Коридор без света - Александр Тамоников

– Это неважно.

– Поздравляю, но выслушай меня без эмоций. Никуда я не поеду, поздно уже что-либо менять, да и привык. Как Людмила?

– Ее больше нет!

– Извини, не знал, прими соболезнования.

– И ты мои прими.

– Получается, тоже один живешь?

– Нет, со мной дочь с мужем, внучка, но больше времени провожу за городом, там у меня уютная дача на берегу озера. Кстати, там бы мог жить и ты. У детей свои дома.

– Нет, Петя, ничего уже не изменить, – вздохнул Ахмедов.

– Напрасно ты так думаешь, но… дело твое.

– Я тебе не просто так звоню, Петя.

– Что-то случилось? Нужна помощь?

– Нет. Я же говорил, со мной все в порядке. Нужна помощь другого рода.

– Я слушаю и, будь уверен, сделаю все, что в моих силах.

Ахмедов описал ему последние события. Алексеенко, выслушав, спросил:

– Так ты считаешь, что в организме афганца какой-то неизвестный доселе психотропный препарат?

– Я не могу делать категорические выводы, но то, что у меня не получается составить формулу этого вещества, говорит само за себя. Нет, кое-какие компоненты я определил, они применяются при изготовлении синтетических наркотиков, но вот главную составляющую часть, основу всей комбинации химических веществ определить не в состоянии. Для этого нужна современная лаборатория.

– Фарик, а чего ты так заинтересовался этим веществом?

– Я не люблю, когда чего-то недопонимаю. Это первое, второе – афганец, у которого обнаружено неизвестное вещество, явно пытался переправиться через Пяндж в бурю. Ты знаешь, что такое Пяндж в бурю? Это непроходимая река. Но афганец решился на переход, используя резиновую лодку. Это говорит о том, что на момент переправы у него полностью отсутствовал страх. Думаю, его даже тянуло в бездну. И это наверняка результат воздействия обнаруженного препарата. Теперь о том, что такое современный Афганистан. Это сплошные наркозаводы, наркосклады, нарколаборатории. Они занимают практически весь север. У нас афганской дури как в Москве снега, и только малая часть остается в Бадахшане. Представь себе, что за «речкой» разработали новый наркотик, подавляющий не только волю, но и инстинкт страха и способный еще черт его знает каким образом действовать на наркомана. Представь, что этот новый наркотик уже переправляется в Россию. Что мы все в итоге можем получить? Орды смертников, возможно, управляемых извне. Вот это мои предположения, но без детального анализа препарата опровергнуть их нельзя, а выбрасывать просто преступно. Я же ничего не могу сделать в своих нынешних условиях. Поэтому и прошу провести анализ тебя.

– Да, Фарик, все это может быть очень серьезно. Но как забрать у тебя исходный для анализа материал? Дальше я проведу все необходимые работы.

– Не знаю, Петя. Переслать тебе материал, сам понимаешь, я не могу. Передать с кем-нибудь тоже. Нет у меня в Каратуле ни друзей, ни просто людей, которым я полностью доверял бы. У нас все сильно изменилось.

– Да знаю. Ладно, твой номер зафиксировался на моем телефоне. Я тут в Москве поговорю кое с кем, надеюсь, мы решим вопрос с доставкой материала в наш институт. Ты сохрани материал и будь осторожен. Если подтвердятся самые плохие предположения, афганца будут искать.

– Пусть ищут, – спокойно ответил Ахмедов. – Заключение официальное я написал, как обычно, то, что осталось из внутренностей, уничтожил, да и труп сильно изуродован.

– И все равно, Фарик, будь предельно осторожен. И скажи, когда лучше всего связаться с тобой, чтобы наш разговор никто не слышал.

– В это время. Если не смогу говорить, телефон будет отключен. Значит, тогда я перезвоню.

– Договорились, а я сегодня же, хотя нет, сегодня уже не успею, завтра с утра постараюсь решить вопрос с доставкой материала в Москву.

– Хорошо. Рад был слышать тебя.

– Я тоже очень рад. Может быть, в отпуск приедешь ко мне? Дорогу и все прочее я оплачу.

– Обижаешь!

– Нет. Просто хочу сделать приятное своему единственному настоящему другу.

– Польщен, ты тоже один, кто остался у меня.

– А как же дети?

– Им нет дела до меня. Пусть так, я не в обиде. До свидания, Петя!

– До свидания, Фарик! До скорого, надеюсь, свидания.

Ахмедов выключил телефон. На душе стало как-то теплее, настроение впервые за многие годы поднялось. Он подумал: «А почему, собственно, не съездить в Россию, пока еще есть силы? Отправлю материал, возьму отпуск. Не дадут – уволюсь, проживу как-нибудь на пенсию, тем более что и огород есть, и сад. Много ли одинокому старцу надо?»

