Мама Папа. На вершине успеха - Евгения Павловская

и делами. А вот Маша взвалила на себя маму на все 200 %. Она к ней попросту переехала. Теперь они не только вместе отдыхали, но и жили вместе: делили быт, ссорились из-за пульта от телевизора. И Даша вдруг начала замечать, что то одна, то другая жалуется ей на жизнь.

Это подковерная игра и ссоры все чаще стали напоминать дни, когда расходились папа и мама. Даша не могла в это поверить, но теперь Мария Афанасьевна вела себя так же с Машей. Ощущение дежавю не покидало, и она срочно настояла, чтобы сестра съехала от мамы.

Мария Афанасьевна тут же осунулась, начала болеть. Девочки ездили к ней по очереди, стараясь не обделять маму заботой. Они выполняли все ее прихоти, обустраивали дом, пытались вернуть ее к жизни повторами ее же «девичников».

Но только еще больше уставали, злились на мамины капризы и устраивали мозговые штурмы, что с этим со всем делать.

Проблема разрешилась сама собой: когда у Даши с Егором был завал на работе, а Иришка заболела, не было никакого выхода — только просить маму посидеть с внучкой. Внезапно у Марии Афанасьевны обнаружилось недюжинное здоровье, она бодро примчала в гости — и мастерски выполнила все, что от нее требовалось. Она даже почти не цеплялась к Даше по поводу хозяйства и вообще производила впечатление цветущей розы.

Сестры тогда очень удивились, но приняли к сведению, и периодически «реанимировали» скучающую и вновь начинающую болеть маму какими-нибудь неотложными заданиями. Во время этих заданий Мария Афанасьевна всегда возвращалась в форму и демонстрировала свой боевой настрой, который девочки помнили с детства. Вот и в этот рад Даша воспользовалась командировкой Егора, чтобы призвать маму «на помощь» (а тут еще так удачно подвернулась любовная драма внучки).

— Да ладно, мам, я шучу, — Даша решила понизить градус дискуссии.

— Шутит она. Ты правда думаешь, что они вот так запросто примут тебя в свою тусовку и все разболтают?

— Не знаю. В любом случае, праздник ребенку не помешает.

Когда наггетсы были готовы, Даша ворвалась в комнату к девчонкам:

— О чем разговор? О мальчишках, небось?

— Мама, прекрати, ты меня позоришь, — Ира выглядела не такой уж и опозоренной, особенно на фоне шикарного блюда, как из ресторана.

— Я и не позорю, просто хотела узнать, чем нынче молодежь живет. Я вот тут недавно посмотрела… Ир, мы что с тобой такое смотрели, фильм какой-то новый, как его там?

— Мааааам, ну, хватит, — дальше дочка уже шипела Даше на ухо, — мне неудобно, ты странно себя ведешь, — но с мамой ей не повезло, она совершенно не хотела униматься:

— Я тоже, знаете ли, пока не в нафталине. Что вы слушаете? Какие дела в классе? Расскажите, интересно же, кто в кого влюблен? Кто нынче в моде у девочек? Блондины, брюнеты, рыжие?

Когда девчонки прыснули от смеха, а Даша увидела расширяющиеся глаза дочери, она поняла, что сболтнула лишнего. И зря вообще затеяла всю эту историю. Дочка выбежала из комнаты, как когда-то она сама — от своей мамы. Подруги накинулись на наггетсы. Но вечеринка была напрочь испорчена.

* * *

— Ириш, прости, это было глупо.

— Это было ОЧЕНЬ глупо, я чувствую себя идиоткой, причем не из-за себя. Ты в курсе про «испанский стыд»? Добро пожаловать в мой мир.

Даша и сама не знала, как так получилось, что она каким-то окольным путем, не нарушая данного себе же обещания, все-таки повторила ту их давнюю историю с мамой. Да, все было по-другому, но Даша боялась, что дочь тоже затаит обиду, как она когда-то…

— Знаешь, хочу рассказать тебе одну историю. Я тогда была как раз в твоем возрасте…

И Даша честно пересказала дочке, что пережила в тот злополучный день, когда мама встала на пути у ее любви, а потом про выпускной, а потом еще пару историй…

— Ого, а вот это жесть, — неожиданно сочувственно выдала Иришка, — все познается в сравнении. Ты хотя бы просто вела себя по-дурацки.

— Я же уже извинилась. Мне просто хотелось подружиться!

— Мам, ну, как ты себе это представляешь? Давай еще по клубам с тобой будем вместе ходить, мальчиков «клеить»… Бред какой-то. Ты можешь быть просто мамой? У тебя ведь хорошо получается, пока ты не начинаешь что-то придумывать.

«Подруга для мамы»

Мы уже говорили о том, что свое место с мамой может быть только «ребенок». И все же часто мы забываем об этом и смещаемся на какую-нибудь другую позицию. Ничего хорошего в этом нет, как бы невинно это ни выглядело.

Есть разница в том, чтобы мама с дочкой сходили в театр или в музей, чтобы провести время вместе и обрести повод для интересных бесед. И в том, что дочери становятся «подругами» мамы, проводя с ней время в ущерб своим семьям и жизням, разделяя ее интересы. В такой ситуации идет сбой в системе «Я и родители»: мама лишается дочери, а дочь — матери. И зияющую дыру система пытается как-то восстановить.

«Подруга» — это роль из другой системы. Как только мы ставим маму на эту позицию, мы убираем маму из родительской системы. Мы остаемся без мамы. Место пустует. Для системы это серьезная проблема. На пустое место система готова поставить кого угодно: это может быть бабушка, или тетя, или вообще начальница с работы.

В итоге перекос идет сразу в нескольких системах. Мы начинаем в системе «Я и работа» искать материнское признание, или бабушка вдруг становится нам «родной матерью», тем самым нарушая поток реки жизни (ведь бабушка нас не рожала, она не может передать нам жизнь, так что получается, что мы блокируем течение жизни).

Как бы то ни было, любой выход со своего места (а мы не на своем месте с мамой, если мы с ней «дружим») — это еще и потеря бонусов, как мы уже говорили. Следовательно, неверная позиция по отношению к маме — это большая вероятность появления сложностей практически во всех сферах от здоровья до финансов.

Сидя на кухне после фиаско с вечеринкой для дочки, Даша размышляла, почему люди так странно себя иногда ведут. Ну, ладно она сама: ее задачей было выведать сердечные тайны Иришки. Глупость, конечно, стыд и позор. Даша сама отлично теперь понимала смущение дочки, но это была скорее дурацкая оплошность. Из тех,