Баллантайн - Уилбур Смит

посветила фонарем вверх, в квадратное отверстие люка, пытаясь разглядеть, есть ли там открытая решетка, и разочарованно вздохнула: нижняя поверхность палубы была обтянута белой парусиной. Девушка вытянулась во весь рост, пытаясь коснуться люка, нащупать под парусиной решетку, но кончики пальцев не доставали до люка на какие-то несколько сантиметров. Внезапно корабль сильно качнуло, и она свалилась в глубокий проход между грудами товара. Она ухитрилась не выпустить фонарь, но горячее масло плеснуло на руку, грозя обжечь кожу до волдырей.

Робин снова взобралась на гору товара, ища доказательства, которые искренне надеялась не найти. В трюме не было поперечных переборок, но грот-мачта проходила сквозь палубу, нижним концом опираясь на киль, и к толстому стволу норвежской сосны были прикреплены клиновидные ступеньки. Возможно, на них и устанавливали палубы для рабов. На одном уровне со ступеньками на мачте были прибиты тяжелые деревянные брусья, похожие на узкие полки. Наверно, опоры для наружных краев палубы. Она прикинула расстояние между ними — сантиметров восемьдесят—девяносто, она считала, что именно такова бывает средняя высота палуб для рабов.

Робин попыталась представить, как выглядит трюм, когда палубы установлены, — множество ярусов, тесные проходы, такие низкие, что человек может лишь проползти по ним, согнувшись пополам. Она насчитала пять рядов полок — пять палуб, пять слоев обнаженных черных тел, уложенных, как сардины в банке. Каждый с обеих сторон касается соседа, каждый лежит в собственных нечистотах и в нечистотах тех, кто лежит над ним, фекалии капают сквозь щели в палубе. Она попыталась представить, как в удушающей тропической жаре корабль попадает в экваториальную полосу штилей, представить, как две тысячи человек мучаются от морской болезни, исходят рвотой и поносом там, где Мозамбикское течение натыкается на мель у мыса Игольный. Попыталась представить, как в этом скопище человеческого страдания вспыхивает эпидемия холеры или оспы, но воображение отказывало. Она выбросила из головы ужасные картины и снова поползла по грудам товара, освещая фонарем каждый уголок, в поисках других доказательств, более весомых, чем узкие полки.

Если на борту есть доски, они наверняка уложены на нижней палубе, под грузом, и добраться до них Робин не могла.

У передней переборки она увидела дюжину прикрученных болтами огромных бочек. Возможно, в них была вода, а может быть, они были наполнены ромом на продажу, или, когда рабов погрузят на борт, ром заменят водой. Проверить, что в них находится, было невозможно, но она постучала по дубовой клепке рукояткой скальпеля, и послышался глухой звук. Значит, бочки чем-то наполнены до краев.

Робин присела на корточки на одном из тюков и, разрезав шов скальпелем, засунула руку внутрь и зачерпнула горсть содержимого, чтобы осмотреть его при свете лампы.

Дешевые бусы, нанизанные на хлопчатобумажные бечевки. Нитка таких бус длиной от кончиков пальцев до запястья называлась «битиль», четыре битиля составляли «хете». Эти бусы из ярко-алого фарфора относились к наиболее высоко ценимой разновидности «сам-сам». За хете таких бус африканец из первобытного племени продаст сестру, за два хете — брата.

Девушка поползла дальше, осматривая ящики и тюки. В них лежали рулоны хлопчатобумажной материи с ткацких фабрик Салема, называемой в Африке «меркани» — искаженное «американский», пестрая ткань из Манчестера под названием «каники». Длинные деревянные ящики были помечены просто «5 шт.», и Робин догадалась, что в них лежат ружья. Огнестрельное оружие — обычный товар на побережье, и нельзя доказать, что за него собираются покупать рабов — оно может быть предназначено для покупки слоновой кости или копаловой смолы.

Она устала ползать и лазать среди нагромождений товаров, нервное напряжение отнимало все силы.

Робин на минуту остановилась, чтобы передохнуть, и облокотилась на один из тюков меркани, как вдруг что-то больно впилось ей в спину. Она пошевелилась, потом сообразила, что в мягкой ткани не должно быть твердых бугров. Пошарила вокруг и еще раз распорола укутывающую тюк мешковину.

Между слоями материи торчали какие-то черные предметы, холодные на ощупь. Робин вытащила один из них — это оказались какие-то железные петли, соединенные цепью. Она сразу их узнала. В Африке их называли «браслетами смерти». Вот наконец и доказательство, твердое и неопровержимое, ибо такие стальные наручники с легкими походными цепями были неотъемлемым атрибутом работорговли.

Робин разорвала тюк шире. Между слоями ткани лежали сотни железных наручников. Поверхностный обыск, совершенный военной досмотровой командой, даже если бы он был возможен, вряд ли помог обнаружить этот зловещий тайный груз.

Она взяла одни наручники, чтобы показать брату, и начала пробираться к корме, в лазарет. Внезапно ее охватило острое желание поскорей выбраться из этой темной пещеры с пляшущими по стенам грозными тенями, вернуться в уютную безопасную каюту.

Девушка почти дошла до двери в лазарет, как вдруг на палубе раздался громкий скрежет, и она застыла от ужаса. Звук повторился. У Робин хватило благоразумия погасить фонарь, и она сразу об этом пожалела. Темнота навалилась на доктора всей своей удушающей тяжестью, ее охватила паника

С грохотом, похожим на пушечный выстрел, крышка главного люка распахнулась. Оглянувшись, она увидела в квадратном просвете белые булавочные головки звезд. Огромная темная тень свалилась внутрь, мягко приземлилась на груду тюков, и почти в тот же миг люк снова захлопнулся. Звезды погасли.

От ужаса у Робин волосы встали дыбом. В трюме кто-то находился, и это парализовало ее на несколько долгих драгоценных секунд. Потом, подавив подступающий к горлу вскрик, она снова кинулась к люку, ведущему в лазарет.

Перед ней на мгновение мелькнула фигура, не узнать которую было нельзя. Девушка поняла, что в трюме вместе с ней заперт Типпу, и ужас сковал ее еще сильнее. Ей представилось, как огромная безволосая жаба с омерзительным проворством ползет к ней в темноте, она словно воочию увидела розовый язык, мечущийся между толстых жестоких губ. Сломя голову Робин помчалась к люку, но в темноте оступилась и упала. Она рухнула на спину в глубокий провал между грудами товара и больно стукнулась затылком о деревянный ящик. Полуоглушенная, она выронила фонарь и никак не могла найти его на ощупь. Снова поднявшись на колени, она в полной темноте трюма совершенно потеряла ориентацию.

Робин понимала, что лучше всего сейчас притихнуть, не издавая ни звука, пока человек, который на