Битва за Балтику - Владимир Шигин

– Просвещенные братья, блюстители Храма, который час? – вопросил великий префект.

– Солнце правды сияет на Востоке, – раздалось в ответ.

Невидимый хор с воодушевлением запел масонский гимн «Коль славен Господь в Сионе». Скрестив руки на груди, братья преклонили колени. Началась молитва.

После окончания всех ритуалов, братья-рыцари расселись на лавки.

Председательствовал мастер стула контр-адмирал Алексей Спиридов.

– Причина нынешнего капитула, думается, вам, братья, понятна! – начал он заседание, оглядев всех присутствующих. – Государыней объявлена война Швеции, и мы, члены ложи шведский системы, должны уяснить для себя, что для нас важнее – Россия или масонское братство.

– Предлагаю заслушать мнение каждого из братьев! – подал голос командир линкора «Мстислав» Муловский.

– Тогда начнем с младших! – кивнул Спиридов.

Первыми встали лейтенанты-неофиты:

– Братство нам дорого, но и Россия нам тоже дорога! К тому же мы принимали присягу на верность Отечеству. Поэтому предлагаем на время войны отложить дела масонские и заняться делами ратными! – сказали они.

Лейтенантов поддержали рыцари в чинах капитанских, но уже не все. Командиры линкоров Коковцев, Вальронд и Баранов были куда менее категоричны:

– Надобно с братьями нашими шведскими договориться, чтобы всем мимо друг друга стрелять!

– Для чего ж они тогда на нас нападают, чтобы мимо нас палить? – резонно подал голос командир «Ростислава» Одинцов.

– Тогда надобно все одно мимо ядра кидать. Братья-масоны со стороны шведской увидят наш знак и одумаются! – даже вскочил со своего места командир «Иоанна Богослова» Вальронд.

– Держи карман шире, одумаются! – усмехнулся капитан 1-го ранга Муловский. – Пока мы будем мимо палить, они нас всех на дно морское отправят и не поперхнутся!

В углу о чем-то увлеченно шептались два закадычных дружка Денисон с Денисовым, прозванные за сходство фамилий кузенами.

Всех удивляла дружба этих двух линкоровских командиров – англичанина Джона Денисона со «Святого Петра» и ярославца Петра Денисова с «Болеслава». Первый при этом ни слова не понимал по-русски, а второй – по-английски. Между тем Денисон с Денисовым были что называется «не разлей вода», общаясь друг с другом каждый на своем языке. И главное, что при этом прекрасно понимали друг друга!

Большинство рыцарей ложи «Нептуна» было за то, что надо драться с братьями-шведами по-настоящему, без дураков. Наконец взял слово молчавший дотоле адмирал и по совместительству мастер ложи Самуил Грейг. Высочайший указ о назначении его командующим флотом уже лежал у него в кармане:

– Не мы, а шведский король Густав вероломно напал на нашу державу. Во главе флота его брат, принц Карл, коему по закону масонскому мы подчинение имеем. Но возможно ли изменить присяге и государству своему в сей грозный час, чтобы влечения наши к совершенству превыше России ставить?

Братья-рыцари заговорили разом:

– Истину говоришь, брат Самуил! Не мы, а шведы братство наше отринули! Не мы напали, а они! Будем драться так, чтобы навек от границ наших отвадить!

Молча сидели лишь Вальронд да его дружки – командир «Дерись» Савва Коковцев да «Памяти Евстафия» Баранов. Эти были за святость масонских уз. Но их было меньшинство и они ничего не могли изменить в решении ложи.

– Драться, да так, чтобы от супостата щепки летели! – таково было общее мнение.

– Быть по сему! – махнул рукой адмирал Грейг, в свое кресло усаживаясь.

– Быть по сему! – с размаху ударил молотком о жертвенник контр-адмирал Спиридов. – На сем капитул объявляю закрытым!

– Прошу каждого заняться его прямыми обязанностями! – объявил Грейг. – Дела масонские откладываем до лучших времен, теперь время дел военных!

Позднее историк напишет: «Грейг и все масоны-моряки выказали себя верными россиянами и покрыли славой свои имена».

Впрочем, в реальности все было далеко не так просто…

В те дни корабли доукомплектовывались офицерами и матросами. Перед самым выходом на «Мстислав» прислали артиллерийского офицера.

– Кто таков! – спросил его Муловский.

– Преподаватель инженерного корпуса подпоручик Бестужев!

– Дело артиллерийское знаете?

– Окончил артиллерийский корпус, а науки пушечные сам кадетам преподавал!

– Ну, что ж, принимайте орудия верхней палубы!

