Ребекка с фермы Солнечный Ручей - Кейт УИГГИН

Мисс Дирборн закончила  утренние  занятия  без  четверти  двенадцать  -  раньше, чем обычно, чтобы те, кто жил  поблизости,  могли  сходить  домой  и  переодеться. Возбужденные  Эмма-Джейн  и  Ребекка  почти  всю  дорогу  домой  бежали, останавливаясь, чтобы перевести дух, лишь перед тем,  как  перелезть  через очередную изгородь.

- Как ты думаешь, тетя Миранда позволит тебе надеть твое лучшее платье  или только желтое ситцевое? - спросила Эмма-Джейн.

- Я лучше спрошу у тети Джейн, что надеть, - ответила  Ребекка.  -  О,  если бы мое розовое платье оказалось готово! Когда  я  уходила,  тете  Джейн  оставалось только обметать петли.

- Я попрошу маму позволить мне надеть ее гранатовое кольцо, -  сказала  Эмма-Джейн. - Как оно засверкает на солнце, когда я укажу на  флаг!  Ну,  до  встречи! Не жди меня; может быть, я не пойду пешком - меня отвезут в бричке.

Подойдя к дому, Ребекка обнаружила, что боковая дверь  заперта,  но  ей  было хорошо известно, что ключ положен под крыльцо, и об этом,  конечно  же,  было известно не ей одной, но каждому в  Риверборо,  так  как  каждый  делал  примерно то же самое со своим ключом. Она открыла дверь и прошла в столовую,  где на столе стоял завтрак и лежала записка от тети Джейн,  сообщавшая,  что  тетки уехали в Модерейшен вместе с миссис Робинсон  в  ее  линейке.  Ребекка  торопливо проглотила кусок хлеба с маслом и  бросилась  наверх  по  парадной  лестнице в свою  спальню.  На  кровати  лежало  розовое  полотняное  платье,  дошитое добрыми руками тети Джейн... Может ли она, смеет ли она надеть  его,  не спросив позволения? Оправданным ли будет надеть  новое  платье  в  данном  случае,  или  тетки  сочтут,  что  его  следует  приберечь  для  концерта  в  воскресной школе?

"Надену, - подумала Ребекка. - Спросить не у кого, а может быть, они  и  не стали бы ни капельки возражать. В конце концов, оно всего лишь полотняное  и совсем не казалось бы таким великолепным, если бы не было новым, розовым и  обшитым тесьмой".

Она расплела косы, расчесала волны густых волос,  перевязала  их  сзади  лентой, сменила туфли на новые и,  наконец,  скользнув  в  свое  хорошенькое  новое платье, умудрилась  застегнуть  все  пуговицы  на  спине,  кроме  трех  посредине, которые оставила для Эммы-Джейн.

Затем взгляд ее упал на хранимый как  зеница  ока  розовый  зонтик.  Он  отлично подходил по цвету к платью, и к тому же другие девочки еще  ни  разу  его не видели. Конечно, не совсем уместно явиться в  класс  с  зонтиком,  но  ведь она может взять его с собой завернутым в бумагу, показать  девочкам  во  время перемены, а открыто нести только на обратном пути. Снова спустившись в  гостиную, она бросила взгляд в большое зеркало  и  была  поражена  тем,  что  увидела. Казалось, не может быть ничего красивее этого изумительного  платья  из розового полотна! Сияние глаз, пламя  щек,  блеск  струящихся  по  плечам  волос остались незамеченными  за  всепобеждающим  очарованием  наряда  цвета  розы. Боже мой! Без двадцати час - она  опоздает!  Выпорхнув  через  боковую  дверь, она сорвала с куста у ворот пунцовую  розу  и  преодолела  отделявшую  кирпичный дом от школы милю  за  невероятно  короткое  время.  У  входа  она  столкнулась с Эммой-Джейн, столь же великолепной и запыхавшейся.

- Ребекка! - воскликнула Эмма-Джейн. - Ты просто загляденье!

- Я? - засмеялась Ребекка. - Глупости! Не я, а мое розовое платье!

- В обычные дни ты некрасивая, но сейчас  кажешься  совсем  другой,  -  упорствовала в своем мнении Эмма-Джейн. - А вот мое гранатовое кольцо,  мама  отмыла его с мылом. Но как это  твоя  тетя  Миранда  позволила  тебе  надеть  совершенно новое платье?

- Ни ее, ни тети Джейн не  было  дома,  и  не  у  кого  было  спросить  разрешения, - ответила Ребекка и с тревогой добавила: - А что?  Ты  думаешь,  они не разрешили бы?

- Мисс Миранда никогда ничего не разрешает, разве не так?  -  заметила  Эмма-Джейн.

- Да-а, но сегодняшний день особенный - почти как концерт в воскресной  школе.

- Конечно, - согласилась Эмма-Джейн, - и твое имя написано на доске, и  все мы  будем  петь  гимн,  и  указывать  на  твой  флаг,  и  прочитаем  наш  замечательный диалог - и все остальное.

