Подтексты. 15 путешествий по российской глубинке в поисках просвета - Евгения Волункова

Надо там навести порядки, не могу так это оставить. Я решила тебе позвонить, ты же все можешь». Приятно, когда ты в чужих глазах супергерой. Но еще приятнее, что в этой хрупкой незрячей девочке живут протестный дух справедливости и неравнодушие. Она могла бы забыть этот интернат, в котором было так плохо, могла бы уже строить свою жизнь, здесь и сейчас. «Но, — говорит Ксюша, — как же я забуду? Там же остались хорошие люди, им нужна помощь. Я не могу бездействовать». Чудесная выросла девочка. Уверена, что у нее все будет хорошо.

ВСЕ СЛОЖНО

Прежде чем отправиться в следующее путешествие, я расскажу о том, как столичные репортеры находят в глубинке таких героев, как Ксюша. Потому что, когда ты «московский журналист», все усложняется.

Возможно, для кого-то это прозвучит странно, но у региональных корреспондентов перед нами огромное преимущество. Они глубоко погружены в повестку, знакомы с источниками, которые не просто «сдают» тему, но и помогают сделать материал быстрее и содержательнее.

Я знаю это, потому что, живя в Петрозаводске и Самаре, сама предлагала столичным редакциям уникальные темы, которые после меня освещали другие медиа. Например, история о Лолите из Самары, у которой в приюте умер ребенок, была очень громкой, и после публикации на «Таких делах» разошлась по другим изданиям и ТВ. Мне рассказали о ней сотрудники местных НКО, с которыми я плотно общалась. Точно так же было и с Ксюшей. Вряд ли я или кто-то другой вообще узнали бы об этой проблеме: слишком локальная, слишком на первый взгляд «негромкая».

У регионального корреспондента есть еще одно преимущество: время. Он может спокойно работать над темой, находить и воплощать сложные решения, работать (если статья не горящая) столько, сколько нужно. Сделать, как мне кажется, один из лучших своих репортажей — «Один» — о сироте, попавшем в аварию и кочевавшем из больницы в больницу, я смогла, только потому что постоянно следовала за ним по больницам (ну и, опять же, благодаря знакомству с волонтерами, которые включились в эту историю, рассказали мне о ней и позволили быть рядом). Этот материал я готовила три месяца: ровно столько сирота Саша переезжал из одного медучреждения в другое. Ни за что в жизни я не смогла бы написать такой глубокий, проблемный репортаж, приехав в командировку на несколько дней.

Когда ты живешь в Москве, с темами и героями дела обстоят куда хуже. Как правило, мы находим инфоповоды в новостях, которые попадают в федеральную повестку и которые, как и мы, видят журналисты других изданий. Вполне обычная история: ты приезжаешь на место и узнаешь (или даже сталкиваешься лицом к лицу), что корреспондент из другого медиа тоже приехал и прямо сейчас работает над этой же темой. Неприятно, мягко говоря. Как и все журналисты, мы мониторим популярные региональные порталы и паблики. Тут, в общем, тот же принцип: кто первый намониторил, того и тапки. Правда, такой метод редко приносит результат: вы бы видели главные новости многих регионов.

Однажды мне предстояла поездка на Ямал по личным делам, и я подумала, что заодно было бы классно привезти оттуда материал. В такие дальние регионы мы летаем нечасто, наверняка там происходит масса всего интересного. Как найти инфоповод? Я подписалась на всевозможные ямальские каналы и паблики, нагуглила местные медиа и засела читать. Убила не один день в попытках отыскать хоть что-то интересное, но все было зря.

Местная повестка — это не интересные люди или важные происшествия. Это новости об убийствах, грабежах и авариях, отчеты правительства о замечательной работе (строительство, дороги, встречи, помощь коренным народам), уловы (во-о-от такую щуку Анатолий Сэротэтто поймал в реке Пур), превратности погоды (в Новом Уренгое магазин превратился в сугроб, шок, фото) и тому подобное. В конечном итоге я просто решила поговорить с местными поисковиками отряда «ЛизаАлерт» о том, как они в тундре ищут людей. Нагуглила в соцсетях их профили, написала им и очень удивилась: я была первая «столичная журналистка», которая заинтересовалась этой темой. Да и местные медиа никогда не посвящали их работе ничего больше новости. Материал получился интересным и на удивление очень читаемым.

В другой раз в одном из ямальских пабликов, перелистывая, наверное, уже двухсотый пост, я наткнулась на короткую новость о том, что тазовская дизайнерка[1] Елена Адер получила грант на культурный проект. Три слова о том, что Елена шьет национальную одежду, внося вклад в сохранение культуры коренных народов. На эту же новость обратила внимание и редактор Надя Конобеевская, с которой мы пытались найти историю на Ямале. Интересно, но нужно что-то еще. Я полезла в «Гугл» и нашла «Инстаграм» Елены, где она пишет о ненецких традициях, и упоминание в каком-то медиа о том, что фото ее костюмов попали в итальянский Vogue. Все. Больше ничего о том, кто она такая, откуда. И, несмотря на Vogue, ни одного материала в федеральных СМИ. Я написала Елене, поговорила с ней по телефону и поняла, что таки нашла интересного героя на Ямале. Организовать поездку за Полярный круг было непросто, но все получилось. Елена оказалась какой-то даже магической, она рассказывала удивительные истории о себе и своем народе.

Если говорить о социальной повестке, тут у нас перед другими медиа есть преимущество: мы на связи с огромным количеством фондов в регионах, которые делятся информацией и героями. Но в остальном московские редакции постоянно конкурируют друг с другом.

Как-то на планерке мы говорили о том, как хорошо было бы иметь много денег, чтобы отправить журналиста хотя бы на месяц, скажем, на Дальний Восток, чтобы он там сориентировался в повестке и отыскал уникальные темы. К сожалению, эта чудесная схема плоха по двум причинам: много денег у нас нет, а с хорошими темами даже на месте может не повезти. Однако в моей практике есть удачные примеры поездок на свой страх и риск и поисков на месте.

ЧУМОВЫЕ ИСТОРИИ

Одна из моих любимых историй, когда я отправилась туда-не-знаю-куда, а в итоге все получилось классно — поездка к ямальским чумработницам. Я оттолкнулась от новости о том, что на Ямале профессию чумработницы признали официальной, и теперь жены оленеводов будут получать зарплату и запись в трудовой. Эту заметку опубликовали чуть ли не все известные нам медиа, но никаких подробностей о том, что это за профессия и как вообще живут тундровые женщины, ни в одном тексте не было.

Я понимала, что из этой новости можно сделать интересный репортаж. И что