Апология капитализма - Айн Рэнд

Большинство философов принимало существование этики как данность, как исторический факт, совсем не стремясь обнаружить ее метафизическую причину или дать ей объективное обоснование. Правда, многие пытались нарушить традиционную монополию мистики в этой сфере и дать определение рациональной, научной, нерелигиозной морали. Однако пытались они оправдать ее на общественном основании, просто заменив «бога» «обществом».

Для обычных мистиков произвольная, необъяснимая «воля божья» была образцом блага и обоснованием их этики. Новые мистики заменили ее «общественным благом» и попали в порочный круг таких определений, как «благо — то. что несет благо обществу». Логически (а сегодня и практически) это значит, что «общество» стоит над любыми этическими принципами, поскольку оно само — источник, образец и критерий этики, а «благо» — то. что ему нужно; то, что оно сочтет необходимым утвердить для своего благополучия и процветания. Таким образом, «общество» может делать что угодно, поскольку «благо» — то, что ему вздумается просто потому, что так вздумалось. Но «общества», в сущности, на свете нет, это просто набор отдельных личностей, а потому некоторые люди (большинство или какая-нибудь группа, выступающая от его имени) получали нравственную свободу действий для осуществления любых прихотей (или зверств), а другие люди оказывались нравственно обязанными всю жизнь исполнять их желания.

Такую систему едва ли назовешь разумной, но многие философы все же решили объявить о том, что разум потерпел поражение, что этика — вне власти разума, что рациональную этику создать вообще невозможно и что в этической сфере — при выборе жизненных ценностей, поступков, целей, смысла жизни — люди должны руководствоваться отнюдь не разумом. Чем же тогда? Верой, инстинктом, интуицией, откровением, чувством, вкусом, потребностью, желанием — словом, прихотью. Сегодня, как и прежде, большинство философов согласно с тем, что наивысший этический критерий именно прихоть (ее называют «произвольным постулатом», «субъективным выбором», «эмоциональным решением» и т.п.), и ожесточенно спорят лишь о том, чья это прихоть — конкретного человека, общества, диктатора или Бога. Ничуть не соглашаясь в прочем, современные моралисты сходятся на том, что этика — вопрос субъективный и триада «разум — сознание — реальность» к нему не относится.

Вот ответ на вопрос, почему современный мир опускается все ниже и ниже по кругам ада.

Чтобы спасти цивилизацию, надо бросить вызов именно этой предпосылке современной, да и всей былой этики.

Бросая вызов основной предпосылке любой науки, начинают с самого начала. В данном случае следует начать с вопросов: «Что такое ценности? Зачем они нужны?»

«Ценность» — то, что человек стремится получить и/ или сохранить. Понятие это не первично; оно включает ответ на вопрос — для кого или для чего} Предполагается, что кто-то способен действовать, чтобы достичь такой, а не иной цели, и выбор у него есть. Там, где выбора нет, целей и ценностей быть не может.

Процитирую Джона Галта: «На свете есть один главный выбор — жизнь или смерть, и касается он только живых организмов. Неодушевленная материя существует безусловно, а жизнь — нет; она зависит от особых действий. Материю нельзя уничтожить, она меняет форму, но не может исчезнуть. Перед альтернативой "жизнь или смерть" постоянно встают лишь живые организмы. Жизнь — это процесс самосохранения и самовоспроизводства. Если какой-либо организм не может его продолжать, он погибает; составные элементы остаются, но его уже нет. Понятие "ценность" возможно благодаря понятию "жизнь". Благо или зло могут существовать только для чего-то живого».

Чтобы в полной мере это понять, попытайтесь представить себе бессмертного, неразрушимого робота. Он двигается и действует, но на него ничто не влияет, его невозможно изменить, повредить, испортить, разрушить. У такого существа не было бы никаких ценностей; ему нечего приобретать или терять; оно не может считать что-нибудь полезным или вредным, способствующим или угрожающим его благополучию, отвечающим или противоречащим его интересам. У него нет ни ценностей, ни целей.

