Констанция. Книга вторая - Жюльетта Бенцони

В одной из таверен как-то поздним вечером, когда оН не мог уснуть, Филипп попросил у хозяина клочок бумаги и свинцовый карандаш. Он сидел за столом и в тусклом свете неумелой рукой выводил геральдический герб.

Когда Констанция застала его за этим занятием, Филипп смутился и попытался спрятать бумагу. Но девушка, смеясь, завладела этим клочком и, посмотрев на неудачный рисунок, рассмеялась.

Художник из тебя неважный, дай-ка я попробую.Филипп не сразу доверил Констанции короткий свинцовый карандаш, но лишь только девушка взяла его в руку, как тут же на бумаге появилось довольно четкое изображение герба.

— Вот так будет лучше, — сказала Констанция, поцеловав Филиппа в щеку.

Она даже не спросила, зачем понадобился ее возлюбленному рисунок, а Филипп не счел нужным ей объяснить.

Назавтра Констанция узнала разгадку без лишние расспросов.

Лишь только они въехали в селение, как Фиипп отправился к церкви. Он отыскал священника и показал ему рисунок Констанции.

— Святой отче, не откажи в помощи!

— Видит Бог, я бы помог тебе с большим удовольствием, но подобный герб мне неизвестен. Может быть, это где-то дальше. Я сам не из здешних мест, недавно прибыл сюда после смерти старого приходского священника.

— Извините, святой отец, что отвлек вас от богоугодных мыслей.

— Ступай, сын мой, может быть, Бог будет милостив к тебе инаставит тебя на путь истинный и приведет к цели.

Не найдя ответа у священника, Филипп попытал счастья у кузнеца, ведь тот часто подковывал лошадей у проезжающих, ремонтировал кареты и, быть может, ему попадался на глаза герб, изображенный на медальоне Констанции.

И тут Филиппу Абинье повезло.

Кузнец, лишь только увидел рисунок, расплылся в улыбке.

— О, месье, это очень знаменитый герб, он принадлежит роду графов Аламбер. Несколько лет назад мне довелось набивать обод на карете старой графини. Она очень щедро расплатилась со мной, поэтому я запомнил ее и этот герб.

— Как, ты говоришь, звали графиню?

— Графиня Аламбер.

— А не скажешь ли ты, любезный, далеко ли отсюда ее поместье?

Кузнец задумался.

— Вот этого, месье, я вам сказать не могу. Я никогда не расспрашиваю проезжих, и герб — то я запомнил абсолютно случайно. Вот если бы вы мне показали колесо от кареты графини, я бы его сразу признал.

— А куда она направлялась? — попытался хоть что-то выяснить Филипп Абинье.

— Не знаю, месье, она поехала дальше по этой дороге и честно сказать, возвращалась ли она домой или ехала в гости, я не могу сказать. Хотя, постойте, месье, я припомнил одну деталь: в карете почти не было багажа, а лошади были очень хорошие, сразу видно, что их нигде не меняли на почтовых станциях, сразу видно,

Филипп Абинье наградил словоохотливого кузнеца серебряной монетой и, твердя» Аламбер, Аламбер «, вернулся к ожидавшим его у церкви женщинам.

— Мне кажется, кое-что начинает проясняться сказал он не очень определенно, вскакивая в седло. Констанция посмотрела на него вопросительно.

— Ты узнал, кому принадлежит герб?

— Да, графам Аламбер, это точно. Кузнец узнал его, ему как-то пришлось ремонтировать карету с таким гербом на дверце.

— Аламбер… — задумалась Констанция, — мне, по-моему, никогда раньше не доводилось слышать этой фамилии, — но какая-то скрытая музыка звучала в этих звуках для девушки. — Аламбер… — словно давно забытая мелодия разбередила ее душу.

Накрапывал дождь, четверо всадников, втянув головы в плечи, ехали по проселочной дороге. Под копытами коней чавкала грязь, лошади оскальзывались. Еще недавно желтое жнивье потемнело, и над полем кружили стаи черных мокрых ворон. От всего пейзажа веяло тоской и унынием.

» О, боже мой, какая унылая дорога!«— думала Констанция, глядя на утопавший в мелком дожде горизонт, словно на весь мир набросили вуаль и от нее все казалось безрадостным и серым, как будто кто-то украл у природы краски, которые она так щедро разбрасывает по земле весной и летом.

Правда, все три женщины не были привычны к роскоши и переносили путешествие сносно. Но Филипп Абинье очень беспокоился о Констанции. Ему все время казалось, что та недостаточно тепло одета или же ей не хватило времени выспаться. И сколько девушка ни уверяла своего возлюбленного, что чувствует себя неплохо, Филипп ейне верил.

— Смотрите! Смотрите! — воскликнула вдруг Лилиан, указывая рукой куда-то в дождь. — Там какая-то повозка!

Филипп на всякий случай пришпорил коня и опередил своих спутниц. Он привстал на стремена и приложив руку козырьком к глазам, всмотрелся в колышущееся марево дождя.

И в самом деле, из-за чахлого кустарника на проселочную дорогу выезжала повозка, запряженная двумя лошадьми. Из-за мокрого полога выглядывал мужчина с неприветливым лицом.

Филиппу ничего не оставалось делать, как обратиться к встречному с вопросом. Когда он поравнялся с повозкой, то заговорил с мужчиной:

— Месье, не будете ли вы так любезны подсказать, далеко ли нам осталось до поместья графов Аламбер?

Мужчина приподнял ребром ладони шляпу, надвинутую на самые глаза и неприветливо посмотрел на Филиппа.

Но лицо парня было абсолютно открытым и честным.

— Графини Аламбер? — переспросил мужчина.

— Да.

— Я на этой неделе был там…

Филипп немного расстроился, ведь если прошла целая неделя, то имение, наверное, отстоит отсюда на много лье.

Мужчина явно никуда не спешил, к тому же он сидел под тентом и мог позволить себе поговорить. Он неспеша набил трубку, раскурил ее и только тогда посмотрел на своего собеседника.

Констанция, Этель и Лилиан уже поравнялись с повозкой.

— Я сборщик податей, — представился мужчина, сидевший в повозке, и выпустил из ноздрей дым, — поэтому я знаю окрестности. Так вы направляетесь в Мато? — прищурив левый глаз, поинтересовался сборщик податей.

— Вы говорите, в Мато? — переспросил Филипп Абинье, — так называется имение?

— Да, но по этой дороге вы туда не доберетесь, нужно было свернуть раньше. Я удивляюсь, как это вы проехали перекресток! Теперь вам придется возвращаться.

Филипп оживился.

— А от перекрестка далеко до этого самого Мато? Мужчина посмотрел на коня, на котором сидел Филипп, удовлетворенно щелкнул языком.

— Я думаю, на своей лошади вы доберетесь туда часа за четыре.Но с вами женщины, поэтому вы потратите часов шесть и к вечеру, — мужчина взглянул на ровное серое небо, — уже будете в Мато.

— Спасибо вам, — бросил Филипп, разворачивая лошадь.

Но сборщик податей бросил ему вдогонку:

— Если-вы к графине Эмилии Аламбер, то она навряд ли вас примет.