Пробуждение Гиганта (СИ) - Лютц Эрнст

— Итак, — начал Бернелли, когда они стали трястись по дороге. — Я готов ответить на вопросы.

— Для начала расскажи, куда мы направляемся, и что там будем делать? — попросила Эрика.

— С удовольствием, — кивнул мужчина. — Мы направляемся на борт крейсера «Офелия». И мы будем выполнять роль команды для проведения специальных операций.

— Разве у флота нет никого, кто занимался бы этим? — удивилась Кайндхарт.

— Нет, таких специалистов у них в данный момент нет. Я предложил им услуги по выполнению особых заданий, в которых требуется действовать тихо и аккуратно. Без привлечения внимания к Союзу.

— Но ведь мы будем работать на Союз…

— Верно. А теперь позволь объяснить тебе ситуацию. Союз, как ты знаешь, объявил о своём нейтралитете в Войне, но это вовсе не значит, что он будет его придерживаться. Союз будет проводить свои дела во всём Старом Свете, но так, чтобы ни Королевство, ни Империя не смогли предъявить ему Casus Belli на основании нарушения нейтралитета. Понимаешь о чём я?

— Мы будем выполнять задания Союза, но, если провалимся, то всё спишут на то, что мы — просто бандиты или наёмники… — размышляла Эрика вслух. — Союз отречётся от нас, и выйдет чистеньким…

— В целом так, за одним исключением. От нас никто не отречётся. Союз, в отличие от Королевства, не бросает своих. Да, Союз скажет, что он тут не причём, но потом будет добиваться нашего возвращения на территорию Нового Света под угрозой объявления войны за жизни своих граждан.

— Но какой смысл?..

— Выгодная позиция. Намного выгоднее самим угрожать войной кому-то, чем испытывать угрозы в свой адрес.

— Хитро, — признала Эрика. — Но почему Союз хочет соблюдать нейтралитет, если может угрожать войной?

— Я думаю, что он не хочет повторять ошибок Королевства и Империи. Не хочет увязать в окопах на чужой земле, тратить людей. В Союзе очень ценят своих граждан и не допускают их ненужной гибели. Отец-Основатель не одобрял бессмысленное кровопролитие, если можно победить тихо и без крови.

— Я лишь отдалённо знакома с историей Союза. Отец-Основатель — это ведь просто человек, который поднял колонии на войну за независимость…

— Ты не понимаешь. Отец-Основатель — это символ нашей веры в нашу независимость и силу. Он — духовный наставник, лидер и учитель. Ты удивишься, если узнаешь, что изначально он был просто миссионером. Потом он написал Книгу Добродетелей, в которой изложил моральные принципы для общества. Он проповедовал своё учение в колониях, что подняло людей на борьбу против тирании держав Старого Света. Так произошла Освободительная Война. Сам Отец-Основатель никогда не был лидером в этой войне, он был только символом борьбы за справедливое общество и свободу.

— А ты веришь в него, Веб? — поинтересовалась Эрика.

— Я верю в принципы добродетели, которые он написал для людей. Я не праведный сын Отца, но по мере сил я стараюсь следовать его заветам.

— Ты не похож на религиозного человека…

— Вера в Отца — это скорее кодекс морального поведения, чем поклонение или культ.

— То есть, не обязательно поклоняться и молиться?

— Нет, каждый имеет на это право, но вовсе не обязан, — пожал плечами наёмник. — Тебе ещё предстоит столкнуться с нашими священниками и богословами, я думаю. И они с радостью расскажут тебе подробности учения Отца.

Между тем, они достигли входа в горный массив. Здесь их встречала новая охрана. Также в гражданском, но с повязками на руках. На этих отличительных повязках стоял знак латной перчатки, сжимающей меч. Снова последовала проверка документов, с которой уже не было проблем.

Пройдя КПП, экипаж въехал в пещеру. Тут было достаточно светло из-за света электрических ламп, потрескивающих над потолком. Повсюду виднелись ответвления в соседние галереи, проходы и посты охраны.

— «Латники». Понятно, кто взял на себя эту работу, — пробормотал Веб про себя. Он осматривал место, в котором не было с того момента, как прибыл в Старый свет. Именно тут он сошёл с борта контрабандного корабля и отправился в свободный полёт. И вот возвращение домой. На островок Родины.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Мы сразу на корабль? — поинтересовался Игги, сидящий за вожжами.

— Нет, сначала к нашим, надо выказать уважение. Да и вообще узнать новости, — ответил Бернелли, и скоро они свернули в один из перпендикулярных проходов.

