Роуэн и бродники - Эмили Родда

Он оглядел суровые голые скалы, что вздымались вокруг.

— Не знаю почему, но Золотая долина уже давно не выходит у меня из головы. Я, кажется, так и вижу ее перед собой. Вот я и подумал: может, меня тянет сюда, потому что для бродников настало наконец время снова найти своих старых друзей. Вместе мы сможем одолеть врага, вы-то ведь нас оставили.

— Так вы хотите отыскать долинный народ? — прошептал Роуэн. — А разве Золотая долина есть? Я думал…

— Ты думал, что это всего лишь сказка? Ты не один такой, пастушок Роуэн! Но теперь-то ты, конечно, знаешь, что любая сказка — это шелковая нить, намотанная вокруг жемчужного зерна истины. И провал Унрин тоже есть.

Тут лицо его потемнело, и он оглянулся.

Роуэн посмотрел туда же, но не заметил ничего нового — те же зубцы скал и где-то далеко золотистый утес, круто взмывающий к небу.

— Провал Унрин лежит вон там, за каменным холмом, — сказал Огден. — И наши легенды говорят, что он охраняет Золотую долину. Мы все в это верили и сейчас верим. Предвестники много раз пролетали над провалом. Но много ли с воздуха разглядишь? Значит, мы должны до него дойти и разыскать тайный путь к своей цели.

— Но провал Унрин — запретное место, — горячо возразил Аллун. — У бродников закон: туда ходить нельзя.

Огден кивнул и помрачнел:

— Нельзя — рожденным в племени бродников. А вот, — и тут он посмотрел на Зеел, — зибаки могут туда ходить, сколько им вздумается. Я и подумал: может, Зеел поэтому к нам и подбросили. Может, так давно было решено, что она, а вместе с ней и мы дождемся своего часа.

Зеел гордо подняла голову.

Роуэн с трудом подобрал слова, чтобы высказать то, что было у него в голове:

— Так, значит, это не вы… ну, то есть не бродники… заколдовали деревню?

— Нет, конечно! — решительно сказала Зеел, которая сейчас и впрямь казалась истинной дочерью бродников. — Огден же сказал тебе!

Роуэн почувствовал, что краснеет, но заставил себя продолжать.

— Так как же это случилось? — не отступал он. — И почему?

Огден задумчиво почесал затылок:

— Не знаю… — И тут глаза его сузились. — Что ты там говорил о стихотворении? Что за стихотворение такое?

— Наша мудрейшая Шеба прочитала его Роуэну в тот день, когда вы появились в Рине, — объяснил Аллун. — Еще и поэтому я… ну, то есть мы… подумали, что вы нас выдали зибакам. Там все сходилось.

Огден нахмурился:

— С чем что сходилось? Ладно, прочитай-ка мне его, раз уж оно нам всем так напакостило.

Роуэн снова покраснел, но послушался и громко произнес слова, о которых не мог вспоминать без страха:

Зло притаилось под красой,Жди — повернется колесо.Все та же гордость, и промах тот же,Доспех бесценный забыть негоже.В засаде прячется тайный враг,Засел он во тьме — берегись, дурак!День ото дня он сильней и сильней.Когда ж он покажется средь людей,Былое зло объявится вдруг,Сомкнётся навеки недобрый круг…

Роуэн замолчал. Огден подождал немного и повернулся к Аллуну.

— Понятно, почему вы попались, — сказал он и некоторое время помолчал. — Это же загадка. И из нее я понял только одно. Чтобы защититься от беды, ищите ответ в прошлом.

— Вот об этом и говорила моя мама, — вставил Роуэн. — И Ланн сказала, что стихотворение это о том времени, когда мы были рабами зибаков, и оно предупреждает нас, что это повторится снова, если мы забудем старые уроки.

Огден кивнул:

— Может, оно и так, да мне кажется, что не похоже. Оба наших племени боятся зибаков. Но, видно, у нас есть еще один общий враг.

— Кто же это? — спросил Роуэн. — С тех пор как мы пришли в Рин, у нас не было других врагов.

Огден задумчиво посмотрел на него:

— Ну да. А тайный враг, который был здесь до того, как вы пришли, и есть сейчас, но до сего дня он не показывался ни нам, ни вам? Древний враг этой земли и ее людей. Враг, который будет ждать, сколько надо — тысячу лет, две тысячи, десять, а потом внезапно нападет. Кто он, как ты думаешь?

Огден склонил голову и закрыл глаза. Все ждали. Роуэн затаил дыхание. Лицо Зеел было таким спокойным, что казалось маской.

Но вот наконец Огден поднял глаза.