Этот день был чередой  убедительных  триумфов:  не  было  ни  неудачных  выступлений, ни слез, ни родителей,  стыдящихся  за  своих  отпрысков.  Мисс  Дирборн выслушала  множество  восторженных  похвал  своему  организаторскому  таланту и в глубине души задавала себе вопрос, действительно ли  они  должны  быть адресованы ей или, по крайней мере отчасти, Ребекке. Хотя девочке  было  поручено сделать ничуть не больше, чем многим другим ученикам, она почему-то  неизменно оказывалась на виду. Как  обнаружилось  позднее  во  время  разных  деревенских собраний и развлечений, оттеснить Ребекку на  задний  план  было  невозможно. Однако даже злейший враг не мог бы  назвать  ее  выскочкой.  Она  была усердной, старательной и на редкость чуждой робости и застенчивости, но  не искала случая покрасоваться и всегда горела  желанием  вовлечь  других  в  каждое дело или забаву, в которых принимала участие. Подобно тому как где бы  ни посадили Мак-Грегора[17] - он оказывался во главе стола, так и  где  бы  ни  стояла Ребекка - это место неизбежно превращалось в центр сцены.  Ее  чистый  высокий голос парил над всеми остальными голосами хора, и каждый  зритель  и  слушатель невольно наблюдал за ней, замечал ее жесты, ее  пение,  в  которое  она вкладывала всю свою душу, весь свой безудержный энтузиазм.

Наконец все было позади, и Ребекке, когда она медленно  шла  по  дороге  домой, казалось,  что  она  никогда  не  сумеет  снова  стать  сдержанной  и  спокойной. Учить уроки  в  этот  день  было  не  нужно,  а  то,  что  завтра  предстояло помогать теткам варить варенье, не пугало ее -  страхам  не  было  места в душе, до краев наполненной  радостью.  В  небе  собирались  грозовые  тучи, но она не замечала их и была только рада тому, что  может  нести  свой  зонтик открытым, не боясь, что он выгорит. Она шла, не чуя под собой  ног  и  забыв, что принадлежит к обычной человеческой семье, пока,  приблизившись  к  палисаднику кирпичного дома, не увидела тетю  Миранду,  стоящую  в  открытых  боковых дверях. Тогда в одно мгновение она вернулась на землю. 

Глава 9  Увядшая роза 

- Вот и она, опоздала на целый час, а задержись еще немного, так и под  ливень попала бы. Но этот  ребенок  никогда  не  думает  о  том,  что  может  произойти, - сказала Миранда, обращаясь к Джейн. - И вдобавок ко всем  своим  прочим проступкам еще и вырядилась в новое платье, семенит как в  танцклассе  своего папаши и помахивает зонтиком - точь-в-точь актриса  на  сцене!..  Вот  что, Джейн, я старшая и сегодня я намерена высказать  все  откровенно  и  до  конца. Если тебе это не нравится, можешь уйти в кухню и побыть там,  пока  я  не кончу... Иди сюда, Ребекка, я хочу поговорить  с  тобой.  Почему  ты  без  позволения надела в школу это хорошее новое платье?

- Я собиралась спросить разрешения в полдень, когда  приходила  домой,  но вас не было... - начала Ребекка.

- Ничего подобного,  ты  надела  его  потому,  что  некому  было  тебя  остановить, хотя ты прекрасно знала, что я бы тебе этого не позволила.

- Если бы я была уверена, что вы не позволите, я никогда бы  этого  не  сделала, - сказала Ребекка, стараясь быть правдивой. - Но я не была уверена,  а рискнуть стоило. Возможно, вы согласитесь со мной,  если  узнаете,  что  в  школе состоялся почти публичный экзамен. Какое это было зрелище!

- Зрелище! - воскликнула Миранда презрительно. -  Это  ты  сделала  из  себя зрелище - посмешище, я сказала бы. Ты  показывала  всем  в  школе  свой  зонтик?

- Брать зонтик и вправду было глупо, -  согласилась  Ребекка,  опустив  голову. - Но ведь это единственный случай за всю мою  жизнь,  когда  у  меня  было что-то подходящее к нему по цвету, и это так красиво - розовое платье и  розовый зонтик! Мы с  Эммой-Джейн  должны  были  декламировать  диалог  двух  девочек, сельской и городской, и мне пришло в голову, как раз перед тем  как  идти в школу, что зонтик замечательно подойдет городской девочке, и так  оно  и оказалось. А платье, тетя Миранда, я ни чуточки не испортила.

- Самое дурное в  твоем  поступке,  что  ты  действовала  хитростью  и  исподтишка, - заявила Миранда холодно. - А посмотри, что ты  еще  натворила!  Можно подумать, в тебя дьявол вселился!  Ты  поднялась  в  свою  комнату  по  парадной лестнице! Но скрыть свои следы тебе не удалось: ты уронила на ковер  свой носовой платок. Ты оставила открытой сетку на  окне  в  своей  спальне,  чтобы мухи разлетелись по всему дому. Ты не убрала со стола, после того  как  поела. И ты оставила боковую дверь незапертой, и она стояла так  с  половины  первого до трех, так что любой мог зайти и взять все, что ему нравится!