— Мы едем к Стрелкам? — уточнила Эрика.

— Именно, — кивнул Белый Веб. — Тебя надо зарегистрировать, кстати. Это сильно упростит жизнь.

— А Стрелками могут становится все, кто захочет?

— Да, тебя занесут в списки Вольных Стрелков и дадут удостоверение, оно помогает решать некоторые вопросы.

Проехав по галереям ещё полчаса, они остановились в большой зале, в которой были выстроены подобия зданий, тесно ютящихся в ограниченном пространстве. Оставив экипаж на въезде в каверну, Эрика и Вебер пошли мимо построек в направлении наиболее обустроенной части, Игги и Зиг отправились по своим делам раздельно.

— Белый Веб! Какими судьбами! — раздался возглас со стороны. Обернувшись, мужчина увидел, как к нему идёт его старый знакомый. Мужчина примерно его возраста одетый ярко, как на карнавал. Старый знакомый, Михаэл Залевски.

— И тебе привет, дружище! — они радушно встретились и взяли друг друга в объятья.

— Возвращение блудного сына! — возвестил здоровяк громогласным басом. — Это событие века!

— Не преувеличивай, Залевски, — отмахнулся альбинос. — Просто по работе.

— А как же ещё! Ты у нас человек деловой, серьёзный! Крупная рыба на крючке, а?

— И не говори, поймали меня за самые жабры, — отшутился наёмник.

Эрика смотрела за этим разговором с некоторым интересом. До этого момента она совершенно не знала других Стрелков, кроме компании Вебера, поэтому ей было любопытно узнать, какие они бывают вообще. Как оказалось, у них нет стиля в одежде, у них нет официальных приветствий или ритуалов, а сами они, вроде как, большая семья, в которой многие друг друга знают. И этот человек, которого Вебер назвал Залевски казался ей смешным, простоватым и несерьёзным детиной в два метра ростом, с сильным запахом чеснока изо рта и многодневной щетиной. Между тем, разговор наёмников продолжался.

— Как твои ребята, а? Все целы? — интересовался Михаэл.

— Да вот… — Вебер неловко покачал рукой в воздухе, показывая, что ситуация не простая, но объяснять он не хочет. — У нас новый снайпер…

— Понимаю, всякое случается. А хороший человек? Кто-то из наших?

— Ах да, Михаэл, это — Эрика Кайндхарт, — представил их Веб. — Эрика, — мой друг, Михаэл Залевски. О его достоинствах можно долго, а о недостатках не будем.

— Очень приятно, — кивнула Кайнди с лёгкой улыбкой, ловя завороженный взгляд мужчины на своём протезе.

— Вы просто…уникальны, барышня, — не сразу нашёлся со словами тот. — Но Вебер всегда отличался особенным вкусом в выборе напарников.

— Он умеет делать особые предложения, — откликнулась рыжая.

— Друг, а ты не скажешь, кто у нас гильдмейстер в Чертоге? Как и раньше? — решил сменить неловкую тему Вебер.

— А это…Старина Шэди отправился искать счастья, надоела ему рутина. Так что на его месте сейчас Джон Трепник. Нормальный мужик, из стариков.

— И чего им не сидится в Союзе?

— Ну, говорят, что старый тигр опаснее молодого.

— Это точно. Ладно, нам надо зайти к Трепнику, чтобы утрясти некоторые дела, а потом за работу.

— Что?! И даже не выпьем за встречу?!

— Чёрные мундиры, Миха, они ждать не любят.

— О! Опять ты ввязался в серьёзную заваруху, — закатил глаза Залевски. — Смотри, не получи дыру в башке.

— И тебе не хворать, бывай, дружище!

Обменявшись рукопожатием, Вебер и Залевски расстались, Эрике поцеловали ладонь в знак большого уважения. Хотя Вольные Стрелки напоминал сброд наёмников и бандитов, они не были лишены какой-то романтики и пиетета. По крайней мере, женщин они уважали.

Далее путь пары проходил без встреч и знакомств. Перед домом, который занимал гильдмейстер, они остановились и попросили аудиенции. Видимо, дел тут было не много, потому что их сразу пропустили. В тесном помещении, которое можно было назвать рабочим кабинетом, сидел суховатый старик лет пятидесяти и смотрел в бумаги. Выражение его лица говорило о том, что он крайне недоволен тем, что видит, и желает поскорее избавиться от этой макулатуры.