— Вот что я надумал, — сказал он. — Я послушал свое сердце и пришел сюда, потому что в этом месте, как говорили, бились великаны Инспрея и здесь пропала чудесная долина. Меня тянуло сюда, да и до сих пор тянет. Это сильнее меня. Я знаю — здесь мы найдем то, что ищем. — Он обернулся к Зеел. — Готовься, предвестница. Вот твое желание и сбудется. Ты отправишься искать Золотую долину. Не испугаешься?

Она, побледнев, кивнула.

— Ее охраняет провал Унрин, — продолжил Огден. — Провал Унрин — это страшное место. Не струсишь? — вновь спросил он Зеел.

— Нет, — тихо ответила она.

Огден посмотрел на листик лютика, который до сих пор не выпускал из рук.

— Ты из племени зибаков и ты настоящий воин, моя приемная дочь Зеел, — сказал он. — Но ты и предвестница бродников, тебя учили храбро идти навстречу неизвестному, защищать племя и вести его за собой. А вот Тор и Митрен, — он взглянул на двоих мальчиков-предвестников, которые скромно стояли рядом, — твои всегдашние спутники, на сей раз не смогут полететь с тобой.

— Понятно, — сказала Зеел.

— И все-таки я не хочу, чтобы ты в одиночку встретилась со злом. Поэтому я нашел тебе спутника. Он поможет тебе, и это еще раз докажет всем, что дружбу наших племен ничто не расстроит. Он тоже слушает свое сердце, и он доказал, что умеет побеждать страх и преодолевать опасности, которые встречаются на пути.

С этими словами он повернулся и передал листик Роуэну.

16. Наваждение

Они молча взбирались вверх по скалам. Дойдя до вершины, Зеел обняла Тора, Митрена и Огдена.

— Увидимся, — сказала она каждому из них.

И они, глядя ей прямо в глаза, сказали в ответ то же самое.

Аллун на прощание сжал руки Роуэна.

— Поосторожнее там, — сказал он. Потом обнял мальчика, прижал его к себе и сказал еще раз: — Поосторожнее.

— Вам пора, — тихо произнес Огден. — Слушайте свои сердца. Они и поведут вас. Мы будем ждать, когда вы нас позовете и скажете, что все хорошо.

Роуэн и Зеел начали спускаться вниз.

Роуэн оглянулся, и перед глазами у него все поплыло. Не потому, что спуск был крутым или путь слишком тяжелым, нет. За каменным холмом еле видимая тропа плавно шла под уклон, и прямо под ноги стелился мягкий ковер из лютиков и травы.

Голова закружилась оттого, что ему стало страшно. Нет, не страшно — жутко. В самом низу склона и было то самое место, где, он точно знал, гнездилось зло, хоть название этого места никто и никогда не произносил вслух. От одного взгляда вниз в сердце заползал мерзкий холодок.

Там, внизу, росли короткие раскидистые деревья. Но были они неприветливые, даже грозные. Перекореженные толстые черные стволы торчали из мертвой серой земли. Мрачные лиловые листья тихо подрагивали от легкого ветерка.

То там, то здесь между корней поднимались и плавали облачка желтого тумана. И всюду был такой мерзкий запах, какого ему никогда в своей жизни не доводилось вдыхать. От него щипало в носу, и даже одежда им пропиталась. Роуэна тошнило от отвращения.

Он посмотрел на Зеел, которая упрямо спускалась по склону. Она была в мягких башмаках, поэтому ее ноги не скользили по каменистой земле. Трава и лютики, казалось, сами стелились под ноги, чтобы ей легче было ступать.

Они не разговаривали. Зеел даже не улыбалась ему. Ей не нравилось, что они шли вместе. К своей заветной мечте она хотела добраться одна.

Аллун тоже был против того, чтобы Роуэн шел с ней.

— Роуэн ведь мальчишка, Огден, — попробовал возразить он. — Я вполне могу пойти вместо него. Я такой же житель Рина. Если я, а не Роуэн, отправлюсь с Зеел, ты точно так же убедишься в том, что дружба между нашими племенами все такая же крепкая, как была.

Но Огден, не соглашаясь, качал головой.

— Пастушок Роуэн почти ровесник Зеел, Аллун, — ответил он. — И он единственный из вас, кто сумел взойти на Гору. Я ему очень доверяю — он умеет чувствовать землю. И я знаю, что правильно выбрал его. Я хочу, чтобы только он, и больше никто, пошел вместе с Зеел.

Роуэн спотыкался на скользкой земле, старался не падать, ведь в спину им смотрели Огден и Аллун да еще двое предвестников — Тор и Митрен.

Он задышал чаще, потому что впереди показалась мрачная роща Унрин, хотя отвратительный запах и полз ему навстречу. Они спустились уже почти на самое дно, и Роуэн от всей души хотел только одного — чтобы Зеел с ним заговорила. Хоть бы слово сказала. Уж очень тяжело было все время бояться одному.

И тут, словно прочитав его мысли, она повернулась к нему и небрежно спросила:

— Что, страшно?