Только у живого существа могут быть цели, только оно может порождать их. Только живой организм способен действовать самостоятельно и целенаправленно. На физическом уровне функции всех живых организмов, от самых простых до самых сложных — от питания амебы до нашей системы кровообращения — порождены самим организмом и нацелены на поддержание его жизни. (Применительно к физическим явлениям, например — автоматическим функциям организма, термин «целенаправленно» не значит «преднамеренно» — понятие это применимо только к действиям сознания — не подразумевает он и некоего телеологического принципа, действующего в неживой природе. В данном контексте он используется для обозначения того факта, что автоматические функции живых организмов — это действия такой природы, что благодаря им в организме сохраняется жизнь.)

Жизнь организма зависит от двух факторов — от материала или топлива, которые он берет из внешнего мира, из его физической основы, и от его собственных действий, правильно использующих это топливо. Как же определить, что именно здесь правильно? Критерий — жизнь организма; то, что нужно для его выживания.

У организма нет выбора: то, что нужно для выживания, определяется его природой, тем, какой он. К среде приспосабливаются по-разному, тут много вариантов, можно далее некоторое время существовать в поврежденном, искалеченном или больном состоянии; однако основная альтернатива неизменна: если организм не может выполнять основные функции, требуемые его природой, — скажем, протоплазма амебы не усваивает питательных веществ или сердце человека не бьется — он умирает. В сущности, неподвижность противоположна жизни. Жизнь можно поддерживать лишь благодаря постоянному процессу, действиям, способствующим ее самосохранению. Цель этих действий, наивысшая ценность, которую нужно достигать непрерывно, — жизнь организма.

Наивысшая ценность — та главная цель или результат, достижению которых служат более мелкие цели. Она и устанавливает тот критерий, по которому эти цели оцениваются. Жизнь организма — его критерий ценности: то, что продлевает эту жизнь, — благо, а то, что угрожает ей, — зло.

Без наивысшей цели или результата не может быть более мелких целей или средств. Средства, бесконечно стремящиеся к несуществующей цели, — метафизическая и гносеологическая бессмыслица. Только наивысшая цель, сама по себе, делает возможным существование ценностей. В метафизическом смысле жизнь — единственное явление, которое само по себе цель; это ценность, достигаемая и сохраняемая благодаря постоянному процессу. Гносеологически понятие «ценности» генетически зависит от понятия «жизнь» и исходит из него. Отделяя «ценность» от «жизни», мы допускаем не терминологическое противоречие, а серьезную ошибку. «Понятие "ценность" возможно лишь благодаря понятию "жизнь"».

Отвечая философам, считающим, что между наивысшими целями или ценностями и реальными фактами связь установить невозможно, я хочу подчеркнуть, что само существование и функционирование живых существ требует существования ценностей, и наивысшей ценности для каждого конкретного живого существа — его жизни. Обосновать ценностные суждения можно, только если учитывать реальные факты. Само то, что живое существо существует, определяет, что ему делать. Этим исчерпывается вопрос о связи «существования» и «долженствования».

Как же обнаруживает человек понятие «ценности»? Что помогает ему в простейшем виде осознать проблему «блага или зла»? Физические ощущения удовольствиям боли. Ощущения — первый шаг в развитии нашего созпа-ния, и точно так же — первый шаг в области оценки.

Способность испытывать удовольствие или боль — врожденное свойство нашего тела, часть его природы, так уж оно устроено. От человека это не зависит, как не зависит от него и критерий, определяющий эти ощущения. Что же это за критерий? Его жизнь.

Механизм «удовольствие — боль» в теле человека и всех живых организмов, обладающих сознанием, автоматически охраняет их жизнь. Физическое удовольствие — это сигнал, указывающий на то, что организм действует правильно. Физическая боль — это сигнал, предупреждающий об опасности, и указывает он на то, что организм действует неправильно, что нормальному функционированию тела что-то мешает, и это надо исправить. Самая лучшая иллюстрация — крайне редкие случаи, когда человек не способен испытывать боль. Такие дети долго не живут; они не могут определить возможную опасность, у них нет предупредительных сигналов, и небольшой порез оборачивается смертельной инфекцией, а серьезного заболевания не замечают до тех пор, когда бороться с ним уже поздно.