Матросам новый артиллерийский офицер сразу пришелся по душе. И артиллерист отменный – и к ним относился сердечно, да другим в обиду не давал. Звали матросы по этой причине Александра Бестужева своим благодетелем. С ним мы скоро еще встретимся…

Глава третья. День Сисоя Великого

В Кронштадте в то неспокойное время распевали залихватское:

Море – наша доля,Море – наша жисть!Веселись Рассея,Швеция держись!

У простого люда подъем духа был небывалый. Война стояла у порога их дома, а потому к ней относились со всею серьезностью. Минует еще четверть века – и Россия познает великий порыв 1812 года. Год же 1788-й можно считать ее своеобразным прологом. Впрочем, общее настроение было тревожным. Все волновались, удастся ли Грейгу остановить шведский флот, ведь в противном случае десант у Петербурга становился реальностью. У Зимнего для возможной спешной эвакуации двора в Москву стояло с полтысячи запряженных лошадей. Все ждали известий от адмирала Грейга.

В те дни Екатерина, храбрясь, писала на юг князю Потемкину ироничные письма: «Король шведский себе сковал латы, кирасу… и шишак с красными перьями. Выехавши из Стокгольма, говорил дамам, что он надеется им дать завтрак в Петергофе. Своим войскам в Финляндии и шведам велел сказать, что он намерен превосходить делами и помрачить Густава-Адольфа и окончить предприятие Карла ХII. Последнее событие сбыться может, понеже сей начал разорение Швеции, так же уверял он шведов, что он меня принудит сложить корону. Сего вероломного государя поступки похожи на сумасшествие».

Но за иронией чувствовалась тревога. Светлейший, письма подобные читая, ходил мрачный:

– Сумасшедший он, может, и сумасшедший, но уж кровушки нашей попьет вдосталь, хотя, может статься, в ней же и захлебнется!

Над Финским заливом клочьями стелился туман. Ветер был тихий. По этой причине адмирал Грейг велел по флоту держать все паруса. С кораблей запрашивали: «Дозволено ли будет прочистить стволы холостыми залпами?» Командующий ответил утвердительно. Гулкие отрывистые залпы вспугнули дремавших на волнах чаек, и те с пронзительным криком закружили над кораблями. На траверзе белел Толбухин маяк. Над его маячным конусом еще курился легкий дым ночного костра.

Впереди своего флота в авангард Грейг поставил отряд Мартына Фондезина, состоявший из наиболее старых кораблей, так сказать, для присмотра. Наиболее надежные корабли, наоборот, были поставлены им в арьергард под началом контр-адмирала Козлянинова. Самые же мощные линкоры, вошли в кордебаталию, под началом самого адмирала.

В Петербург Грейг доносил: «…Снялся с якоря с порученной мне эскадрой. Лавирую для сыскания шведского флота при противном ветре. На флоте произвожу пушечную и ружейную экзерцицию».

Вместе с командиром флагманского «Мстислава», Муловским, командующий подолгу сидел над картой Финского залива.

– Ну, некуда шведам деться! – говорил он, тыча в бумагу курительной трубкой. – Путь у герцога один – к Кронштадту и на этом пути мы его непременно должны встретить!

– Шведам самим нужна генеральная баталия и герцог сам станет нас всюду искать! – высказал свое мнение капитан 1-го ранга Муловский.

– Что ж, сойдемся всерьез! – резюмировал Грейг. – Спесь сбивать сразу и навсегда!

Впереди эскадры дозорные фрегаты. Капитаны фрегатские имеют строгий приказ останавливать все преходящие торговые суда. Всех опрашивают: где шведы и в каком количестве?

Получив доклад, Грейг самолично дырявил циркулем карту:

– Ежели флот шведский усмотрен купцами подле Ревеля и Кокшхара, то ждать нам гостей осталось недолго!

В сумерках уходящего дня командующий перенес свой флаг с 74-пушечного «Мстислава» на 100-пушечный «Ростислав». Прощаясь с Муловским, он сказал:

– Знай, Гриша, что любезней твоего «Мстислава» кораблей для меня нет, но в бою должен я быть на корабле наисильнейшем, дабы в случае нужды решить исход баталии!

Ночью походный порядок эскадры был изменен. Вперед навстречу неприятелю адмирал выслал сильный дозорный отряд: линейные корабли «Мстислав» под брейд-вымпелом капитана 1-го ранга Муловского и «Брячеслав» да фрегат «Надежда Благополучия».

Пока ж Грейг стремился не потерять ни одной свободной минуты, чтобы хоть как-то поднатаскать свои сырые команды. Цейхместер эскадры Леман, не единожды обходя шлюпкой корабли, внушал капитанам:

– Матроза не жалеть! Скоро экзамен кровавый!