Спасибо! Посвящается тем, кто изменил наши жизни (сборник) - Рой Олег Юрьевич

29.12.2008 Дорогой Н. Н.! Как я рада Вашим письмам! Да, мы в Швейцарии. Уже неделю. Завершили обустройство квартиры, принимали гостей на Рождество. Здесь по-настоящему холодно. Быстрая речка под нашим окном наполовину замерзла. 25-го, в первый день здешнего Рождества, мы пошли погулять. Тут повсюду стрелочки с указаниями маршрутов прогулок. Мы собрались идти через горы в соседний городок. Путь должен был занять 3 часа 20 минут. Вышли в 12 дня. Мы планировали дойти до Энтлебуха, там сесть на поезд, проехать одну остановку домой. Сначала идти мне было невероятно трудно, никак не устанавливалось дыхание. Потом стало легко. Интересное наблюдение. У меня всегда в начале прогулок, когда трудно, в голове роятся образы отвратительных мне людей и событий. Я потому люблю ходить одна, что начинаю говорить с призраками, обещая им не самые благоприятные перспективы бытия. Но тут я была не одна. И стала вслух рассуждать – да что ж это такое! В отличном настроении отправилась в дорогу, а тут опять эти. И вдруг поняла, почему они появляются! Я более года жила в состоянии постоянного выброса адреналина. Тревога, ужас, общение с монстрами исправно мне его (адреналин) поставляли. И в огромных количествах. И сейчас, когда просто физически нагружаю организм и идет выброс адреналина по невинному поводу, мозг реагирует воспоминаниями на изменения химического состава крови. Потом воспоминания испарились, мы шли и шли. Наконец все внизу стало таким малюсеньким, что захотелось домой. Было уже 3 часа дня. На указателе обозначилось, что до Энтлебуха идти еще 2 часа. Где-то мы заплутали. И тут стало тревожно: через час с небольшим должна наступить полная тьма. Если не найдем дорогу, пропадем. Вдруг пал туман. Все стало едва различимым. Собака наша испугалась и жалась к ногам. Поднялся ветер. Сначала я услышала какую-то музыку. Даже обрадовалась, что где-то рядом жилье. Прислушавшись, поняла, что это были завывания ветра, очень музыкальные, многоголосые. Началась метель. Я шла, стараясь преодолеть усталость. Больше всего хотелось лечь в снег и уснуть. Это было бы легко. Мы заговорили о моей подруге, которая никогда не была в Швейцарии, а очень хотела. И вот 12 января должна приехать. И куда мы ее повезем – в Лугано, в Сен-Мориц, в Италию (раз уж в Лугано). И немножко развеселились. По дороге, в самых глухих местах, встречались распятия. Тогда я останавливалась и молилась. И стала совсем спокойной, поняла, что все будет по воле Божьей. Набрели на маленький хорошенький домик. Сказочный просто! Надпись у входа: «Боже! Благослови тех, кто дает нам мед». Там, в домике, спали зимой пчелы! На двери были их (пчел) портреты. (Здешний мед необычайно вкусный – потому что любовь, труд и уважение видно во всем.) Наконец мы вышли на асфальтированную дорогу. Было уже около пяти вечера. Внизу виднелся небольшой город. Через час мы оказались в нем, мечтая о том, чтоб был поблизости какой-то ресторан, где можно было бы обогреться и поесть горячего супа. Мы спустились прямо к ресторану! Это было чудо! Он был открыт! Хотя все вокруг как вымерло. Собака сразу завалилась под стол и уснула. Мы получили все, о чем мечтали. Оказывается, мы заплутали настолько, что вышли совсем к другому месту, в двух остановках поезда от нас, но с другой стороны! Путь наш занял около семи часов и прошли мы минимум 20 км. Сильная нагрузка, если учесть к тому же, что на корабле мы не особо двигались, а тут еще попали из жаркого лета в настоящую зиму. Вот через пару дней я заболела. Сегодня всю ночь была высокая температура. Но это пройдет, а преодоление останется.

О кризисе. Вопрос. Почему очищение всегда выпадает бедным и беззащитным? Чтоб сияли небесной белизной? Олигархи, даже потеряв десятки миллиардов, хуже жить не станут. Так что им очищение не грозит. Я тревожусь о детях. Но с другой стороны – понимаю, что если веришь в Бога, места тревогам быть не должно: он управит так, как до́лжно. Надо принять без страха и с достоинством. Вы романное не читайте, время не тратьте. Достаточно рассказов. И спасибо, что уделяете мне внимание. Пойду болеть дальше. Ваша Б. Л.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

