Симбионты - Олег Дивов

Тогда люди выйдут на улицы и потребуют устроить им коммунизм.

Выдать каждому ящик ботов, из которых человек вырастит что захочет – машину, компьютер, посудомойку, микроволновку… Дом.

И тогда на планете останется один ресурс, который чего-то стоит – энергия. Но если боты смогут запитываться от солнца – а почему бы им не смочь, – то и энергию никому не продашь.

Земной социум в привычном виде прекратит существование, потребуются какие-то новые формы. А поскольку задача государств и правительств в первую очередь не допускать перемен, «обеспечивать стабильность», возникло единодушное решение: обеспечить стабильность в полный рост любыми средствами вплоть до полицейских. Для начала все запретить, а там посмотрим.

Строго говоря, положение виделось опасным и безо всяких утопических нанотехнологий. Микробы-сборщики, зависимые от энергии и сырья, все равно опрокидывали глобальную экономику ничуть не хуже мифических нанороботов, способных штамповать гамбургеры из воздуха.

И с вероятностью пятьдесят на пятьдесят наступал армагеддец.

А Дед как раз подступил вплотную к своему идеальному медицинскому боту с репликаторной функцией. Он его уже видел во всех подробностях. Наконец-то Нанотех был готов оправдать себя, стоял в одном шаге от решения задачи, ради которой и был создан.

И тут пошли нехорошие слухи. А потом и нехорошие звонки.

Это было время, когда Дед бился головой о стену в бессильной злобе.

Ну, не совсем о стену – Виктор застал его, когда тот стучал лбом в книжный шкаф.

«Ты чего?..» – осторожно спросил Виктор.

«Хочу разбить кому-нибудь морду, – хмуро отозвался Дед. – Никак не могу решить, кому лучше. Вот и стою тут, как помесь барана с буридановым ослом!»

«Из Москвы звонили?» – догадался Виктор.

«Говорят, это не дело ученых. Не наша компетенция. Политический вопрос. Все будет решаться на уровне глав государств. Доктор! Это лечится?»

«Если политический вопрос – только нейролептиками».

Виктор прислонился к дверному косяку, он вдруг почувствовал себя, как воздушный шарик, налетевший на ежа. Его сейчас держало только понимание, что Деду еще труднее, привычный рефлекс врача. А то бы сам побился головой о твердый предмет.

«Они напуганы и пытаются закрыться».

«Я задумал всего лишь медицинского бота. Сам Президент Академии Наук лично просил, умолял пробить исключение в протоколе, а они даже не попытались».

«Для них любой репликатор – угроза, как ты не понимаешь. Сам принцип. Они готовы нас всех уморить, лишь бы не дать свободы».

«Вот именно, – Дед кивнул. – За что боролись… Тьфу! Работать не могу, в голове одна подлая мыслишка крутится: как бы вопрос решился в Советском Союзе».

«Жесткий контроль, – отозвался Виктор, не раздумывая. – Репликаторная функция допускается только в стенах Нанотеха, чисто ради производства, а людям вкалывать ботов с обрезанной задачей. Сколько проживут в организме, столько проживут… А это не выход. Ну, диагностика, и что-то быстро подлатать, это тоже неплохо, но ничего серьезного такие микробы сделать просто не успеют. У нас отдельные боты третьей серии живут месяц. Но связность роя нарушается раньше. Мало, очень мало. Чтобы действительно вылечить человека, нужен большой рой с гарантией на три месяца. Пятая серия могла бы?..»

«Запросто. Пятая и год могла бы… Ей нужен таймер в прошивке, чтобы принудительно усыпить рой, а то будет жить и жить. Но ее цена!.. Рой стоит больше, чем успешная предвыборная кампания Президента! Кому он нужен, самый распрекрасный бот, за такие деньги?!»

«В общем, при советском подходе к вопросу мы тоже пролетели бы, – заключил Виктор. – Да и при каком угодно, хоть при фашистах. Для любой власти опасны репликаторы. Замахнулся ты на весь миропорядок, сам того не желая, вот и огреб… Выход есть?»

«Поеду, буду убеждать лично, какой еще выход».

Дед уехал в Москву назавтра, пропадал неделю, вернулся измученный и злой, сказал: будем ждать, я нажал на все педали, наши в Академии сами не дураки, вовсю суетятся, авось чего получится. Бросил Нанотех на Михаила, а сам дневал и ночевал в своей «личной» лаборатории, с головой погрузившись в работу над пятой серией. Привычное дело: пока начальство раздумывает, мы спешим получить результат, а там, глядишь, повезет, и работа сама себя покажет в лучшем виде.

Это подвешенное состояние затянулось еще на год. Дед спешил как мог.

Не успел.

* * *

Семенов вошел к директору без стука.

– Ваш приказ выполнен. Документы по пятой серии уничтожены. Безвозвратно.

– Хорошо. Бумага ждет у секретаря, распишетесь. А это что?

– Да вот. Это для Лешки. У Гуревича вовремя отнял.

Техник поставил модель вертолета на стол и пробубнил:

– Все, что осталось от пятой серии. Пусть ребенку. Достанется. Вдруг ему… Полегчает.

Двое уставились друг другу прямо в глаза.

Из незаметного отверстия, будто проколотого в обоях иголкой, за ними подсматривала камера. Мутноватая черно-белая картинка утекала неведомо куда. Ремонт в кабинете делали несколько лет назад, но кто знает, вдруг камера стояла здесь всегда. И кто ее спрятал, и догадывался ли о ней Дед, и не было ли Деду абсолютно наплевать на это, и вообще приходило ли ему в голову, что за ним могут следить… Кто знает.

– Спасибо, – произнес Дед медленно. – Такой подарок… Уникальный.

– Своими руками. От всей души.

– Спасибо, – повторил Дед.

Глава 8

Наступил вечер, но не было перемен ни в больничной палате, ни за ее стеклянной стеной. Внутри, опутанный катетерами и проводами, лежал на койке мальчик. Снаружи неподвижно стоял его отец. Это было глупо и бессмысленно, но Виктор ничего не мог с собой поделать. Отвез жену домой, дал ей успокоительное, подождал, пока она забудется – не называть же это сном, – посидел рядом, потом буркнул «Побуду там, мало ли, что…», и обратно, к палате.

Когда в коридоре появился Дед, Виктор удивленно вскинул брови. Он был рад ему, но первым делом подумал, что лучше бы Деду тоже прилечь и как следует выспаться. Выглядел старик откровенно худо. Именно стариком он казался сегодня, а не крепким властным дядькой неопределенно пожилого возраста.

В руке у Деда была модель вертолета.

– Иди сюда. Есть идея.

Виктор послушно шагнул вслед за тестем к подоконнику, он привык, что Дед просто так не командует, ни в институте, ни в семье. Если забыл про «пожалуйста», значит, есть серьезное дело, которое надо сделать быстро, и не пожалеешь. В этом смысле Дед ни разу Виктора не разочаровал. «Спасибо» сказать он уж точно не забывал. Потом.

Дед уселся на подоконник, вертолет поставил рядом. Виктор пригляделся к модели, поднял глаза и вопросительно двинул подбородком: ну?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});