НИКОЛАЙ НЕГОДНИК - Андрей Саргаев

Следом из леса на поляну вылетели рыцари с длинными копьями, а за ними, с треском проламываясь сквозь заросли шиповника и дикой малины, и пехота.

- Убейте дракона! - кричал всадник в белом плаще, укрывающем доспехи. - Колдуна брать живьем!

- А вот ни хрена себе! - возмутился Николай и попытался выбраться из-под годзилкиной защиты.

- Погоди, сейчас еще стрельнут, - новый залп застучал по шкуре ящера. - А вот теперь моя очередь!

Над головой у Шмелева ухнуло, мощно загудело, а черед секунду на смену реву пламени пришли вопли сжигаемых заживо людей.

- Вылезай, чо!

Коля выскочил из укрытия, на ходу вытаскивая меч, и тут же пригнулся - чуть не задев волосы, со свистом пролетела вырванная с корнем береза. В лапах Горыныча самодельная булава казалась маленькой тростиночкой, будто рыбак с удочкой на плече стоит. Годзилка не глядя смахнул с коней трех рыцарей и, радостно взвизгивая неожиданным фальцетом, бросился догонять разбегающихся в разные стороны кнехтов. Оставшийся в седле граф попытался ударить в спину, но копье бессильно скользнуло по чешуе, не причинив вреда. Змей в ответ отмахнулся хвостом, и Гуго фон Дигенгейм слетел с коня, придавив приходящего в себя Базеку.

- Ты чего творишь, гадина? - закричал возмущенный кот и тут же резко замолчал, понимая, что произошло нечто необычное. Он вытащил зажатые железной тушей задние лапы и отпрыгнул от рыцаря, пытающегося достать говорящее исчадие ада мечом. - Брось ножик, брось ножик, я сказал!

Шмелев обернулся на незнакомый голос и чуть не поплатился за это - чужое копье ткнулось в живот, заставив согнуться пополам. Но сделанная многомудрым волхвом кольчуга выдержала, только остатки завтрака из желудка сильной струей плеснули на сапоги набегающего добить противника. Тот поскользнулся и пролетел ногами вперед по мокрой траве, удобно подставив незащищенное горло.

- А, бли-а-а-а! Наших бьют! - Базека поднырнул под вражеский меч и вцепился графу в забрало. Толстый металл поддавался с противным скрежетом, отлетели в стороны клочки изодранной задними лапами кирасы, и противник быстро затих, немного подергав ногами. - Следующий, мяу! То есть бли-а-а-а!

Желающих не находилось, и коту самому пришлось отлавливать не успевших разбежаться пехотинцев, с завистью прислушиваясь к доносившимся издалека смачным шлепкам годзилкиной дубинки.

- Горыныч, брат, оставь маненько! - вошедший в азарт Базека бросился было к лесу, но чуток притормозил около Николая, который сидел на на безголовом противнике и тихо постанывал, держась за живот. - Чего, хозяин, совсем хреново?

- Ага, - через силу произнес Шмелев.

- Как на хвост наступили?

- Хуже. Как в марте гулять не пустили, - Коля постарался объяснить привычными коту понятиями.

- Негодяи! Я отомщу! Ты только держись, князь! - последние слова послышались уже издалека. - И этому отомщу, и тому… Эй, лохматый, стой! И тебе тоже!

Что было дальше, Николай уже не слышал - потерял сознание. А очнулся только от громких команд волхва:

- Добычу в кучу складывайте, ироды. Куда потащил?

- Дык эта… - оправдывался уличенный в мародерстве горожанин, - отмыть, значицца, хотел.

- А в рыло не хотел? Князь тут, живота своего не жалея, народные гуляния устраивает, а ты, сволочь, его законные трофеи утаиваешь? - тут Серега обратил внимание на открывшего глаза Шмелева. - Ой, извини, я и забыл, что ты отдыхаешь.

- Тебе бы так отдохнуть. Фигли тут за толпа?

Волхв покрутил головой по сторонам:

- Где толпу видишь? Люди серьезным делом заняты - празднуют. Кстати, отец Мефодий предложил сегодняшний день назвать "Днем вооруженного захватчика" и отмечать его каждый год.

- Ты подсказал идею?

- Не-а. Змей твой, Годзилка. Образованный какой - ужас. А вот, кстати, идут, полюбуйся.

Коля приподнялся на локте и посмотрел в указанном направлении. Из леса вышла весьма колоритная парочка - громадный дракон в сопровождении вооруженного тяжелым кадилом священника. Они о чем-то мирно беседовали, для чего Годзилке пришлось низко склонить голову. Не дойдя до князя пару шагов, батюшка перекрестил его и бодрым голосом доложил:

- Ну, вроде всех прибили, слава тебе, Господи! Сейчас еще Хведор со своими охламонами обшарит вокруг, да и пировать можно идти.

- Сколько всего-то было? - поинтересовался волхв.

- Сотни три али чуть поменьше - штук двести пятьдесят. Кто же их считать будет, да и зачем?

- А ты чего на штуки-то счет ведешь?

- Как же еще? - удивился отец Мефодий. - Чай это же латиняне были. Ой, смотри, Серега, не доведет тебя до добра твое старобожие. Крестился бы, а? Мне ить как раз купель с иликтрическим подогревом испытывать не на ком.

