Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне стало не по себе.
– Михаил Давыдович, вы что-то хотите мне рассказать? – спросила я, подавшись к нему через стол. Коган смутился, отвел взор в вазочку с оплывшим десертом.
– Не более чем УЖЕ сказал. Вы молодые, вам видней… Знаете ли, я в огромном долгу перед Сергеем и обязан блюсти его интересы, как бы мне не было тяжело. Так что, «падающего – толкни…»
Это сейчас я понимаю, что доктора надо было «дожимать» в тот момент, когда он был готов открыться. Это спасло бы меня от многих неприятностей в будущем, но кто же знал?
Разговор перешел на литературную тему: я тоже любила Ницше и сделала Когану комплимент по поводу его великолепной памяти и умения цитировать к случаю. На самом деле Михаил Давыдович представлялся мне эдаким постаревшим Зуи из новеллы Сэлинджера.
– Это не большая заслуга для человека, который когда-то был литературным критиком! – скромно ответил он, а я изумилась: еще и критик!
– Не представляю, как все это можно совмещать и помнить! – восхищенно произнесла я, а Коган засмеялся:
– Тогда вот вам еще одна цитата: «Любой человек должен уметь менять пеленки, планировать вторжения, резать свиней, конструировать здания, управлять кораблями, писать сонеты, вести бухгалтерию, возводить стены, вправлять кости, облегчать смерть, исполнять приказы, отдавать приказы, сотрудничать, действовать самостоятельно, решать уравнения, анализировать новые проблемы, бросать навоз, программировать компьютеры, вкусно готовить, хорошо сражаться, достойно умирать. Специализация – удел насекомых».
Мы поговорили о Хайнлайне, Ницше, Кафке и, в конце концов, переползли на ритуалы «древних видящих» Карлоса Кастанеды. Коган высказал мысль, поразившую меня некоей дикостью и оригинальностью: а не происходили ли сновидческие путешествия дона Хуана в дольмене? Может быть, путешествия духа по другим мирам, требующие времени, совершались тогда, когда тело пребывало под защитой неуязвимого каменного стража, закрытого от стихий каменной пробкой? А если пойти еще дольше – может быть, эти путешествия были реальными, в то время как человеку казалось, что он просто спит? Частоты дольменных «песен» близки к медитативным частотам, например, к буддистскому «оооооооммммм»… Опять же Индия! Используя определенные практики, посвященный впадает в транс, а его сподвижники запечатывают дольмен. Во время высокой солнечной активности срабатывают необъяснимые свойства мегалита, и человек растворяется в ином измерении, думая, что все это ему просто снится… А в момент возвращения видит себя, постаревшего, и понимает, что это был не сон, а сама жизнь, и сходит с ума…
Гипотеза была очень интересной. И вполне себе правдоподобной.
Разошлись мы по номерам за полночь, а уже рано утром я решила прогуляться на пески к заливу. Шла, наслаждаясь предрассветной тишиной, нарушаемой лишь шумом ветра и прибоя, вдыхая полной грудью холодный северный воздух, напоенный терпкими запахами сосен и моря.
Влажный песок, испещренный следами птиц и животных, упруго пружинил под ногами. Я отыскала в нем несколько больших крупинок янтаря и положила в карман, на память. Затем, повинуясь внезапному порыву, разделась догола и погрузилась в ледяную серо-зеленую воду, дрожа от холода и возбуждения: так смело я еще никогда не поступала! Через несколько секунд озноб прошел; я легла на спину, покачиваясь на волнах, и «улетела» куда-то далеко, за облака. Тоже своего рода медитация. Поэтому голос Сереги, внезапно прозвучавший прямо у моего уха, произвел эффект разорвавшейся бомбы:
– Я смотрю, ты тоже любишь купаться по ночам? Значит, еще в одном мы сходимся!
От неожиданности и смущения я мгновенно перевернулась на живот, замолотила по воде руками и даже немного хлебнула солоноватой горечи.
– Тихо, тихо, я тебя не съем! – засмеялся Серега. – Я думал, что ты меня видела!
– Никого я не видела! А с твоей стороны неприлично вот так подкрадываться к голой женщине!
– Ну, я же не знал, что ты голая, пока ближе не подплыл. И, знаешь, я ничуть не жалею, что сделал это! – засмеялся Жданов.
– Немедленно уходи! То есть, уплывай!
– Хорошо. Тебе тоже пора выходить, уж посинела вся… Я оставлю тебе полотенце! – и широкими, мощными гребками он поплыл к берегу. Когда Серега вышел из воды и стал неторопливо одеваться, я поняла, что для купания он тоже использовал только один костюм – костюм Адама. Это был первый случай в моей жизни, чтобы понравившийся мне мужчина видел меня обнаженной и сам демонстрировал свое тело – да еще и вне постели. Когда он скрылся за кромкой леса, я выскочила на берег и растерлась докрасна махровым Серегиным полотенцем. Тело горело от холода, а щеки – от смущения.
