Духовное ружье - Филип Дик

— Да, — стоически сказал он.

— Я достану тебе эту фотографию. Ладно! Я сделаю это. Я не вру. Я даже сделаю лучше! Я просто и коротко объясню тебе — ведь по-другому ты не понимаешь, — как ты можешь ее заполучить. Потому что лично предпочла бы не вмешиваться в такое… — Она остановилась, подыскивая нужное слово — хороший крепкий удар ниже пояса. — В такое дерьмо.

— Ну и как я могу это сделать?

— Во-первых, пойми одно: КАСН никогда в жизни не даст тебе ее. Если они подкинули тебе размазанную фотографию, то это было сделано по какой-то скрытой причине. Они могли достать гораздо лучшую фотографию.

— Что-то я не пойму…

— КАСН, — продолжала Марен, будто разговаривая с ребенком, притом с таким, к которому совсем не чувствовала симпатии. — КАСН — это то, что им нравится называть «незаинтересованной стороной». Откинь это никому не нужное благородство, и ты получишь чистую правду: КАСН служит двум хозяинам.

— О, да, — сказал он понимающе. — Нам и Нар-Востоку.

— Они должны ублажать всех и никого не обижать. Они — Фениксы современного мира. Ротшильды, Фуггеры. От КАСН можно получить контракт на услуги шпиона. Но в результате — размазанная фотография Лили Топчевой. — Она вздохнула. Это было так просто — а ему надо лишний раз объяснять. — Тебе это ничего не напоминает, Ларс? Подумай.

Наконец, он сказал:

— Та фотография у Акселя Каминского. 265-го эскиза. Она была не полной.

— О дорогой, ты понимаешь! Ты все понимаешь!

— Значит, твоя теория состоит в том, что это их политика, — сказал он, пытаясь сохранить спокойствие. — Они предоставляют сведения, которые покупают оба блока, но в тоже время стараются никого не обидеть.

— Правильно. Теперь слушай. — Марен села и сдула пепел с сигареты. — Я люблю тебя, Ларс. Я хочу, чтобы ты остался моим, чтобы теребить и раздражать тебя. Я обожаю раздражать тебя, ведь ты такой. Но я не жадная. Твоя физиологическая слабость, как сказал Старый Орвилл, — страх потерять свою мужскую силу. Это делает тебя похожим на любого мужчину после тридцати. Ты замедляешь на одну десятую доли. Это тебя пугает, ты осознаешь потерю жизненных сил. Ты хорош в постели, но не совсем так, как на прошлой неделе, или в прошлом месяце, или в прошлом году. Твоя кровь, твое сердце, твой… ну словом, твое тело это чувствует. Поэтому и ум твой это осознает. Я помогу тебе.

— Ну и помоги! Вместо того, чтобы читать наставления.

— Тебе надо связаться с этим Акселем Каминским.

Ларс взглянул на женщину. Судя по выражению лица, она говорила вполне серьезно.

Она лаконично кивнула.

— Ты скажешь: Иван. Зови его Иваном. Это их раздражает. Тогда он станет называть тебя Джо или «янки», но ты не обращай внимания. Иван, скажешь ты. Ты хочешь узнать детали о 265-ом? Не так ли, Иван? Ну, хорошо, товарищ с Востока, я дам тебе детали, а ты мне — фотографию этой леди, дизайнера по оружию, мисс Топчевой. Хорошую фотографию, цветную. Может быть, даже трехмерную. А может быть, даже фильмы с хорошей звуковой дорожкой, чтобы вечерами мне было чем заполнить свободное время. А может, у вас есть порнофильм со страстным танцем живота, в котором она?..

— Ты думаешь, он сделает это?

— Да.

Я возглавляю фирму, подумал Ларс. Я нанимаю эту женщину. Возможно, уже в следующем году у меня возникнут психические проблемы… Но у меня же есть талант. Значит, я могу удержаться на вершине. Тем не менее, он почувствовал недостаток необходимой доблести для противоборства с этой женщиной, его любовницей. То, что Марен сейчас предложила сделку с Каминским в таких четких, завершенных фразах, было очевидным. Но в то же время невероятным. Он сам никогда бы не смог все это так сформулировать. Невероятно! Но. похоже, это ему поможет.

8

Все утро четверга он провел в Ассоциации Ланфермана, рассматривая точные копии, прототипы и просто поделки, приготовленные инженерами, а также художниками, чертежниками, поли-какими-то-экспертами, гениями в области электроники и форменными сумасшедшими. То есть всей той толпой, которой Джек Ланферман платил деньги — всегда в несколько эксцентричной манере, не перестававшей удивлять Ларса.

Джек Ланферман никогда не перепроверял сделанную для него работу. Он считал, что за хорошее вознаграждение каждый талантливый человек будет делать все от него зависящее. И при этом без всяких подстегиваний, толчков, напоминаний или угроз об увольнении, без досье для внутреннего пользования, без ничего такого.

И, как ни странно, это происходило именно так. Поэтому Джеку Ланферману не приходилось тратить время на работу в офисе. Почти постоянно он жил в одном из своих дворцов удовольствий. И опускался на Землю, лишь когда нужно было увидеть законченный продукт перед его серийным производством.

В данном случае то, что вначале было эскизом № 278, уже прошло все стадии утверждения и было «апробировано». Среди всех действительно странных устройств эскиз был уникальным. Ларс Паудердрай, в свою очередь, не знал, плакать ему или смеяться, когда он внимательно изучал этот 278-ой, назначение которого было более чем зловещим — доставить удовольствие простофилям лишь своим названием. Чего было вполне достаточно: «Психический Консервирующий Луч».

Сидя в маленьком кинозале где-то под центральной частью Калифорнии между Питом Фрейдом и Джеком Ланферманом, Ларс просматривал кассету «Ампеко, на которой был запечатлен Психический Консервирующий Луч «в действии». Так как это было оружие для уничтожения людей, оно не могло быть размещено на каком-нибудь старом полусгнившем неповоротливом военном космическом корабле, удаленным от орбиты, который потом разрывался на мелкие кусочки, разлетавшиеся на одиннадцать миллионов миль. Целью этого оружия были люди. Как и всем остальным, это нравилось Ларсу меньше всего.

Было показано, как Психический Консервирующий Луч высушивает мозги кучке бездарных проходимцев, которых выследили при попытке захвата контроля над маленькой, изолированной (иными словами, практически беспомощной) колонией Запад-Блока на Ганимеде.

На экране несчастные просто застывали в ожидании слезоточивого газа — инструмента запугивания. Это им полезно, подумал Ларс. Как драматический сюжет это было удовлетворительно: потому что до этого момента негодяи взбудоражили всю колонию. Как плакатные злодеи, словно сошедшие со старинных киноафиш у входов в захолустные кинозалы, эти проходимцы срывали одежду с молоденьких девушек, били стариков, превращая их тела в кровавое месиво, как пьяные разбушевавшиеся солдаты поджигали священные здания… Словом, подумал Ларс, делали все, кроме разве что поджога библиотеки в Александрии; хранящей 16000 бесценных невозобновимых манускриптов, включая 4 безвозвратно утерянные трагедии Софокла.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});