Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Основной тезис Паренти состоит в том, что в американских СМИ «ложь в важнейших вопросах стала регулярной, систематической, даже системной; это результат не просто злонамеренной манипуляции, но также идеологических и экономических условий, в которых существуют СМИ» (ix). Паренти понимает, что за подобные утверждения он может подвергнуться нападкам со стороны тех, кто искренне верит в великую свободу и объективность американских СМИ, и поэтому старается опередить критиков, заявляя, что его собственные возможные передергивания менее опасны, нежели вранье ортодоксов, против которых он борется.
Если в мире коммуникаций СМИ имеют столь исключительное положение, то как же мы должны их оценивать? И кто тогда скажет, насколько можно доверять нашим критическим стрелам? Стараясь выявить экивоки и передергивания прессы, разве можем мы избежать привнесения в наш анализ собственных искажений? А коль скоро достичь объективности невозможно, разве не остаемся мы в плену субъективизма, в условиях, когда соображения одного человека равно надежны (или ненадежны), как и соображения другого? Иными словами, всегда сохраняется опасность того, что оппонент… будет искажать факты по-своему. Читателю следует иметь это в виду. Но эта новая «опасность», надо полагать, не столь велика, как та опасность, которую несет сама пресса, поскольку читатели знакомятся с точкой зрения оппонента, когда их умы уже пропитаны доминирующими в обществе настроениями и представлениями. Аргументы противоположной стороны будут немедленно восприняты как нечто чуждое, и сознание сразу оспорит их. Гораздо труднее справиться с понятиями и мнениями, которые носители господствующей политической культуры давно усвоили и к которым привыкли относиться не как к аргументам или манипуляциям, а как к составляющим «природы вещей» (xi).
Хомский в этом вопросе более резок. Он показывает, что сторонники существующей системы предъявляют к своим оппонентам такие требования, какие вовсе не предъявляют к себе; что они стараются дискредитировать не столько аргументы противной стороны, сколько самих противников. Он оспаривает тезис о том, что американские СМИ являются не более чем послушным инструментом пропаганды в руках государства и магнатов, «поскольку СМИ ожесточенно, иногда излишне ожесточенно, соперничают друг с другом и не прощают противникам ни малейшей оплошности» (11). Таким образом, радикальный критик оказывается в весьма невыгодном положении. Против него свидетельствует, в частности, парадокс, который Хомский предлагает вниманию читателя:
Заметьте: у этого тезиса есть одна черта, способная привести в замешательство. Прежде всего: он либо верен, либо неверен. Если он неверен, мы можем его попросту отбросить. Если же он верен, он непременно будет отброшен. Что касается воззрений восемнадцатого века на якобы мятежные учения, то истина не может служить защитой власти. Скорее, она будет свидетелем обвинения при рассмотрении дела о преступлениях власти (11).
Как замечает Паренти, тот факт, что религиозные круги и консерваторы порой обвиняют СМИ в либеральном уклоне и разрушительной деятельности, вовсе не означает, что пресса на деле не допускает отклонений от истины. Это означает лишь, что отклонения допускаются не в интересах того или иного клана, тогда как эти кланы своими обвинениями предоставляют СМИ своего рода алиби и таким образом создают иллюзию объективности прессы. В действительности, согласно интерпретации Паренти, терпимость к разнообразию публично выражаемых мнений, в частности, терпимость к демократическому общественному мнению вообще, допускается только до тех пор, пока это мнение не становится серьезной оппозицией к основным государственным структурам или экономической системе капитализма.
Ни Паренти, ни Хомский не упирают на то, что отдельные журналисты систематически представляют ложную или искаженную информацию по идеологическим причинам – хотя и такие случаи бывают. Отклонения от истины порождаются самой структурой отрасли, равно как и идейными убеждениями всех, кто в ней занят. Вопрос в том, каким образом соединяются два этих фактора. Подводя итоги анализа основных типов системных отклонений, приведенные Паренти и Хомским, можно сказать следующее.
1) Средства массовой информации находятся в собственности корпораций, нередко входящих в большие финансово-промышленные группы, но и отдельные магнаты имеют над ними колоссальную власть. Члены совета директоров избираются из среды состоятельного класса; они связаны с банками, страховыми компаниями, юридическими организациями, высшей школой и т. д. Часто эти люди входят в правление сразу нескольких фирм. Кроме того, у них имеются личные связи с высокопоставленными политиками и общественными деятелями. Влияние корпораций-рекламодателей, без чьей подпитки газеты и информационные сети выжить не могут, ограничивает свободу выражения тех мнений, которые могли бы наложить негативный отпечаток на их бизнес.