- Вот только давайте обойдемся без религиозных диспутов, - поморщился Николай, тяжело поднимаясь на ноги. - Кота никто не видел?

- Тута я, - из-за годзилкиной лапы показалась довольная кошачья морда. - Звал? А пожрать нет ничего?

Повисло неопределенное молчание. Благостное выражение с Базекиной физиономии медленно сползло, и он обвел всех грустным взглядом:

- Вы чего, действительно с собой съестного не прихватили?

Волхв только руками развел. Народ бежал сюда из города, привлеченный лесным пожаром, устроенным Годзилкой, и никому в голову не пришла мысль о еде. А уж потом, когда обнаружили такую шикарную потеху, то и вовсе одна мысль осталась - успеть бы кого приложить.

- Слушай, а может, среди трофеев поискать?

- Ты еще мышей предложи наловить, - обиделся кот, но пошел осматривать сваленную в кучу добычу. Через какое-то время послышался его довольный голос: - Нашел!

- Тащи сюда, поделишься, - предложил Николай.

- Не подниму. Я рыцаря живого нашел. Его прямо в железе сюда бросили.

- Вкусный? - сразу оживился Змей. - Отдай мне.

И тут же охнул от весьма ощутимого удара кадилом в глаз.

- Это что за людоядение, а? Нехрен, прости меня, Господи! Пленного есть не полагается. Его нужно сперва допросить, а уж потом…

- Съесть! - предположил Годзилка, за что получил во второй глаз.

- Не перебивай пастыря, глупый коркордил! Говорил же - никакого людоедства. Поспрошаем хорошенько и…

- Чо, отпустим?

- Повесим! - строго отрезал отец Мефодий. - Али утопим. Водяной давеча жаловался - в праздник и разговеться нечем.

- А я?

- Накось, выкуси!

- Я ить выкушу, - пригрозил Змей.

- Тьфу на тебя, рептилия. Надо было в бою жрать, а сейчас - грех.

Годзилка не стал больше спорить и ушел помогать коту. А волхв пристал к князю с требованиями немедленного и тщательного медицинского осмотра.

- Отстать, - сопротивлялся Николай, - меня Горыныч посмотрит. Если нужно, то и подправит. Он этот, как его, экстрасенс.

- И клятву Гиппократа давал? - удивился Серега.

- Наверное, а что?

- Вот! А я не давал, поэтому мне можно и нужно верить. Снимай кольчугу.

Пришлось подчиниться. Все же по "Воинскому артикулу", замещающему в Татинце конституцию, уголовный кодекс и все Уставы одновременно, княжеское здоровье отнесено к государственному достоянию. Коля с усилием стянул кольчугу вместе с промокшим поддоспешником и зябко поежился от легкого ветерка.

- Ага, - сам себе сказал волхв, разглядывая большой, во все пузо, синяк. - Жить будешь.

- Это все, одеваться можно?

- Погоди… Тут не болит? А тут? И вот здесь?

- Отстань, а? Чего ты меня лапаешь? Я всем организмом одновременно болю, понял? Везде больно.

- Лечить надо.

- Вот еще… Само пройдет.

- Не спорь. Лучше всего народные средства подойдут, - Серега достал из-за пазухи плоскую серебряную фляжку и взболтнул ее около уха. На лице появилась довольная улыбка. - Будешь? На сорока травах настояно.

- Давай, - Николай отвернул крышку и сделал пару глотков. Действительно полегчало.

- Все пьете? - послышался за спиной строгий голос кота. - Один я тружусь как проклятый, в холоде и голоде… Куда пленного девать?

Коля пожал плечами.

- Можешь сюда притащить.

- Неси! - крикнул Базека в сторону возвышающегося над кучей трофеев Годзилки. - Только не помни окончательно.

- А чо ему будет, он железный, - Змей не стал утруждаться и просто волочил рыцаря за ногу, стараясь провезти лицом по всем встреченным муравейникам. - Забирайте.

- Мужик, ты живой? - Николай подошел и попинал в помятую дубиной кирасу, а не получив ответа, нагнулся. - Дай хоть на рожу глянуть.

Забрало удалось открыть с большим трудом.

- Говорить можешь? Гитлер капут, ферштеейн?

Вместо ответа рыцарь молча ударил Шмелева трехгранным стилетом, выскочившим на пружине из латной перчатки.

- Ах, ты… как я теперь… - и, не договорив, князь упал.

Из записок Николая Шмелева.

"Честно скажу - умирать мне не понравилось. Не то чтобы больно, а неприятно. И последней мыслью было не что-то возвышенное, как полагается при героической гибели, а сожаление, что так и не успел пообедать. И еще обида на дырку в животе. Как бы я с таким видом на пиру перед гостями показался? Стыд, да и только. Тем более к вечеру обещалось быть Славельское посольство с чрезвычайными полномочиями, а тут кинжал в брюхе. Нехорошо, урон престижу княжества перед послами. Они-то сами блюдут, да. Предпочтут сесть на кол (это нормально в здешнем обществе), чем кушать на официальном приеме деревянными ложками. Страшная и странная штука - политика.