Изгнанник - Лариса Петровичева

Девица обиженно сложила губы куриной гузкой.

– Ой, какие мы трудолюбивые! – пропела она. – А знаешь, как говорят: от работы-то медоед подох. А то бы пошли, пообщались. Я тут живу недалеко и беру недорого.

Шани вдруг задумался и попробовал совладать с отвращением. Какая-то смутная идея начала формироваться в его голове.

– Недалеко – это где? – уточнил он.

– Семипалатная улица, – ответила юная торговка натурой. – Дом восемь. Меня, кстати, Милица зовут.

Шани вынул из кармана жетон сотрудника инквизиции и продемонстрировал проститутке. Некоторое время он с удовольствием наблюдал, как та меняется в лице, а затем крепко взял ее за предплечье и произнес:

– Ну, Милица, мне тебя сам Заступник послал. Идем.

* * *

Милица снимала две комнаты в доходном доме, который располагался окна в окна с особняком Хостки. Шани раскрыл рамы и выглянул на улицу, прикидывая все возможные пути к дому покойного, потом закрыл окно и сел на стул рядом. Лучшего места для наблюдательного пункта и представить было нельзя.

Охранное отделение следило за домом и его обитателями, но ничего предосудительного не увидело. Шани решил посмотреть сам. Вдруг к вдове ходят какие-то гости? Например, господин Никеш, которому приспичило купить дом со старым барахлом. Интересно, думал Шани, глядя, как бабы набирают в колодце воду и бранятся на чем свет стоит, зачем ему вещи? Что именно он хочет присвоить?

Возможно, была некая вещь, которую Хостка не хотел отдавать добром. Вещь, из-за которой его убили.

Тем временем Милица, нимало не стесняясь гостя, переоделась в простенькое домашнее платье, став похожей не на проститутку, а на служанку, взятую на работу из деревни, и с любопытством поинтересовалась:

– За вдовой подсматриваешь?

– За вдовой, – кивнул Шани. Милица взяла второй стул и села рядом. Шани почувствовал тяжелый запах ее духов и отстранился. – А там есть на что посмотреть?

Милица пожала плечами.

– Вроде и есть, а вроде и нет. От мужа она на другую сторону не ходила, ну, то есть народ не замечал, чтоб ходила. Вот только захаживал к ним в гости один кавалер. И когда Хостка дома был, и без Хостки, – Милица вдруг всхлипнула и утерла нос рукавом. – Он добрый был, Хостка. Вся улица плакала, когда его хоронили.

– Что за кавалер? – хмуро осведомился Шани. Милица снова шмыгнула носом.

– Сразу видно, что знатный. Одежда дорогая, на шее цепь с каменьями. И экипаж богатый, с четырьмя лошадьми. И будто бы очень он с Хосткой дружил, чуть ли не через день заглядывал. А на похоронах его не было.

В особняке Хостки открылось окно на втором этаже, и служанка, трижды крикнув положенное «Поберегись!», вылила в сточную канаву содержимое ночной вазы. Из дома вышел слуга с парой мешков и неспешно двинулся по улице в сторону набережной. Снова стало тихо: улица дремала под теплыми солнечными лучами раннего лета. Милица опять придвинулась поближе к Шани, он снова отстранился и произнес:

– Что еще ты замечала?

– Да ничего страшного, – шепнула Милица ему на ухо. – Кавалер этот только под вечер приходит. Соседи говорили, что он дом купил со всей обстановкой, а вдова съезжает скоро.

Запах духов стал невыносимым. Шани буквально оттолкнул девушку, она обиженно пересела в дальний угол и заявила:

– А еще я в том доме привидение видела.

Шани недоверчиво хмыкнул, решив, что она лжет от обиды.

– Врешь, поди?

– Вот тебе круг святой, не вру! – воскликнула Милица и в подтверждение своих слов обвела лицо кругом. – За два дня до смерти Хостки это было. Я как раз проводила парня одного и сидела на том месте, где ты сейчас сидишь. Спать уже собиралась, а на улице две собаки сцепились, я и засмотрелась. Только глядь! Что за притча? Смотрю, а в чердачном окне свет горит. Я глаза протерла и гляжу: стоит Хостка, белый весь, с фонарем в руке и водит им вверх-вниз возле косяка, словно знак кому-то подает. Мне сразу и подумалось, что смерть его пришла. Он и умер через два дня.

Шани хлопнул себя по лбу и вскочил со стула. Теперь ему стало ясно, где искать то, что нужно Никешу в старом доме.

