Пленница наследника короны - Валентина Гордова

был сыграть свою роль и ещё через год мы с Альмодом могли официально пожениться и «стать единым целым».

Проблема в том, что всё по тем же законам Мироуза принц не смел становиться королём, пока не обзаведётся женой.

Её величество действующая королева, по словам Тори, не могла оставаться править ещё на целый год. Ей нужно было посадить сына на престол, а для этого он должен быть женат.

Всё сводилось к очевидному итогу: риян Йорген без всяческих ритуалов просто придёт и сделает своё дело.

Был ещё один вывод, который меня совсем не радовал: они с принцем родственники. И, похоже, довольно близкие.

Шикарно. Просто шикарно.

Захотелось прогуляться в окно, но я мужественно подавила это желание. Нет, так проблемы не решаются.

Тори закончила рассказывать и скорбно замолчала. Она не торопила меня с ответом, давала время всё хорошо обдумать.

Я вновь покосилась на окно. Погулять всё ещё хотелось. Побродить по парку. И подумать обо всём в тишине, на свежем воздухе.

– Пошли в сад, – вздохнув, решила я и поднялась.

– Но, милая, – попыталась возразить служанка.

И замолчала под моим взглядом.

– Куда? – остановил на выходе из комнат Викар.

– Гулять. А где ваш брат? – я покрутила головой в поисках второго из своих телохранителей.

– Отдыхает, – Викар был не особо говорливым.

Но хоть отговаривать принцессу от глупой затеи не стал. Молча пристроился у нас за спинами и пошёл следом, готовый незамедлительно отреагировать на малейший намёк на опасность.

– Пойдём служебным ходом, – предложила я Тори. – Не хочу оправдываться ещё перед кучей людей.

Поворот налево, а не направо, как я обычно ходила, вдоль по узкому коридору, в самую последнюю небольшую дверку. Вниз по крутой винтовой лестнице, ещё через две двери и выйти в парк.

Едва глотнула свежего, пропитанного ароматами цветов воздуха, сразу поняла, как устала сидеть взаперти. Там было душно, здесь – приятно прохладно.

Но погулять и подумать, как я того хотела, не получилось.

Меня внезапно подхватило порывом, совсем не похожим на ветер.

Это была волна эмоций. Не моих, чужих.

И первым, что я ощутила, была горечь на губах. Через секунду грудь сдавило обжигающей болью. Не чёткой и явной, а притуплённой, доносящейся до меня обрывками, как далёкие слова.

– Ваш брат не отдыхает, – сорвалось с губ. Голова повернулась в сторону, взгляд метнулся в далёкую, особенно тёмную часть сада. – Он умирает.

Не помню, как двинулась с места. Ноги сами понесли. Вначале медленно, боязливо, затем всё быстрее и быстрее. И вот я уже практически бежала.

Дальше, ещё дальше. На крайнюю справа тропинку, мимо розовой статуи худенькой женщины с цветами в руках, мимо хозяйственных построек. Резко направо, между зданиями. Вокруг высокого дерева с толстым бугристым стволом.

– Бранд, ты как? – услышала я мужской голос за секунду до того, как вынырнуть из темноты на свет.

Яркий, пульсирующий шарик висел, подрагивая, в воздухе. Его неприятный белый свет заливал травяную поляну и четверых мужчин на ней. Все в одинаковой чёрной кожаной форме.

Выглядел мой телохранитель совсем плохо. Болезненно бледный, под глазами синяки, сами глаза красные, с полопавшимися капиллярами. Со лба градом стекал пот, волосы мокрые, дышал тяжело и хрипло, на ногах держался с огромным трудом. Если бы двое мужчин его не придерживали, Бранд и вовсе валялся бы на земле.

– Асаин Шерман? – моё появление заметили почти сразу и удивились безмерно. – Спокойствия вашему вечеру… Что вы здесь делаете в такой час?

Не отвечая на вопрос, даже толком не слыша, кто и что спрашивал, я сделала шаг вперёд. Остановилась.

Под одеждой на груди, прямо над сердцем, у моего телохранителя верно разрасталось безобразное чёрно-фиолетовое пятно.

Странное, никогда прежде не слышимое слово само всплыло в сознании.

– Что такое аехарий?

Напряжённая тишина опустилась на поляну.

– Это проклятье, верно? – шаг, остановка, ещё шаг. – Оно вот там… прямо на груди.

Указала вначале на мужчину, после прижала ладонь к себе. К тому самому месту, где у Бранда разрасталось пятно проклятья.

Военным не нужно было повторять дважды.

