Больница Преображения - Станислав Лем

- Ну, что там еще? Ради Бога, не принимай этого так уж всерьез... Сташек заметил, что белый халат Стефана потемнел под мышками. - Так вспотел? Ну и ну...

Стефан с облегчением исторг из себя рассказ о первой больной и о том, как выглядели другие. Кошмар!

- Ты ребенок. Это не высказывания и не суждения, а симптомы. Симптомы болезни, ясно?

- Не хочу тут больше оставаться.

- Женское отделение всегда похуже. Не болтай ерунды. Впрочем, я уже говорил с Пайпаком. - Стефан с удовлетворением отметил, что Сташек немного важничает. А я это предвидел, но Носилевская действительно одна, и ей нужна помощь. Для проформы побудь у нее с неделю, потом тебя перебросят к Ригеру, а может, ты предпочитаешь... Погоди, это идея. Ведь ты же когда-то был анестезиологом у Влостовского?

Действительно, Стефан довольно прилично давал наркоз.

- Видишь ли, Каутерс как раз жалуется, что у него никого нет. Ну, Орибальд, знаешь.

- Что?

- Доктор Орибальд Каутерс, - по складам произнес Сташек. - Забавное имя, верно? Он смахивает на египтянина, а родом вроде бы из курляндских дворян. Нейрохирург. Неплохо оперирует!

- Да, это бы лучше всего... научился бы чему-нибудь. А здесь... Стефан махнул рукой.

- Я собирался сказать тебе раньше, да случая не было. Так вот, наш младший персонал в принципе совершенно неквалифицированный. Ну, и действует немножко по-деревенски, грубовато. Бывает свинство и похуже.

Стефан поддакнул: вот, санитарка едва не ошпарила больную кипятком.

- Да, случается. Надо смотреть в оба, но в принципе... сам понимаешь, как плохо с людьми. Надо быть любителем весьма своеобразных ощущений, чтобы...

- Это маргинальная часть интересной проблемы, - сказал Стефан. Он почувствовал желание поговорить и одновременно нашел повод, чтобы не возвращаться в палату. - Свобода выбора рода деятельности вроде бы и хороша, - продолжал он, - но, собственно, лишь закон больших чисел гарантирует, что найдутся желающие для выполнения всех важных в жизни общества функций. По крайней мере, теоретически возможно, что через несколько лет никто не захочет стать, например, канцеляристом... и что тогда? Принуждать или как?

- Однако до сих пор это как-то утрясалось, и механизм самообеспечения общества пока не подводит... Кстати, знаешь, что ты затронул одну из любимейших тем Пайпака? Надо ему это сказать. Он любит порой устраивать нам лекции. Ведь мы тут повышаем квалификацию, а бывает, даже развлекаемся. - Сташек обнажил в улыбке желтые от никотина зубы. - Это счастье, утверждает он, что люди так мало образованны... "Сплошь университетские профессора. Это было бы ужасно, уважаемые кол... коллеги, кто бы подметал улицы?!" - затянул вдруг Сташек, неплохо подделываясь под дребезжащий голос старика.

Стефану и это наскучило.

- Прогуляешься со мной в палату? Хочу забрать истории болезни к себе. Казалось бы, все условия, да не смогу здесь писать, дверь за спиной.

- Ну и что?

Стефану пришлось сказать все.

- Мне чудится, их глаза колют меня в спину сквозь замочную скважину.

- Завесь дверь полотенцем, - так искренне и быстро вырвалось у Сташека, что Стефан заподозрил, что его друг пережил то же самое, и почувствовал себя капельку уверенней.

- Нет, так лучше.

Они направились в дежурку, для чего надо было миновать три женские палаты. Высокая блондинка с изможденным испуганным лицом поманила Стефана в сторонку - так подзывают не врача, а незнакомого человека На улице, прося о помощи.

- Вижу, вы новый доктор, - зашептала женщина, тревожно озираясь. Уделите мне пять минут... ну, две... - проговорила она умоляюще.

Тшинецкий поискал взглядом Сташека; тот, устало улыбаясь, поигрывал резиновым диагностическим молоточком.

- Доктор... я абсолютно нормальная!

Поскольку теоретически Стефан знал, что десимуляция - классический симптом некоторых помешательств, слова больной его не очень-то тронули.

- Побеседуем, сударыня, когда я буду делать обход.

- Это точно, да? - обрадовалась она. - Вижу, что вы, доктор, понимаете меня... - И зашептала ему в самое ухо: - Ведь тут сплошные психи. _Сплошные_, - повторила она с нажимом.

Это заявление и заговорщическое подмигивание удивили его - кому же еще находиться в подобном заведении? Вдруг, уже шагая за Сташеком, он сообразил: она имела в виду всех, и врачей тоже! Значит, и Носилевскую? Попытался очень осторожно выведать, не считает ли Сташек ее "странной", но тот фыркнул ему в лицо:

- Она?! Эта очаровательная девушка?! - и принялся с жаром объяснять, какая она умная да из какой семьи.

Кшечотек прямо-таки захлебывался. "Втюрился", - подумал Стефан и словно по-новому посмотрел на друга; на его подвижном кадыке заметил несколько недобритых волосков, похожих на крохотных червячков, увидел безобразные зубы, набирающий силу прыщ и волосы, поредевшие спереди: там, где еще недавно отливала угольной чернотой прядь, едва виднелось прозрачное облачко. "Никаких шансов", - дисквалифицировал его Стефан.

Самого его она ничуть не привлекала. Хороша, очень хороша, глаза необыкновенные, но есть что-то отталкивающее.

По дороге Сташек вспомнил о Секуловском и решил продемонстрировать его Стефану.

- Потрясающе умный тип, но, понимаешь ли, сумасброд. Приятно с ним беседовать, только смотри не ляпни чего-нибудь. Веди себя, как в светском обществе, понял? Это его слабость.

- Учту, - пообещал Стефан.

Направляясь в корпус выздоравливающих, они вышли из галереи. Пасмурное небо распогодилось, ветер проделывал огромные дыры в серой вате облаков. Клочья тумана плавали над самыми деревьями.

У корпуса какой-то человек в короткой куртке тянул тачку с землей. Это был еврей с лицом, темным не от загара и основательно, почти до глаз заросшим.

- Добрый день, господин лекарь, - обратился он к Стефану, не обращая внимания на Сташека. - Вы меня не припоминаете, господин лекарь? Да, вижу, вы меня забыли.

- Не знаю... - проговорил Стефан, останавливаясь и слегка кивая в ответ.

Сташек едва заметно улыбнулся и стал ковырять носком ботинка втоптанные в грязь стебли.

- Меня зовут Нагель, Соломон Нагель. Я для вашего папы работал по металлу, припоминаете?

Теперь Стефан начал догадываться. Действительно, у отца был кто-то вроде подручного - они иногда вместе запирались в мастерской, строя свои модели.

- Вы знаете, кто я тут? - продолжал Нагель. - Я, видите ли, здесь первый ангел.

Стефану стало не по себе. Нагель подошел к нему вплотную и горячо зашептал:

- Через неделю я буду на большом совещании. Сам Господь будет, и Давид, и все пророки, архангелы и кто хотите. Со мной там очень считаются, так, может, вам, господин доктор, что-нибудь нужно? Скажите, я устрою.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});