Вторая мировая война (Том 3-4) - Уинстон Черчилль

Потеря Греции и Балкан отнюдь не явится для нас серьезной катастрофой, если только Турция будет честно сохранять нейтралитет. Мы могли бы захватить Родос и рассмотреть план "Инфлакс" или план операций против Триполи. Нам сообщают из ряда источников, что наше позорное изгнание из Греции больше повредило бы нам в отношениях с Испанией и правительством Виши, чем факт подчинения Балкан Германии, которого мы никогда не могли бы предотвратить, опираясь лишь на свои собственные скудные силы".

7 марта мы получили в Лондоне более полную оценку положения.

Иден -- премьер-министру 1 марта 1941 года

"1. Мы совместно с главнокомандующими и Смэтсом снова рассмотрели все положение в целом. Хотя все мы сознаем серьезность принимаемого решения, мы не видим оснований менять нашу прежнюю точку зрения.

Не может быть и речи о том, чтобы мы заставляли Грецию действовать против ее собственной воли. Во время нашей первой встречи в Татое греческий премьер-министр в самом начале заседания вручил мне письменное заявление относительно твердой решимости Греции сопротивляться нападению Италии или Германии, хотя бы ей пришлось делать это в одиночку. Греческое правительство неизменно придерживалось этой позиции, хотя и с неодинаковой уверенностью в успехе. Греки сознают, что у них нет возможности заключить почетный мир, когда Италия и Германия угрожают их границам.

Мы уже взяли на себя обязательства по отношению к Греции. В течение нескольких месяцев там действуют 8 эскадрилий королевского воздушного флота и обслуживающий персонал зенитной артиллерии.

Поражение Греции без всякой попытки с нашей стороны спасти ее путем вмешательства в наземные операции после того, как у нас для этого освободились силы в результате побед в Ливии, о чем знает весь мир, явилось бы величайшей катастрофой. Это, безусловно, повело бы к потере Югославии; мы не могли бы быть уверены и в том, что даже Турция окажется в силах сохранить твердость, если немцы и итальянцы укрепятся в Греции без всякой попытки с нашей стороны оказать им в этом сопротивление. Не подлежит сомнению, что наш престиж пострадает, если мы будем бесславно изгнаны оттуда, но во всяком случае то, что мы сражались и страдали в Греции, меньше повредило бы нашему престижу, чем если бы мы покинули Грецию на произвол судьбы...

При существующих обстоятельствах мы все сходимся на том, что надо следовать принятому курсу и оказать помощь Греции".

В сопровождении начальников штабов я явился на заседание военного кабинета с тем, чтобы он вынес окончательное решение по этому вопросу. Члены кабинета получали полную информацию о ходе событий. Несмотря на то что мы не могли направить в Грецию больше авиации, чем было выделено для этой операции и уже находилось в пути, никто из нас не проявлял колебаний и никаких расхождений между нами не было. Лично я считал, что наши представители на месте подверглись всестороннему испытанию. Не приходилось сомневаться в том, что они приняли свое решение без какого бы то ни было политического нажима из Лондона. Смэтс с его мудростью, непредвзятым мнением и самостоятельным взглядом на вещи тоже согласился с их точкой зрения. Никто также не мог бы утверждать, что мы навязали свою помощь Греции против ее собственной воли.

Я счел необходимым информировать президента Рузвельта о наших планах специальным посланием, которым можно закончить настоящую главу, посвященную этим тревожным дням.

Бывший военный моряк -- президенту Рузвельту 10 марта 1941 года

"Теперь я должен сообщить Вам, к какому решению мы пришли относительно Греции. Хотя у нас, конечно, было большое искушение попытаться развивать наступление от Бенгази в сторону Триполи и мы еще, возможно, используем значительные силы на этом направлении, однако мы все же сочли своим долгом встать на сторону греков, которые заявили о своей решимости сопротивляться германским захватчикам, даже если им придется сражаться в одиночку. Наши генералы Уэйвелл и Дилл, сопровождавшие Идена в его поездке в Каир, после самого тщательного обсуждения этого вопроса с нами считают, что мы имеем достаточно шансов на успех. Поэтому мы посылаем большую часть Нильской армии в Грецию и даем ей максимальные авиационные подкрепления, какие мы можем выделить. Смэтс посылает в район дельты Нила южноафриканские войска. Г-н президент, Вы сами можете судить о том, насколько велик риск, которому мы себя подвергаем.