Двое, удерживающие моего телохранителя, сжали руки крепче, пресекая слабое, бессильное сопротивление Бранда. Викар вышел из-за моей спины, широким шагом приблизился к брату, поднял руки и рывком разорвал ткань на его груди.

– Святой Ирвих! – задохнулась от ужаса Тори.

Служанка попыталась оттащить меня подальше от мужчин, но я без труда избавилась от её рук.

– Женщина, – сказала уверенно, чётко видя её перед собой в сизом тумане. – Чёрные волосы, высокая, над левой бровью маленький шрам.

Присутствующие мрачно посмотрели на меня. Им, без сомнений, была известна описываемая мной женщина.

Поддаваясь порыву, я подняла ладонь и игриво, средним пальчиком, убрала за ухо прядь волос.

Не мой жест.

– Проклятый Олграх!

– Так и знал…

– Вот т…

Реакция у мужчин была примерно одинаковой. Понимание от моего описания, мгновенно сменившееся злостью, негодованием, ненавистью.

– Это она прокляла его, – не знаю, откуда во мне появилось это знание. Оно просто было.

Никто не стал уточнять, не последовало больше никаких вопросов. Мои слова взяли на веру. Подозреваю, у них и без того были причины подозревать эту женщину…

– Отдайте приказ о задержании, – велел Викар холодно. – Бранда к лекарям. Оповестите рияна Йоргена. Держите меня в курсе.

А дальше уже мне:

– Асаин Шерман, вы возвращаетесь в покои.

Как бы ни хотелось возразить, я позволила телохранителю молча и быстро вернуть меня в комнаты. Ему не до меня сейчас было. У него там родной брат умирал.

– Ему помогут? – остановила я Викара уже на пороге, когда он собирался уходить.

Мужчина замер, медленно обернулся, несколько долгих мгновений, не моргая, смотрел мне в глаза.

– Да, – ответил глухо, но уверенно. – Вы обнаружили проклятье раньше, чем оно успело стать необратимым. Я… Я искренне благодарю вас, асаин Шерман. Вы спасли жизнь моему брату. Мы оба перед вами в неоплатном долгу.

Дождавшись моего растерянного кивка, Викар покинул мою гостиную, закрыв за собой дверь и велев никуда не выходить.

В голове так и крутилось: хорошо погуляли…

* * *

– Значит, Созерцающая…

Голос рияна Йоргена звучал негромко, вынуждая невольно прислушиваться к словам, а потому казался ещё более жутким и угрожающим.

Я невольно сжалась, втянув голову в плечи и мечтая оказаться где угодно, но не в собственной гостиной. Меня не покидало чувство острой вины, словно я сама сделала себя Созерцающей. Словно я совершила какое-то преступление.

– Как такое возможно? – её величество выглядела совсем растерянной, сбитой с толку.

Она сидела за столом и то и дело переводила непонимающий взгляд со сжавшейся в кресле меня на вышагивающего по гостиной своего доверенного.

– У меня чувство, – Йорген остановился, скользнул взглядом по мне и тяжело посмотрел на свою королеву, – что это далеко не все заготовленные для нас сюрпризы.

Королева кивнула, соглашаясь, и сменила тему:

– Эдель нашлась?

Мужчина заметно скис и нехотя признался:

– Как сквозь землю провалилась.

Её величество не упустила момента поддеть, оставила тревогу и громко пренебрежительно фыркнула.

– Раз вся твоя хвалёная гвардия не в состоянии найти одну-единственную преступницу, используй того, кто может помочь.

Отчего-то её слова совсем мне не понравились.

– Кого? – Йорген и не попытался скрыть охватившую его враждебность.

Сложив руки на груди, мужчина мрачно воззрился на правительницу, ожидая её объяснений.

Вместо каких-либо слов она с намёком улыбнулась и склонила голову в мою сторону, не отрывая, впрочем, взгляда от поверенного.

До него дошло быстрее, чем до меня. До него дошло практически мгновенно, и когда оба повернулись и мрачно посмотрели на меня, я всё ещё не осознавала нависших надо мной бед.

– Ещё чего не хватало! – риян категорически отказался от предложения собственной королевы.

– Ты просто глупец, – практически пропела она с улыбкой и горящими от гнева глазами, так сильно контрастирующими друг с другом.

Не нужно быть гением, чтобы считать её настроение. И достаточно лишь иметь глаза, чтобы был очевидным ответный гнев мага.

Он ответил – яростно, отрывисто, чётко проговаривая каждый звук и используя грубый, гортанный и абсолютно для меня непонятный язык. Очевидно, эти слова предназначались не для меня, королева же Йоргену и ответила всё на том же языке.

Ещё пара фраз, повысившийся градус общей напряжённости, и вот уже