разрозненные знания, рассеянный опыт, различные усилия, добрую волю отдельных людей, документы, частичные исследования, данные местных проверок, объединить всех, проявляющих стремление к работе и создать здесь центр, куда будут стекаться все идеи и откуда будут исходить все решения; создавать шаг за шагом, закон за законом, но как единое целое, на основе нынешнего законодательства, зрелый, полный и упорядоченный свод законов, великий христианский свод законов общественного попечения и социального обеспечения; одним словом, заглушить химеры некоего социализма осуществлением евангельских идей (шумное одобрение); такова, господа, цель предложения господина де Мелена. Вот почему я его энергично поддерживаю. (Г-н де Мелен жестом показывает свое согласие с оратором.)
Я только что сказал: «химеры некоего социализма», и я ничего не хочу изъять из этого выражения, которое даже не строго, а лишь справедливо. Объяснимся все же, господа. Можно ли сказать, что в скоплении сбивчивых понятий, смутных побуждений, неслыханных иллюзий, необдуманных стремлений, неправильных формулировок, которое обозначают неясным и к тому же мало кому понятным названием «социализм», нет ничего правдивого, нет абсолютно ничего правдивого?
Господа, если бы в нем не было ничего правдивого, он не представлял бы никакой опасности. Общество могло бы пренебрегать им и выжидать. Чтобы быть опасным, чтобы проникнуть в массы, чтобы пробиться до самого сердца общества, обман или ошибка должны быть вооружены какой-то частицей правды. Правда, приложенная к ошибкам, — вот в чем кроется опасность! В таких случаях размеры опасности измеряются количеством правды, заключенной в химерах. (Движение в зале.)
Итак, господа, скажем, скажем именно для того, чтобы найти способ излечения, что в основе социализма есть частица болезненной действительности нашего времени, как и всех времен (перешептывание в зале); в нем отразилось вечное беспокойство, свойственное человеческой немощи; в нем отразилось стремление к лучшей доле, столь же естественное для человека, хотя он часто и ошибается в выборе пути, пытаясь найти в этом мире то, что может быть найдено только в другом (горячее и единодушное одобрение Собрания); в нем отразились действительные, очень глубокие, очень мучительные, но вполне исправимые беды; в нем отразилось, наконец — и это составляет особенность нашего времени, — новое положение, созданное для человека нашими революциями, которые подняли на такую высоту человеческое достоинство и во всеуслышание провозгласили верховную власть народа; в результате человек из народа сегодня испытывает двойственное и противоречивое чувство, страдая и от своей нищеты, вытекающей из реальной действительности, и от своего величия, вытекающего из его прав. (Глубокое волнение в зале.)
- Рок: истоки и развитие - Алексей Козлов - Публицистика
- Москва рок-н-ролльная. Через песни – об истории страны. Рок-музыка в столице: пароли, явки, традиции, мода - Владимир Марочкин - Публицистика
- Речь на Международном литературном конгрессе 5/17 июня 1878 г. - Иван Тургенев - Публицистика
- Правильная революция - Сергей Кара-Мурза - Публицистика
- Блог «Серп и молот» 2019–2020 - Петр Григорьевич Балаев - История / Политика / Публицистика
- Время: начинаю про Сталина рассказ - Внутренний Предиктор СССР - Публицистика
- Нарушенные завещания - Милан Кундера - Публицистика
- Демон Власти - Михаил Владимирович Ильин - Публицистика
- Демон Власти - Олег Маркеев - Публицистика
- Прибалтийский фашизм: трагедия народов Прибалтики - Михаил Юрьевич Крысин - История / Политика / Публицистика