Лелик едет на рыбалку - Алекс Экслер

Анжела уже ничего не соображала, а только протяжно и страшно кричала, продолжая топить Лелика и заодно надежду спастись самой. У Лелика почти не оставалось воздуха, он попробовал было еще разок вынырнуть и глотнуть кислорода, но вместо этого только еще раз хлебнул воды. "Конец", – подумал Лелик и почувствовал, что сил бороться у него уже не остается.

Но в этот момент у берега послышались два звучных шлепка об воду, и в направлении к тонущей парочке с дикой скоростью понеслись рейнджер и Сергей, которые, к счастью, услышали вопли Анжелы и сразу же побежали выяснять – что же произошло. Юра и Сергей свое дело знали крепко, поэтому Анжела была быстро оторвана от Лелика, слегка притоплена, чтобы не сопротивлялась, после чего рейнджер ее за волосы отбуксировал к берегу. Сергей же поднял Лелика на поверхность и некоторое время поддерживал его, чтобы Лелик смог набрать воздуха и отдышаться.

Потом все четверо сидели на берегу и молча курили. Лелик сначала хотел было отругать Анжелу, но она выглядела такой жалкой и несчастной, а кроме того Лелик вспомнил, что, в общем-то, сам во всем виноват, так что никто никого ругать не стал. Только рейнджер поинтересовался у Лелика – как это все произошло, получил объяснения, обозвал Лелика нехорошим словом и на этом успокоился.

– Ладно, – сказал Сергей, когда все вдоволь накурились и успокоились. – Пошли потихоньку баиньки. Вам-то еще хорошо, у вас одежда сухая. А мы с Юркой мокрые с головы до ног. Лично я даже кроссовки снять не успел.

После этого вся компания поднялась и отправилась к палаткам.

Лелик же с Анжелой еще сильно переживали недавнее происшествие, поэтому сели за стол и стали пить рюмку за рюмкой, чтобы отойти от этого кошмара. За столом, между тем, уже никого не было. Генерал с Любой куда-то ушли, Макс спокойно дрых под столом, только Тыл время от времени неслышно возникал из темноты, ставил тарелки с какой-то снедью, забирал грязную посуду и снова исчезал. Лелик с Анжелой быстро назюзюкались и стали уже с юмором вспоминать свои речные переживания.

– Слышь, Лелик, – давясь от смеха говорила Анжела. – Ты хоть помнишь, чего орал-то?

– Не помню, – в ответ широко улыбался Лелик. – А что я орал?

– Да я и сама не сильно помню, – признавалась Анжела, продолжая хихикать. – "Уйди, сука" – это помню, а больше ничего не помню.

– Зато я помню, что ты орала, – признался Лелик.

– И что?

– "Мамочка, мамочка, дай ракетницу выстрелить", – процитировал Лелик.

– Чего? – поразилась Анжела.

– Да точно тебе говорю, – подтвердил Лелик. – Я еще удивился – какая, нафик, ракетница, когда мы тонем.

– Странно, – задумалась Анжела. – Мне мамка в детстве, правда, давала из ракетницы стрельнуть, но чего эта фигня в речке вспомнилась – не понимаю.

– Всплыла, – сказал Лелик.

– Чего?

– Всплыла, говорю. Ты тонула, а ракетница у тебя всплыла, – объяснил Лелик с убежденностью прилично выпившего человека.

– А, – сказала Анжела. – Поняла.

Дальнейший разговор перешел в совсем задушевные сферы. Анжела Лелику рассказала о том, что откармливает поросенка Славика, которого зарежет осенью, хотя и жалко, выручит много денег и купит себе шикарный комбидрез. Лелик же девушке почитал свои стихи, чем привел ее в полный восторг.

Вообще речное происшествие их сильно сблизило. Точнее, сблизило то, что они все-таки остались живы и могли наслаждаться запахом костра, таинственными звуками ночного леса, кушать неимоверно вкусную колбасу и пить невероятно сладкую водку. И друг на друга они взглянули по-новому (не без помощи той же водки). Анжела увидела, что Лелик, несмотря на свою городскую недотепистость – очень интересный мужчина, хотя и лысоватый. И стихи пишет, прям как настоящий Серафим Туликов. Да и Лелик за простоватой деревенской внешностью Анжелы увидел тонко чувствующую натуру, которая, к примеру, способна полюбить поросенка.

Где-то к четвертому стакану они настолько сблизились, что когда Лелик предложил отправляться спать, у Анжелы не возникло вопросов на тему где будет ее место этой ночью. Лелик обнял девушку за талию и повел в свою палатку.

– Бог в помощь! – отчетливо пробормотал ему вслед Тыл, который убирал со стола, но Лелик сделал вид, что не расслышал.

В палатке, между тем, раздавался богатырский храп рейнджера и Сергея. Тут Лелик сразу вспомнил, что у него на этой поляне нет отдельной жилплощади. Но что делать дальше – он не знал. Во второй палатке жил генерал, так что визит туда отпадал, отправляться заниматься любовью на природе Лелик не хотел, потому что ночью было довольно холодно. Кроме того, Анжелу все равно надо было где-то пристраивать на ночлег. "А ладно, – спьяну подумал Лелик. – И здесь устроимся нормально".