При этих условиях кардинальное значение приобретают действия Югославии. Ни одна страна никогда не имела еще таких шансов на успех в войне. Если она нападет на итальянцев с тыла в Албании, то это может повлечь за собой неизмеримые по своей важности последствия в течение ближайших недель. Положение может полностью измениться, и Турция тоже может решиться выступить на нашей стороне. Создается впечатление, что Россия, хотя ею в основном движет страх, могла бы, по крайней мере, дать некоторые заверения Турции в том, что она не будет оказывать на нее нажим со стороны Кавказа и не выступит против нее на Черном море. Мне вряд ли стоит упоминать о том, что согласованные действия Ваших послов в Турции, России и прежде всего в Югославии с целью оказать соответствующее влияние на эти страны имели бы исключительное значение в данный момент и поистине могли бы сыграть решающую роль".

Глава седьмая БИТВА ЗА АТЛАНТИКУ, 1941 ГОД Западные подступы

Среди потока бурных событий нами владела одна величайшая тревога. Можно было выигрывать или проигрывать битвы, можно было добиваться успеха или терпеть неудачу, завоевывать или оставлять территории, но вся наша способность вести войну или даже поддерживать свое существование всецело зависела от нашего господства над морскими путями и от обеспечения свободного доступа и входа в наши порты. В предыдущем томе я описал те опасности, которые нависли над нами в результате оккупации Германией всего европейского побережья от Нордкапа до Пиренеев. Вражеские подводные лодки, скорость, длительность рейсов и радиус действия которых постоянно увеличивались, могли выходить из любого порта или бухты, расположенных вдоль этого гигантского фронта, и уничтожать суда, доставлявшие нам продовольствие и другие товары. Число этих подводных лодок непрерывно возрастало. В течение первого квартала 1941 года ежемесячно строилось 10 подводных лодок, но вскоре число их увеличилось до 18 в месяц. Среди них были так называемые 500-тонные подводные лодки с радиусом действия в И тысяч миль и 740-тонные с радиусом действия в 15 тысяч миль.

Теперь к этому бичу подводной войны прибавились еще налеты вражеской авиации дальнего действия на наши суда, находившиеся в океане, далеко от берегов. Наиболее грозными из вражеских самолетов были "Фокке-Вульф-200", известные под названием "Кондор", хотя вначале их, к счастью, было еще немного.

Они могли вылетать из Бреста или Бордо, совершать полеты вокруг Англии, заправляться горючим в Норвегии и на следующий день возвращаться обратно. Во время полетов они замечали далеко внизу шедшие в рейс или возвращавшиеся обратно большие конвои в составе 40--50 судов (прибегать к таким конвоям нас вынуждал недостаток в эскортных судах). Они могли атаковать эти конвои или отдельные суда, сбрасывая на них фугасные бомбы, или же сигнализировать ожидавшим указаний подводным лодкам, куда им следует направиться, чтобы перехватить данный конвой. Еще в декабре мы начали подготовку к осуществлению отчаянного мероприятия, предусматривавшего создание подводного динамитного прикрытия на всем протяжении от устьев рек Мереей и Клайд до линии к северо-западу от Ирландии глубиной в сто саженей 1.

1 Проектировавшаяся система минных заграждений, которая так и не была создана. -- Прим. авт.

Между тем мы распорядились расширить и реорганизовать авиацию береговой обороны, предоставив ей большие преимущества в отношении укомплектования ее летным составом и самолетами. Мы планировали к июню 1941 года увеличить ее силы на 15 эскадрилий, причем в их состав должны были войти все 57 американских самолетов дальнего действия "каталина", которые мы рассчитывали получить к концу апреля. Отказ Южной Ирландии от какого бы то ни было сотрудничества с нами вновь гибельно отразился на наших планах. Мы спешно строили новые аэродромы в Ольстере, в Шотландии и на Гебридских островах.

Эти тяжелые условия продолжали существовать, причем в некоторых случаях они еще более осложнились. Мертвая хватка магнитной мины была ослаблена и не смогла полностью удушить нас лишь благодаря успехам английских ученых и изобретателей, чьи достижения претворялись в жизнь неустанным трудом 20 тысяч преданных своему делу людей, имевших в своем распоряжении около тысячи суденышек, оборудованных множеством странных на вид аппаратов. Все наши суда, проходившие вдоль восточного побережья Англии, подвергались постоянной угрозе со стороны германских легких бомбардировщиков или истребителей, и поэтому их передвижения были сильно ограничены и сокращены. Лондонский порт, который во время первой мировой войны считался абсолютно необходимым для нашего существования, функционировал только на одну четверть своей пропускной способности. Ла-Манш фактически представлял собой театр военных действий. Воздушные налеты на Бристоль и на порты, расположенные на реках Мереей и Клайд, серьезно осложняли работу этих единственных оставшихся крупных торговых портов. Ирландское море и Бристольский залив были закрыты для навигации, или же передвижение по ним было крайне затруднено. Любой эксперт, которому годом раньше были бы представлены на заключение условия, существовавшие в настоящее время, признал бы наше положение безнадежным.