СМЕРШ – 44 - Александр Леонидович Аввакумов

исполнение? Ну, смелее, смелее товарищи.

Толпа заволновалась, зашептала. Рюмин посмотрел на Костина, словно предлагая ему принять непосредственное участие в этой акции, но Александр сделал вид, что не понял взгляда капитана.

– Ну, смелее… Кого вы жалеете? Это же не люди, это предатели и трусы!

Из толпы, прихрамывая на левую ногу, вышел боец. Он взял их рук капитана пистолет и подошел к стоявшим на коленях «самострелам». Боец, взглянул на товарищей и молча, выстрелил в затылок одному из приговоренных к смерти. Тот, молча, повалился на землю, по его белой нательной рубахи медленно расползалось кровавое пятно, которое быстро увеличивалось в размерах. Вскоре все закончилось. Все стали медленно расходиться по палатам и рабочим местам.

– Я думал, что ты сам приведешь в исполнение приказ Сталина, а ты так и простоял, молча, – раздраженно произнес Рюмин. – Что, духу не хватило, лейтенант?

– Это плохо, товарищ капитан? Вы же тоже не стреляли?

– Как тебе сказать, Костин. Жизнь она все расставит на свои места. Твоя надежда прожить ее в белых перчатках, просто, не осуществима. Нельзя носить нашивки НКВД на гимнастерке и быть кристально чистым.

– Я не привык убивать безоружных людей…

Он не договорил. Рюмин схватил его за грудки и подтянул к себе.

– Что? Что ты сказал! Хочешь быть чистеньким, лейтенант! Не выйдет! Я тоже не родился палачом, но если придется…, рука у меня не дрогнет.

Капитан оттолкнул его в сторону и направился к машине. За всю обратную дорогу, они не проронили ни слова.

***

Рюмин плеснул из фляжки, в стоявшие на столе кружки.

– Пей, Костин. Это спирт. Не сожги рот…. Ты пил когда-нибудь спирт?

– Приходилось, товарищ капитан.

– Вот и хорошо. В котелке вода…, – произнес Рюмин и протянул Александру котелок.

Они выпили и стали закусывать крупными пожелтевшими огурцами. Рюмин снова взял в руки флагу и снова плеснул спирт по кружкам.

– Ты давно в органах? – поинтересовался у него капитан, хотя хорошо знал его анкету. – Вот ты мне скажи, Костин, ты когда-нибудь слышал о «Острове смерти»? Это не «Остров сокровищ», что написано в книжках, а настоящий «Остров смерти».

Александр посмотрел на Рюмина. В глазах капитана что-то мелькнуло не понятное для Костина.

– Нет, товарищ капитан, – тихо произнес он. – Что это такое? Расскажите….

Рюмин тяжело вздохнул и, взяв в руки кружку, выпил спирт. Он взглянул на Костина, словно прикидывая про себя, рассказывать ему об этом острове или нет. Достав папиросу, он закурил. Слушай:

– Я никому и никогда не рассказывал об этой трагедии, может, боялся, а может и не хотел рассказывать об этом. Для меня это слишком тяжело. Все произошло в 1933 году. Я тогда работал в Москве.

Капитан сделал глубокую затяжку и посмотрел на сосредоточенное лицо Костина.

– В начале тридцатых годов, как ты знаешь, у нас в стране была введена паспортная система. Инициатива шла от ОГПУ, а если точнее, то от самого Ягоды. Я тогда работал в Москве. В стране свирепствовал голод и громадная масса крестьян, спасаясь от голода, хлынула в города. Они толпами мотались по улицам в поисках работы, но ее на всех конечно не хватало. Начались стихийно возникать банды, которые занимались грабежами и кражами. Теперь, ты понял, почему этой инициативой плотно занималась наша контора. Ну, как всегда, не обошлось без «перегибов». Нарушителей паспортного режима задерживали и арестовывали прямо на улицах города, вокзалах. Там на вокзалах было все предельно просто – люди выскакивали на перрон, кто за продуктами и папиросами, кто за пивом. У многих паспорта оставались в карманах костюмов, которые находились в вагонах поезда. Вот таких пассажиров и отлавливала наша милиция. Все отчитывались перед вышестоящими органами о количестве выявленных и арестованных граждан. Много хватали, а сажать было некуда. Тогда Ягода и обратился к товарищу Сталину с предложением об увеличении населения Сибири за счет этих нарушителей. Насколько я тогда слышал, речь шла о миллионах человек. Представляешь, Костин, какие планировались грандиозные цифры.

Рюмин замолчал. Он, молча, налил себе в кружку спирт и опрокинул содержимое кружки себе в рот. Запив спирт водой, он снова закурил.

– Хороший получился закон, что греха таить. Тогда решались многие вопросы, в том числе и жилищные. Ведь население городов росло быстрее, чем строились квадратные метры. В тот год даже вышло постановление Моссовета «О порядке использования жилой площади, освобождающейся в связи с введением паспортной системы». Освободившиеся квартиры должны были в течение суток передаваться в райсовет, и никаких других манипуляций с жилплощадью не допускалось.

Он снова замолчал. По лицу Рюмина пробежала едва заметная тень. Пауза явно затягивалась. Чтобы ликвидировать ее, Костин решил задать вопрос:

– Скажите, товарищ капитан, неужели люди не жаловались?

Рюмин ухмыльнулся. Вопрос лейтенанта ему показался немного не корректным, ведь сам он был человеком этой системы.

– Наверное, писали и жаловались…, но это была директива ОГПУ, и поэтому на все эти жалобы никто не обращал никакого внимания. Я помню, что у томского городского прокурора арестовали двух сыновей, и он приехал в Москву, где встретился с Ягодой. Сыновей освободили, но это был редчайший случай.

Рука капитана снова потянулась к фляге со спиртом, но неожиданно повисла в воздухе, словно ее что-то остановило. Он взглянул на Александра и снова, как-то криво усмехнулся.

– Наверное, я зря тебе все это рассказываю, Костин. Пойми меня правильно, носить все это в себе, довольно, сложно. Секретарь Западно-Сибирского крайкома партии Роберт Эйхе заверил Сталина, что готов принять около 300 тысяч колонистов, однако вождю не понравилась эта цифра. Он посчитал, что она сильно занижена и распорядился оправить туда полмиллиона человек. Никто не стал оспаривать эти цифры, да и как можно было перечить нашему вождю.

– Товарищ капитан! Откуда вы все это знаете – цифры, решения Сталина, ведь об этом никто и негде не писал? – спросил его Костин.

– Не перебивай меня, лейтенант, – произнес Рюмин. – Если тебе не интересно, я рассказывать тебе эту историю не буду.

Капитан снова закурил. Похоже, хмель делала свое дело. Рука Рюмина дрогнула и папироса удала на пол, но он этого не заметил.

– Первые потери этап понес еще в пути в Томск. На грузовой станции из вагонов выгрузили несколько десятков человек, скончавшихся в дороге. Там всех, а их было более шести тысяч человек, отдельные два предыдущих этапа, уже около месяца ждали последний третий. Всех их погрузили на баржи и хотели отправить их в Александро-Ваховскую комендатуру, это на северо-западе области. Однако, принимающая сторона оказалась не готова к приему столь большого этапа «нежелательных элементов». Поступил