30.12.2008 Дорогой Н. Н.! Забавно получается, что всему свое время. И я была знакома с вдовой Даниила Андреева. И я арбатская. Но повстречались мы с Вами только сейчас. И хорошо, что это произошло. Так же и с вкладом в родную литературу. Наше дело – писать и получать удовольствие. А там – Господь управит. Я в принципе о славе не мечтаю. Это вершина, с которой путь только вниз. Я мечтаю быть востребованной. Ну чтоб печататься без особых помех. Но по большому счету – больше всего мечтаю о силах себе, чтоб писа́лось. Чтоб всякая бесовня не лишала дара речи. Я сейчас за завтраком вспомнила одну историю, которую Вам расскажу. Кстати, помните, как мы с Вами обнаружили гениальное название для книги – «Не помню!»? А что, если нам нашу переписку (без задания, а так, легко и свободно) озаглавить таким образом? Тогда начинают всплывать вещи, казалось бы, прочно забытые. Они не обязательно касаются встреч с «интересными людьми», ну их – они ужасно скучные, эти встречи (хотя бывало…). А просто – сюжетные эпизоды. Меня жизнь всегда вставляет в сюжеты. И вот один из них. Несколько лет назад мы полетели в марте на Канары. Мы взяли напрокат маленький джип и исколесили весь остров (Гран-Канарию). Заехали в зоопарк, интересный уже тем, что все животные там – бедные сиротки, подвергшиеся мучениям со стороны людей: крокодилы, обезьянки, птицы всех сортов обнаруживались в трюмах кораблей, где их прятали и везли на продажу (совершенно незаконно). Они претерпевали голод, жажду, жестокое обращение, садистские издевательства. Когда их находили, помещали в этот зоопарк. Тут они приходили в себя и начинали жизнь заново, как бывшие узники любых лагерей. Однако память о насилии в них, конечно, жила.

…Зоопарк очень хороший. И работают в нем замечательные, добрые, сочувственные люди. Терпеливые и надежные. Во всяком случае, впечатление с первого взгляда складывалось именно такое. Мы бродили, любовались крокодилами всех размеров (их почему-то очень стараются поймать и вывезти забавы ради). Красивые! Очень их люблю за внешний вид и уважаю за терпение, с которым они поджидают свою жертву. И вдруг послышался страшный крик. Просто ужасающий крик. Человеческий. Полный боли, страха, смертной тоски. Меня жуть этого крика буквальна всосала в себя. Мы побежали по направлению звуков. Они доносились из огромной, увитой зеленеющими лианами клетки с обезьянами. Там происходило вот что. Один обезьян (не самый большой и сильный, но распаленный жестокой злобой настолько, что глаза кровью налились) гонялся за другим, а догнав, принимался жесточайшим образом терзать беглеца. Жертва была из новичков. Он и так натерпелся, о чем говорил его облик. Он пока еще не пришел в норму. Но немножко, видно, пообвык, раз его из отдельной уютной клетки для новичков (где были и одеяла, и детские игрушки, и даже велосипед) поместили уже в коллектив. Где он не пришелся по вкусу одному из собратьев. И вот мучитель гонялся за ним с явной целью уничтожить. Несчастный кричал совершенно по-человечески. Он был в таком ужасе, что у него открылся понос. Он прыгал с ветки на ветку, с решетки на решетку, какался непрестанно, взывая о спасении, но явно ни на что не надеясь. Ужас его передавался всему живому. Птицы закричали по-страшному. Завыли дикие собаки. Заплакали дети. Я тоже начала колотиться от слез (уж очень все было жестко и по-взаправдашнему наглядно). Обезьяний коллектив замер в ужасе. Они старались быть в стороне от конфликта, чтоб им не досталось от распалившегося соседа по камере. Их будто парализовало. Они скукожились, свернулись в клубки, оцепенели. Ожесточенный преследователь все гонялся за беднягой. Силы его, уходившие не только на побег, но и на крик, явно иссякали. Спасение пришло. Открылась дверца, и вошел служитель. Молодой крепкий высокий парень с добрым лицом. Сразу стало понятно, что для обезьян он был богом. Ибо волнение немедленно улеглось. Избитый, истерзанный обитатель немедленно кинулся в объятия своего спасителя и обнял его руками, ногами, головой, каждой клеточкой прирос к сильному и доброму. Буквально сросся – не отодрать. Парень вопросительно посмотрел на «группу товарищей». И те, в мгновение ока распрямившиеся и обретшие достоинство и право голоса, стали дружно длинными своими музыкальными цепкими пальцами указывать на зачинщика травли. Все, как один! А тот сидел, понурясь, осознавая, что момент его славы и торжества силы прошел. Я удивилась и тому, как совершенно по-человечески все происходило у приматов. И как они коммуницировали. И их жестам. И пониманию справедливости. Не поняла только, почему они сами не остановили травлю: их было много, а тот, обуреваемый злобой, был некрупный и не самый сильный. Возможно, в их обществе, на их языке тоже бытовала пословица «двое дерутся – третий не лезь»? Вот и вся история. Ваша Б. Л.