Вперед, к победе - Андрей Фурсов

Тема этой статьи — успехи России и успехи русских (это далеко не всегда совпадает) в исторической ретроспективе и уроки этой ретроспективы. Вопрос, над которым я хочу поразмышлять — какие периоды русской истории были наиболее успешными для страны и народа, как соотносились друг с другом фазы внутреннего и внешнего успеха.

В русской истории можно выделить три крупные структуры: Московское самодержавие. Петербургское самодержавие и коммунистический строй («исторический коммунизм» — т. е. то, что реально было в истории, а не на страницах учебников научного коммунизма и пропагандистских изданий, где коммунизм рассматривался как высшая стадия социализма). Я в основном буду говорить о второй и третьей структурах, поскольку первая структура — Московское царство — совпала с генезисом «русского хаосмоса», а потому её фазы смазаны, тогда как в Петербургском самодержавии и комстрое фазы просматриваются чётко, и между фазами обеих структур очевиден параллелизм.

Первую фазу обеих структур я называю «демонархией»[1]. Это можно расшифровать и как «демоническую власть», и как «монархию демоса» (народа), и как «якобы монархию», а на самом деле — нечто, намного более крутое. В Петербургском самодержавии это режим Петра I, «реликтовое излучение» которого можно уловить вплоть до 1750-х — 60-х годов; в комстрое это, конечно же, сталинский режим, ну а в московском царстве это режим Ивана Грозного, начиная с опричнины. Последняя стала эмбрионом и одновременно средством возникновения и Московского самодержавия, и самодержавия вообще, и русской власти как уникального — автосубъектного и надзаконного — феномена. По сути, это было началом смуты по отношению к княжебоярскому режиму и одновременно демонархией, вызвавшей ответную реакцию — сначала боярскую, а затем общесоциальную смуту 1584/1598 — 1613/1619 гг. (её латентную фазу — 1584/1598 гг. можно в известном смысле считать «оттепелью»).

Демонархия реализуется как подавление опирающимся на значительную часть населения (народа) центроверхом (последний персонифицирован единодержавным правителем, как бы он ни назывался, и «спаянным» с ним чрезвычайным органом-опричнина, гвардия Петра I, ЧКГПУ — ОГПУ — НКВД) верхов и «остальной» части народа. По сути, это «холодная» гражданская война, фаза кристаллизации, торможения. Поскольку одна из главных задач демонархии — подавление основной массы населения, которая, естественно, представлена русскими, то, как правило, демонархические (или — шире — послесмутные) фазы характеризуются русофобией, а в «чрезвычайках» в связи с этим всегда обнаруживается большое количество нерусских элементов, главным образом, в руководстве — немцы, латыши, евреи. Но есть и обратная связь — русофобия как следствие значительной численности нерусских в органах репрессий и культуры. Классический случай — большевистский режим в 1917–1934/37 гг. Национальное по форме облекает социально-властное содержание и его специфические задачи на фазе демонархии.

«Оттепель» — вторая фаза структур русской истории. «Оттепели» — это выпуск пара после демонархического перенапряжения, это ослабление хватки центроверха на горле господствующих групп. (Начинаются «оттепели» с того, что эти группы обеспечивают себе гарантии физической безопасности). В петербургском самодержавии это период между (условно) 1762 г. и 1815 г., а в комстрое, который «проигрывал» все фазы в ускоренном темпе, это 1953–1962/68 гг. Главный «оттепельный» конфликт-борьба господствующих групп с центроверхом за экономические и социальные гарантии своего привилегированного существования.

Третья фаза — «застой». Это период стабилизации общества, укрепления и консолидации его господствующих групп, накопление «социального жирка» (прежде всего в виде среднего класса или эквивалентно сравнимых групп). «Застой» — это торжество горизонтальной мобильности над вертикальной на верхних ступенях социальной пирамиды и значительная расслабленность на средних и нижних. Главный принцип фаз «застоя» сформулирован одним из героев гайдаевской комедии «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» пьяницей Федей. Обращаясь к пытающемуся перевоспитать его студенту Шурику, Федя говорит, что теперь другие времена: «к людям надо относиться мягше, а на вопросы смотреть ширше». Фазы «застоя» в русской истории — соответственно, 1815–1855 и 1962/68-1985/87 гг.

«Застой» быстро минует свою «зрелую» подфазу и переходит в подфазу упадка и разложения, вслед за чем наступает смута. Центроверх раздваивается; иногда властей больше чем две, но главных властей две: Василий Шуйский против Тушинского лагеря, и Второе земское ополчение против казаков; Петросовет против Временного правительства, и «красные» против «белых»; РСФСР (Ельцин) против Центра (Горбачёв), и президент (Ельцин) против Верховного Совета.

