Дикое царство. О чем поет Север - Евгения Мос

отдельных. И вы работали, оба.

— Он садовник, в саду, конечно же.

— Как славно, что он был садовником, а не поваром, — произнесла Кали.

Лаванья дернула бровями и стала дальше втирать соляной скраб в кожу. Кали тем временем сели с Зарой рядом со мной и опустили пальцы в баночку. Каждая из них зачерпнула липкую пасту и нанесла на ногу, а затем резко поднимала руку, отдирая волосы от кожи.

— Выглядит странно, — пробормотала я.

Но все-таки решилась последовать их примеру. Получалось плохо, но девушки меня подбадривали. Движение со временем стали четче, хотя, конечно, до идеала было далеко. Но у меня получилось. Я ополоснула ноги водой из таза и провела пальцами по шелковистой поверхности бедра. Было волнующе… Мужские руки также ощущаются?

Ох, Мать Луна, почему мне пришли такие мысли в голову?

Когда мы уже улеглись в кровати, я быстро отправилась в сон. Вот только все еще ощущала, что коленку мне жжет. И что-то подсказывало внутри, что ощущения отнюдь не связаны с сахарной пастой.

На следующее утро мы смеялись за завтраком, болтая о каких-то глупостях. Кали посадила за стол Матьяси, и та смотрела на нас словно осуждала, сколько можно трещать. Манул проводила мою руку с леденцом сварливым взглядом, что я не удержалась.

— Ты тоже хочешь лимонный леденец?

Я протянула руку с конфетой хищнику. Матьяси принюхалась осторожно, а затем резко отодвинулась и сделала плавательное движение, высунув язык со странным звуком:

— Мфееее!

Кали только посмеялась и посадила ее к себе на колени.

— Кажется, ты ей не то предлагаешь. Надо было мясо, желательно сырое.

— Она бы его поела, если бы проводила время с другими спутниками, — заметила Лаванья.

— Матьяси комфортнее с людьми, — пояснила Кали.

— Из-за ее размеров? — спросила я без задних мыслей.

Матьяси в руках своего человека напряглась и зарычала, а девушка посмотрела на меня с укоризной, с какой смотрят на маленького ребенка.

— Она не хотела тебя обидеть, Эстер просто деревенская… Не переживай.

Когда мы выходили из столовой, манул уже убежал по делам, а девушка повернулась ко мне.

— Не упоминай ее размер при ней. Она жутко переживает, в Доме, в основном, живут львы, тигры, пантеры, леопарды… золотистая рысь и та покрупнее будет.

— Разве тут нет оцелотов и каракалов? Уверена, Матьяси их затмит.

— Мы всегда сравниваем себя с лучшими… — грустно прошептала девушка.

— Кто сказал, что быть тигром или львом лучше? Ведь она такая какая есть.

Кали пожала плечами.

Нас у входа встретила Люкасса, мы слегка поклонились, она смерила нас строгим взглядом.

— Доброе утро, девушки! Эстер, сегодня Кори пойдет с Дарием в город. Юный господин хочет, чтоб ты их сопровождала.

— Конечно, а Эгира-мири…

— Эгира-мири понимает, что все, в ком течет хоть капля династии гораздо важнее цветов в комнатах. Так что поторапливайся, у тебя есть час на полив, а затем будь как штык у большого входа.

— Да, Люкасса-мири.

Я забегалась по коридорам, переживая, что не успею ничего. Мой страх подпитывался незнанием расположения комнат в Доме. Я всегда считала, что хорошо запоминаю новые места, но эти коридоры с расписанными стенами меня путали, как и мягкие ковровые дорожки.

Я подошла к назначенному времени ко входу, но пока там никого не было. Стояла тишина, я напрягла слух, вдалеке где-то бегали служанки, Люкасса кого-то отчитывала, журчали фонтанчики, еле слышные шаги где-то рядом. Так, где он прячется? Я стала медленно оборачиваться, просто как будто кого-то ищу. Я ведь не должна слышать это все.

— Кори! — громко позвала я вообще в другую сторону, не туда, где он спрятался среди горшков с растениями. — Вы опять играете?

Я услышала шевеление, но не поняла, должна ли я его слышать. Позвала еще раз, а затем услышала уже громкие шаги. Я резко обернулась на звук, мальчик несся на меня, громко смеясь и задрав голову. Он почти добежал до меня, но споткнулся и начал падать. Я его подхватила и поставила на пол.

— Ты знал, что когда бежишь надо глаза открыть и смотреть вперед?

— Да, но так веселее.

— Неудивительно, что ты всех сводишь с ума.

Он громко засмеялся, а затем стал серьезным и посмотрел на меня внимательно.

— Что случилось?

— Дарий идет! Давай тоже устроим западню ему!

— Ну уж нет!

— Давааай! Ты же не зануда.

— Ты меня на зануду не бери. У господина слух лучше моего…

— Кого ты обманываешь? — Кори посмотрел на меня так словно это мне тут шесть лет, а разумный взрослый здесь он. — Ну ладно, просто спрячься. Я сам побегу, идет?

— Он же наверняка слышит как мы с тобой все это обсуждаем!

Но Кори уже не слушал меня, а потянул за руку к пальмам, стоявшим недалеко от дверей. Я присела, уверена, что на лице у меня были видны все мысли о провальности этой идеи. Мальчишка затаился, выглядывал. Я тоже прислушалась, странно… Шаги стихли. Я недоуменно поморгала, глядя на Кори. Он прислонил палец к губам и побежал к парадной лестнице, затем остановился и начал вертеть головой из стороны в сторону, как будто он что-то потерял.

Меня резко подняли и прижали спиной к мужской груди, а над ухом раздался глубокий голос:

— Попались!

Кори скорчил недовольную рожицу и подошел к нам. Руки мужчины все еще не торопились меня отпускать, я стояла замерев, забыв, как дышать.

Глава 5.2

— Побежал, раскрыв и себя, и свое место, где ты сидел, — пожурил его Дарий. — И сокровище оставил без присмотра.

— Это всего лишь я, — ответила ему, мягко отодвинув его руки под грудью и отошла, разворачиваясь.

Сегодня его волосы были распущены, они достигали плеч. Его карие глаза как обычно смотрели спокойно и невозмутимо, словно эту скалу ничего не способно волновать, ничто не сломит. На широкие плечи была накинута свободная шелковая рубаха серого цвета. Дарий в обычной одежде и со спокойным выражение лица умудрялся выглядеть опасно. Я даже не представляю, каков он в гневе или ярости.

— Держимся вместе, далеко не отходим. Не все знают, как я выгляжу, только входящие во дворец. Поэтому «господинов» оставляем за порогом для безопасности. Кори…

— Не отбегать, я знаю.

— В прошлый раз…

— Я поступил безответственно, больше так не буду.

Я стояла, ошарашенная их диалогом. Почему так? Почему они скрываются? Разве народ может им навредить? Мой отец никогда никого не боялся, общался со всеми на равных, но не скрывал своего статуса вожака земель. Я с детства бегала одна по лесу, по городу и не боялась ничего.