Встретились со Ждановым мы только на станции, когда пришла пора приступать к работе. Правда, его направили в центр по ликвидации птичьего гриппа, а меня – к ловушке.
Такую конструкцию увидишь не каждый день – огромный, длинный «чулок» десятиметровой высоты, постепенно сужающийся и заканчивающийся маленькой камерой. В него залетают разные птицы, которых надо вынуть, классифицировать, взвесить на электронных весах, положив вниз головой в маленький стаканчик, надеть на лапку кольцо и отпустить. В первый же день работы мне повезло – удалось окольцевать корольковую пеночку – чрезвычайно редко встречающуюся птичку. Затем я помогала одному из сотрудников проводить экскурсию для туристов, который рассказывал им о видах пернатых, обитающих на Куршской косе.
Надо сказать, что работать на станции мне понравилось. Познакомившись поближе с коллегами, я нашла их довольно милыми, общительными и очень компетентными людьми. С Серегой мы виделись реже, чем в зоопарке, несмотря на то, что жили и трудились рядом. Разочаровавшись в сейде, он с головой ушел в решения «птичьих» проблем, связанных с обнаруженным штаммом. Коган же уехал в Калининград, пообещав вернуться в понедельник – мой выходной – и сводить в «танцующий» лес.
Запланированный день оказался солнечным и тихим. Михаил Давыдович явился рано утром, позавтракал с Серегой и уже ждал меня в вестибюле. Мы решили отправиться на прогулку пешком, чтобы, по его словам, «больше увидеть и почувствовать». Выйдя из поселка, мы двинулись по молчаливому и суровому сосняку.
В этом странном месте царили тишина и покой, не нарушаемые ни птичьими трелями, ни шумом ветра в кронах. Сначала нас окружали обычные сосны, но среди них все чаще и чаще стали попадаться искривленные деревья – и вот мы оказались в середине сказочного «танцующего леса». Название вполне себе поэтическое, но первое впечатление, мысль, проскользнувшая в моей голове, была совершенно не о танцах.
Змеи.
На мгновение мне показалось, что деревья вокруг – это полчище гигантских, копошащихся полозов, которые замерли, затаились и прикинулись соснами, чтобы напасть в тот момент, когда забредший сюда человек потеряет бдительность.
В кривых стволах некоторых деревьев угадывались очертания знакомых предметов, другие же казались просто фантастическими фигурами. Спирали, кольца, переплетения раздвоенных веток, знак бесконечности… Посмотреть было на что, но это не вызвало у меня восхищения или детского удивления. В этом лесу мне определенно не нравилось.
Тем не менее, виду я не подавала. Пока мы неспешно брели от одного дерева к следующему, Коган рассказывал мне легенду о Предиславе. На самом деле, кочующая дюна много лет назад засыпала рыбацкий поселок Предин, на месте которого и выросли «танцующие» сосны. Молодая христианка Предислава играла на лире неподалеку. Ее музыку услышал прусский князь Бартий, язычник. Прельстившись красотой девушки, он предложил ей руку и сердце, но музыкантша ответила, что не может стать супругой иноверца. Тогда князь попросил доказательств силы того Бога, в которого она верит. «Докажи, что твой Невидимый Бог сильнее этих деревьев!» – воскликнул он. Тогда Предислава вновь заиграла на своей лире, а сосны закружились в причудливом танце и склонились перед нею.
Легенда, что уж там говорить, и вправду красивая.
– А какова причина искривления этих деревьев на самом деле? – спросила я.
– Существует много версий. Одни считают, что все дело в гусеницах, которые съедают верхушку молодого побега, другие – что верхушечная почка этих сосен очень слабая, поэтому сильные балтийские ветра искривляют ее. Космобиологи, от которых я, кстати, и узнал об активизации сейда, уверены, что где-то здесь имеется энергетический разлом.
Потоки негативной энергии выходят из земных недр, причем они имеют форму не вектора, а спирали; деревья служат ей своеобразными проводниками. Пруссы-язычники считали, что деревья, чей ствол образует полное кольцо, являются воротами в мир духов. Кстати, вы не заметили, Лизонька, как странно работает в этом месте вестибулярный аппарат?
- Его невинная добыча - Алиса Ковалевская - Короткие любовные романы / Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы
- С тобой навеки (ЛП) - Лиезе Хлоя - Современные любовные романы
- Два сына для сурового папы (СИ) - Свит Кэти - Современные любовные романы
- Больше не твоя (СИ) - Свит Кэти - Современные любовные романы
- Ты сказала, что это сработает - Энн Гарвин - Прочие любовные романы / Современные любовные романы
- Счастье (СИ) - Амеличева Елена - Современные любовные романы
- Моя дорогая сестра - Александра Белова - Современные любовные романы
- Танцующий в темноте - Т. Л. Мартин - Современные любовные романы
- Любимая невеста (ЛП) - Джеймс - Современные любовные романы
- Лука + Айвии четыре певчие птички (ЛП) - Холл Элли - Современные любовные романы