Только ты - Кристина Лин

также сильно.

Словно прочитав мои мысли, он говорит тихо, наклонившись к моему уху :

- Ты ничего мне не должна, малыш. Но давай попробуем.

Я шумно выдыхаю и киваю. Он берет меня за руку и ведёт по залу, прерывая мои размышления и переводя моё внимание на картины. Я разглядываю лица на полотнах и в каждом вижу похожие черты одного и того же лица. В целом впечатление от зала угнетающее, особенно теперь, когда я знаю историю художника. Однако непередаваемый колорит полотен завлекает меня, заставляя всматриваться в каждый образ.

Выйдя из этого зала, мы идём дальше по галерее. На стенах множество полотен, но нигде больше нет такой угнетающе тёмной атмосферы. Я ловлю себя на мысли, что дальше все воспринимается немного не так. Будто из суровой врубелевской реальности мы попали в сказку других сценариев и полотен.

Однако, я не могу упустить возможность и стараюсь посмотреть все, что только успею. Ноги гудят, но я не обращаю внимания. Стоит мне повернуться, за спиной вижу настороженный взгляд Ромы, который все это время рассматривает меня, считывая каждую реакцию и эмоцию. Смущаюсь от столь пристально го внимания. Но ненадолго. Окружающая меня красота увлекает, заставляя позабыть все другие мысли.

Вечером Рома привозит меня домой. Он целует меня в губы нежно, не углубляя поцелуй. Будто боится переборщить с напором. И мне не хочется большего. Я ещё под впечатлением от своих открытий по поводу его чувств. Понимаю, что этот мужчина не просто влюблен, он одержим мною. И я боюсь форсировать, не понимая, чего я сама хочу от этих отношений.

Захожу в квартиру, закрываю двери и прислоняюсь к ним спиной. Я пытаюсь представить каково это, когда ты одержим кем-то настолько сильно. Когда ты любишь без взаимности, без надежды и без шанса, что твою любовь оценят и примут. Вспоминая историю художника, мне кажется, я почти физически ощущаю эту боль безысходности. Когда душу раздирают эмоции, которые нельзя проявить. Но в душе живёт надежда, что, возможно, когда нибудь получится добиться взаимности.

Прохожу в гостиную. Руки сами тянутся к карандашу и бумаге. Я рисую, не думая, просто передаю чувства. Когда заканчиваю рисунок, на меня с листа бумаги смотрят глаза Ромы, в которых огонь и отчаяние, а ещё безграничное терпение.

Глава 13. Натали

Я решаю поискать для себя обучение живописи. Никогда не училась этому у профессионалов, привыкла к тому, что это просто хобби. Не думала заниматься этим профессионально.

Открываю ноутбук, ищу варианты. Большинство школ берут на обучение детей в возрасте семь, восемь лет. Но я не сдаюсь, продолжаю искать.

Наконец нашла обучение для любого возраста. Но нужно пройти собеседование. Я звоню по указанному на сайте телефону и договаривпюсь о собеседовании на завтра.

Утром я собираю все свои работы, которые успела нарисовать за неделю, и еду на собеседование.

Нужное здание нахожу без труда. Уже лето и студентов нет, преподаватели ходят по пустым коридорам неспеша. Я иду с большой сумкой, в которой аккуратно сложены мои работы. Волнения нет, наверное, от того, что все ещё не привыкла привыкнуть к мысли, что правда смогу профессионально рисовать и зарабатывать этим на жизнь.

Когда нахожу нужный кабинет, стучусь в двери и прохожу, протискивая в дверной проем свою сумку. Меня встречает мужчина лет пятидесяти, высокий с умным взглядом карих глаз.

Мы здороваемся, он говорит, что его зовут Николай Павлович. Просит меня показать свои работы. Я достаю из сумки рисунки, холсты, аккуратно раскладываю их на столе.

Николай Павлович внимательно рассматривает мои работы.

- Всё это очень мило, но слабовато. Сейчас это просто рисунки, не живопись, - говорит он.

Я уже приготовилась услышать отказ, когда его взгляд падает на рисунок карандашом. Это те самые глаза Ромы, которые я рисовала после того, как вернулась из Третьяковской галереи.

Николай Павлович придирчиво смотрит этот рисунок, дольше прежнего высмаривая что-то в изображении, линиях.

- А вот это уже что-то, - говорит мне. - Думаю, из тебя может выйти хороший художник. Если ты смогла нарисовать эмоцию, не все так безнадёжно. - улыбается он.

Я с удивлением слушаю, что меня готовы принять на обучение с сентября. Занятия проводятся три раза в неделю в вечернее время. Я радостно киваю, собираю работы и беру список документов, которые нужно принести для поступления на обучение.

Возвращаюсь домой в приподнятом настроении. Мне приятно думать, что мои работы оценили, причём оценил человек, который хорошо разбирается в живописи. Мне хочется рассказать кому-то об этом, поделиться радостью.

Но кому сказать? Мои родители всегда считали моё хобби чем-то неважным, они не поймут. Подруги из Америки думают, что я тут уже планирую свадьбу и звонить им нет желания. Звоню Роме и на одном дыхании выдаю новость.

- Я рад, правда, - слышу его весёлый голос в трубке.

- Обучение начнётся только в сентябре, у меня ещё есть время подумать. - говорю ему, снова начиная тараторить. - Но это то, чего бы мне очень хотелось.

- Если ты так хочешь, значит так и будет. Я поддержу тебя в любом решении. - Он говорит об учёбе, но мне снова чудится, что он имеет в виду другое.

- Спасибо, - говорю ему.

- За что? - спрашивает. - Это все твоя заслуга, я ничего не сделал.

- За то, что поверил в меня, - отвечаю и чувствую как он улыбается на том конце провода.

Я отключаю звонок и улыбаюсь от уха до уха. Мне так хорошо, так радостно, будто я выиграла в лотерею. Но в то же время, я понимаю, что это не лотерея, это намного лучше. Моя мечта, которая всегда была для меня несбыточной, неожиданно приблизилась ко мне совсем близко. Мне хотелось прыгать от счастья.

Я подумала о том, что это Рома подтолкнул меня к этому, это он поверил в меня, когда всем остальным было все равно. Он всегда был такой, всегда умел поддержать меня и выселить надежду оглядываясь назад, я вспоминаю, что рядом с ним я всегда ощущала себя увереннее, будто какая то сила наполняла меня, когда он находился возле меня. Сейчас мне даже странно, что не понимала этого раньше. Рядом с ним я могла быть собой, а он всегда одобрял меня несмотря ни на что. Это осознание приходит как вспышка в голове, будто внезапно поняла то, что всегда знала.

Глава 14.