Он поужинал и в 9 часов вечера по местному времени уже спал крепким сном.

Капитан Эргаш вернулся на заставу в прекрасном расположении духа. Он и жену увидел, и драгоценного сына, и на радостях успел переспать с любовницей. Все было просто отлично. Жена здорова, ребенок здоров, любовница ласкова. Деньги приятно оттягивали карман, как говорится, жизнь удалась.

Однако на заставе его ждала неприятность.

Заместитель, как положено, еще раз поздоровался с капитаном, доложил о том, что за время его отсутствия на заставе происшествий не случилось, за исключением обнаружения изуродованного трупа.

– Что за труп? – насторожился капитан.

– Он был сильно изуродован, его выбросило на берег в зоне ответственности третьего поста. По остаткам одежды и сандалии, чудом сохранившейся, можно утверждать, что это афганец, а по характеру повреждений очевидно, что труп изуродовало после смерти. Его протащило течение ко дну, и он попал на отмель, а там камни, как бритва. Уверен, это тот или один из тех, кто плыл ранее вынесенной лодкой.

– Вот как? Ты осматривал труп?

– Лично.

– Что кроме остатков одежды и обуви, обнаружил?

– Ничего. Изуродованное тело. Опознать труп невозможно. Я доложил о нем в штаб отряда.

– Почему? – повысил голос начальник заставы.

– Так положено же, господин капитан.

– Я спрашиваю, почему докладывал в штаб отряда, минуя своего непосредственного начальника?

– Но вы были заняты! У вас такая радость! Вот и решил вас не беспокоить.

– Это неправильное решение, лейтенант.

– Виноват.

– Что сказали в штабе?

– Да ничего особенного, зафиксировали случай.

– Надеюсь, наши бойцы успели похоронить труп до захода солнца, как того требуют обычаи?

– Никак нет.

– Тогда где он?

– В морге!

– Что? В каком, к шайтану, морге?!

– В Каратульском, в Башане морг еще не действует.

– Ты в своем уме?!

– Я не понимаю вас!

– Не понимаешь? Дежурный по отряду доложит о происшествии начальнику отряда, тот либо сам заявится сюда, либо пришлет кого-нибудь из заместителей. Тебе это надо? А узнав, что труп в морге, Умаров здесь расследование назначит.

– Но зачем все это начальнику отряда?

– Умарову время подошло полковника получать. И сейчас он будет из всякой мелочи шум поднимать, показывая, как примерно руководит отрядом.

– Вы противоречите сами себе.

– Что?!

– Если начальник отряда хочет вовремя получить очередное звание, ему как раз шум и не нужен. Ну, возможно, приедет, проверит заставу, у нас все в порядке, и с трупом поступили, как того требуют инструкции. Гораздо хуже было бы, если мы не доложили, а он каким-то образом узнал бы о лодке и трупе. Вот тогда, к вам в первую очередь, возникли бы вопросы, почему не доложили о происшествии.

Эргаш немного успокоился. В принципе заместитель был прав. Все знали, что подполковник Умаров в каждой заставе держал своего человека, и тот настучал бы об утопленнике. Лейтенант же опередил события.

– Ладно, Юсуф, – улыбнулся он, – извини, я погорячился, ты все верно сделал, только надо было сначала спросить моего разрешения на обращение к вышестоящему начальнику.

– Больше такого не повторится.

– Но и понять тебя можно. Ведь ты же не хотел испортить мне настроение в такой радостный день.

– Так точно.

– Хорошо. Пойдем ко мне, отметим рождение сына, а завтра с утра, если не прибудет начальник отряда или его люди, съезжу сам в Каратул. И в штаб зайду, и в морг. Надо все же по традиции похоронить этого несчастного афганца.

– Тогда вам следует взять с собой пару солдат.

– Да. Идем?

– Я вообще-то не пью!

– Даже за моего сына?

– Эх, за это Всевышний простит, – махнул рукой лейтенант.

– Он, – поднял глаза к небу капитан, – просто не заметит этого.

Рассмеявшись, офицеры прошли в дом начальника заставы.

Утром, после завтрака, захватив двух подчиненных, тех, кого отводил с поста, обеспечивая «коридор», начальник заставы поехал в морг.

Патологоанатом находился на месте. В своей комнате.

– Салам, доктор! – поприветствовал капитан Ахмедова.

– Салам, господин капитан! Что привело вас ко мне?

– Сюда вчера доставили труп, обнаруженный моими подчиненными.

– Было такое дело, – кивнул Ахмедов.

– Вы делали вскрытие?

– Ну раз привезли, то сделал.

– И от чего умер несчастный?