2) Американские журналисты в основном являются выходцами из белых семей, относящихся к среднему классу. Женщин, афроамериканцев, испаноязычных, представителей других национальных меньшинств среди них немного. Социальный состав корпорации журналистов приводит к тому, что они чаще освещают события, представляющие интерес прежде всего для зажиточных людей с белым цветом кожи. Система обучения в школах журналистики поддерживает существующую практику, представления, сложившиеся в атмосфере спонсорства определенных общественных институтов. Интересы бизнеса поддерживаются специальными программами – премиями, обедами, поездками и другими льготами для молодых журналистов.
3) Журналисты могут искренне гордиться своей независимостью, поскольку в их среде культивируется воображаемая непредвзятость и автономия. Но их автономию перечеркивают требования, предъявляемые при найме, страх перед увольнением, надежда на вознаграждение и желание избежать санкций. К тому же над любым журналистом обязательно стоит редактор, наделенный полномочиями контролера. Все эти силы находят свое выражение прежде всего в самоцензуре, которую журналисты и редакторы рассматривают как необходимую часть своего ремесла. Как говорит Паренти, «профессиональная компетенция измеряется способностью журналиста представлять события под идеологически приемлемым углом зрения, так сказать, «взвешенным» и «объективным» (22). К тому же, чем выше иерархический уровень персонажей, тем строже идеологический отбор материала.
4) В Штатах СМИ, как правило, с доверием относятся к представителям государства, официальных органов; в гораздо меньшей степени они готовы склонять свой слух к мнениям оппозиционеров и нонконформистов. По большей части они приветствуют деятельность Республиканской партии. Демократы также пользуются их широкой поддержкой, хотя и несколько меньшей по масштабу. Хомский называет республиканцев и демократов «единой политической партией, объединяющей два клана, управляемой сменяющими друг друга кругами делового мира» (22). Фактически СМИ не оказывают никакой поддержки небольшим оппозиционным партиям. Таким образом, сфера вопросов общественной жизни, поднимаемых СМИ, искусственно ограничивается, тем более что пресса в основном полагается на официальные источники, т. е. пресс-службы государственных институтов и корпораций.
5) Пространственные и временные ограничения, меняющиеся представления о ценностях определяют освещение или неосвещение тех или иных тем, количество отводимого им места, их размещение на страницах газет. Часто неосвещенными остаются самые значительные события – и не из-за непреодолимых соображений дороговизны, не из-за нехватки газетного пространства или эфирного времени, а по той причине, что предпочтение отдается простым житейским историям. Представление отом, что интересует общественность, замещается представлением о том, что должно ее интересовать. Пресса неизменно уделяет огромное внимание таким стандартным мероприятиям, как съезды партий, даже если на них не происходит ничего значительного, и нередко игнорирует или необоснованно слабо освещает крупные трудовые споры, природные катастрофы, тяжелейшие проблемы больших городов.
6) Издатели, редакторы, журналисты являются объектами разного рода манипуляций, а порой и испытывают давление. Они подвержены влиянию через личные связи, которые возникают во время официальных мероприятий, банкетов, формальных и неформальных приемов. Аппараты правительства, государственных органов, в том числе спецслужб, проводят пиар-кампании, выбрасывают в СМИ потоки информации. Кроме того, как замечает Паренти, «чиновники могут отказывать в интервью, преграждать доступ к информации, благоволить к одним журналистам и вводить в заблуждение других, поощрять особенно преданных журналистов и издателей, назначая их на престижные правительственные посты» (230–231). В некоторых случаях правительство использует полицейскую и судебную машину для расправы с инакомыслящими репортерами.
- Гражданство и гражданское общество - Владимир Малахов - Политика
- После либерализма - Иммануэль Валлерстайн - Политика
- Постдемократия - Колин Крауч - Политика
- Социология и политология - Ольга Уланова - Политика
- Эффект Робинзона Крузо - Игорь Николаевич Гавриленко - Политика / Путешествия и география
- Собибор - Миф и Реальность - Юрген Граф - Политика
- Кризисное обществоведение. Часть первая. Курс лекций - Сергей Кара-Мурза - Политика
- Нам нужна иная школа-1 - Внутренний СССР - Политика
- Об имитационно-провокационной деятельности - Внутренний СССР - Политика
- Китаизация марксизма и новая эпоха. Политика, общество, культура и идеология - Ли Чжожу - Политика / Экономика