Однако, устроиться вдвоем на чугунной пионерской кроватке было непросто. Во-первых, она была настолько узкая, что даже когда Лелик один ложился на спину, для рук места не оставалось, и рукам приходилось ночевать на полу. Во-вторых, на этой кровати явно спало несчетное количество поколений юных пионеров или взрослых солдат, потому что скрипела и визжала она совершенно кошмарно при любом прикосновении.

– Господи! Что это? – спросила Анжела, когда поняла, на чем ей сегодня предстоит спать.

– Зря нос воротишь, – сказал Лелик шепотом. – Историческая реликвия. На этой кровати спал еще Юрий Гагарин, когда был пионером.

– Ну тогда – "поехали"! – процитировала Анжела и смело бухнулась на постель.

Кровать отозвалась жутким гулом и скрипом бесчисленных пружинок и железных завиточков. Сергей при этом перестал храпеть. Лелик затаил дыхание.

– К заутрене звонят, – изрек Сергей явно во сне, немного поворочался и снова захрапел.

– Лелик, – шепотом позвала его Анжела. – Чего стоишь пень-пнем? Ложись давай.

Лелик начал аккуратно пристраиваться сбоку, но через минуту стало понятно, что там остаются свободными примерно полтора сантиметра, так что ему никак не уместиться. Наконец, Анжеле надоели эти Леликовы интеллигентские ухватки, она решительно схватила его за свитер и дернула. Лелик упал прямо на нее. Кровать взвизгнула победным аккордом, и металлическая сетка стала раскачиваться, продолжая издавать истерические взвизгивания, которые потихоньку стихали по мере того, как сетка уменьшала свои колебания.

– Лелик, ты заколебал, – громко произнес рейнджер.

– Это не я заколебал, – объяснил Лелик. – Это сетка заколебалась.

– Нам, татарам, конгруэнтно – что у тебя там заколебалась. Нам – лишь бы ты нас не заколебал окончательно. А то возьму вместе с кроватью и выставлю на улицу. Там тебе волки ночью прибор-то и откусят.

– Не надо, – прошептала Анжела.

– Да я тоже – не фанат этого дела, – шепотом признался Лелик. – Слышь, Юр, – сказал он невидимому в темноте рейнджеру. – Я же не виноват, что кровать такая древняя.

– Ворочаться надо меньше, – проворчал рейндеж, сам очень шумно заворочался, от чего его кровать стала визжать на всю поляну, потом затих и засвистел носом.

Лелик осторожно протянул руку к бедру Анжелы. Кровать скрипнула. Лелик замер. Тогда Анжела попробовала протянуть руку к своим спортивным штанам. Кровать снова протестующе взвизгнула и они замерли.

– Мда, – шепотом сказал Лелик. – Мы такими темпами за неделю не разденемся.

– Тебе проще, – прошептала ему Анжела. – Можно штаны не снимать. А мне-то – придется.

– Да, уж, – ответил Лелик. – Это точно. Ничего не поделаешь.

– Слышь, Лелик, – снова прошептала Анжела. – Ты бы не мог чуть-чуть приподняться? Я тогда попробую штаны стянуть.

Лелик уперся руками и ногами в стальной остов кровати и аккуратно приподнялся. Кровать молчала. Анжела начала было потихоньку снимать спортивные штаны, но кровать не снесла подобного кощунства и развопилась на всю поляну. А тут еще у Лелика с испугу руки подломились, он рухнул на Анжелу, что привнесло в ночную кроватную симфонию новый десяток жизнеутверждающих аккордов.

– Вашу маму, – громко сказал окончательно проснувшийся Сергей. – У меня такое ощущение, что я сплю среди стада мартовских котов.

– Которые, к тому же, еще и трахаются, – подал голос рейнджер.

– С вами потрахаешься, – обидчиво сказал Лелик. – Орете, как цирковой хор крокодилов.

– Нет, как тебе это нравится? – обратился Сергей к рейнджеру. – Это мы, оказывается, орем. А кто тут уже полчаса кроватью скрипит и никак, мать твою, успокоиться не может? – заорал он в сторону Лелика.

– А вот выражаться не обязательно! – с достоинством подала голос Анжела.

– Ой, – сказал рейнджер, и в палатке воцарилось долгое молчание.

– Так вы там вдвоем! – оценил ситуацию Сергей.

– Конечно вдвоем, – сердито сказал Лелик. – Девушке же надо где-то переночевать. Может прикажешь ее на улице положить? Под стол, рядом с твоим братцем-алкоголистом.

– Да нет, – растерялся Сергей, – я не возражаю. Только мы же тоже люди. Умаялись и спать хотим. Между прочим, вас спасаючи умаялись. Так что поимели бы уважение к двум старым больным человекам.