Смуты — наиболее опасные фазы во всех структурах русской истории и в русской истории в целом: сопровождаясь гражданской войной, интервенцией (прямой — военной, как это было в начале XVII и в начале XX 8., и косвенной — экономической и информационной культурнопсихологической, или психоисторической, как это происходит со второй половины 1980-х годов), они ставят государство на грань уничтожения и (или) действительно уничтожают его, и после смуты на его месте возникает новая структура.

II

Таким образом, мы имеем следующую циклику структур русской истории: демонархия — оттепель — застой — смута. После смут, казалось, Россию легко добить извне. Но легко добить и вообще добить исторически не получилось. Почему? Что спасало Россию от последствий смуты?

Прежде всего — самоотверженность и особый — упёртого московского типа — героизм народа. Однако весьма важную роль играли и внешние условия — так складывалось, что добить Московское царство после смут оказывалось некому. После окончания Смутного времени в 1618–1619 гг. Московию можно было брать «тёпленькой». Однако Европа была занята Тридцатилетней войной (16181648), а когда война закончилась. Московское царство уже прочно стояло на ногах и само развернуло борьбу за Малороссию с традиционным врагом — Польшей.

Аналогичным образом обстояло дело в 1920-е — 30-е годы. СССР смог не только встать на ноги, но и подготовиться к войне, потому что в мировой капиталистической системе шла борьба немцев и англосаксов, Германии и США за корону нового гегемона капсистемы, а внутри англосаксонского мира США вели борьбу за подрыв Британской империи. И пока хищники, представляющие два западных начала, грызлись между собой, СССР ковал щит и меч.

Наибольшую силу в мировой системе Россия набирала после мировых войн, т. е. войн за гегемонию в мировой капсистеме. В мировой системе фазы наибольшего успеха России — это послевоенные периоды, периоды после окончания мировых войн, в которых Россия играла решающую роль. Хотя Россия и СССР никогда не претендовали на место гегемона внутри капсистемы (этот приз оспаривали континентальные державы Франция и Германия у морских англосаксонских — Великобритании и США) и в войнах выступали на стороне «моряков-англосаксов» против континенталов[2], главным театром мировых войн становилась русская территория — как будто буржуинам не хватало собственного пространства для выяснения своих буржуинских отношений, и они выносили последнее во внешний для капсистемы мир — евразийский. Более того, именно Россия своей людской массой и своим пространством решала исход мировых войн и, выходя из них, становилась одной из двух сверхдержав: в 1815–1855 гг. вместе с Великобританией, в 1945–1991 гг. (пик 1962–1987 гг.) вместе с США.

Как мы видим, фазы наибольших внешних успехов России коррелируют главным образом с внутренними фазами «застоя». Россия Николая I и СССР Брежнева — вот эпохи наибольшего могущества России/СССР в мировой системе. Ив то же время это — эпохи наибольшего внутреннего спокойствия, улучшения благосостояния значительной части общества: «живи да работай-хорошая жизнь», как говорилось в «Сказке о военной тайне, о Мальчише-кибальчише и его твёрдом слове», а «запахи дыма с пожаров» или «пороха с разрывов» были далеко — в том «прекрасном далёко», которое, несмотря на просьбы, чаще всего оказывалось жестоким — и само по себе, и по сравнению с «застойными» временами».

III

Но были ли успехи России автоматически успехами русских?

По части усилий и решающего вклада в победу — всегда. А вот по части вознаграждения — нет.

Власть содержала империю, а затем СССР за счёт русского (т. е. русские + белорусы + малороссы) этнического ресурса. Правы те, кто называет Россию и СССР «империями наоборот», где державообразующий народ не эксплуатировал окраины и их народы, а наоборот — вкладывал в них средства, отрывая от себя, в ущерб себе.

Русские, какправило, были народом-победителем, который не получал ничего, будьте мировые англо-французские (Семилетняя и революционно-наполеоновские) войны или англосаксонско-германские (1914–1918 гг. и 19391945 гг.). Русские выигрывали войны, вытаскивали Российскую империю, а затем СССР (протоглобальный комплекс), но, по сути, ничего не получали. Со «стеклянной ясностью» (В. Набоков) это проявилось в советский период русской истории, когда расходы трёх славянских республик, особенно РСФСР и Белоруссии, были существенно меньше их доходов, тогда как расходы всех остальных республик намного превышали их доход — разрыв создавался путём перекачки средств (и кадров) из русского центра на нерусские окраины.