– Слушай, Милица, – сурово сказал он. – Вот что ты должна будешь сделать…

* * *

На чердаке ему пришлось просидеть четыре с половиной часа. Шани умудрился пробраться туда незамеченным: благодаря тому, что все дома в столице строились в линию, он с легкостью прошел по крышам и нырнул в приоткрытое чердачное окошко, помянув добрым словом уроки физкультуры в лицее и лазанье по крышам Шаавхази. Выглянув из окошка, Шани увидел, как Милица машет ему рукой. Что ж, теперь оставалось только ждать.

На чердаке было много разномастого хлама. Шани устроился в углу сломанного дивана и задремал.

Теперь он знал, почему Никеш купил особняк вместе с мебелью и бумагами.

День постепенно склонился к закату, фонари подсветили летние розовые сумерки, и с улицы полетели голоса гуляющих горожан. Шани еще раз посмотрел в окошко: Милица уже зажгла свечу и сидела на прежнем месте. С площади святого Маха донесся звон часов. Если верить девушке, то именно в это время некий богатый кавалер наведывался в гости к Хосткам. Шани посмотрел вниз и увидел остановившуюся возле подъезда карету. Спрыгнув с запяток, лакей услужливо открыл дверь, и на мостовую ступил господин в пышной шляпе с перьями и темном плаще. Вот и дорогой гость, легок на помине. Шани поправил пакет во внутреннем кармане камзола, извлеченный несколько часов назад из потайной панели в стене, и покинул чердак.

В опустевшем доме ему никто не попался на пути. Шани заглянул в кабинет покойного Хостки и никого там не обнаружил. Маленькая приемная на втором этаже также была пуста. Ветер, проникший в приоткрытое окно, гонял по полу обрывок бумаги. Вздохнув, Шани пошел дальше и увидел тонкую полоску света под одной из дверей.

Это оказалась супружеская спальня. Заглянув туда, Шани увидел, что давешний кавалер уже успел расстаться и со шляпой, и с плащом и со всем пылом любит свежеиспеченную вдову. Парочка была так занята друг другом, что заметила Шани только тогда, когда он постучал по двери и нарочито громко произнес:

– Инквизиция. Вы бы, господа, прикрылись, что ли.

Услышав его голос, вдова встрепенулась и тотчас же натянула одеяло на грудь. Судя по ее лицу, она сразу же узнала своего утреннего гостя. Кавалер, в котором Шани опознал Никеша, известного по картинкам в газетах, не принял его всерьез и небрежно бросил:

– Проваливай отсюда, сопляк.

Шани сунул руку в карман и извлек пакет. Увидев его, Никеш побледнел и сел на кровати.

Туго свернутый пакет Шани извлек из тайника в оконной раме. Покойный Хостка и не догадывался о случайной свидетельнице, которая видела его проверяющим тайник.

– Повежливей, сударь, – посоветовал Шани. – Я ведь при исполнении. Вот, обнаружил пакет документов, которым вы интересовались настолько, что убили несчастного Хостку.

Хетти жалобно ахнула, сделав вид, что ничего об этом не знала. Вышло неубедительно.

– То, что вы заодно интересовались его женой, уже не мое дело, – продолжал Шани. – Скажите, вы в самом деле собирались ее отпустить в Загорье? Чтобы она спокойно жила там и хранила вашу общую тайну? Или же на одной из безлюдных дорог ее ждал разбойничий отряд, получивший плату за ее голову?

Вот теперь вдова в самом деле испугалась. Такого поворота событий она действительно не ожидала, а по лицу Никеша было видно, что Шани прав, и Хетти ожидал незавидный финал. Никеш потянулся было к плащу, лежавшему на краю кровати, но Шани отрицательно покачал головой:

– Не советую. На выстрел сбежится больше народа, чем вы можете представить.

Никеш опустил руку. Его плечи поникли, словно он смирился с неизбежным.

– Полагаю, что эти бумаги попали к покойному Берилю случайно, – сказал Шани. – Об истинной их ценности он узнал позже, когда вы зачастили к нему в дом. Узнал, но дал вам честное слово друга, что никому не расскажет о том, что в них содержится. А содержится там последняя версия завещания, составленного вашим покойным отцом, из которого вам не достается ни монетки. Ваше состояние, господин Никеш, присвоено незаконно. Всплыви эти документы – и вы лишились бы всего. И честного слова друга вам было мало.

Никеш прошипел что-то невнятное, но определенно нецензурное. Вдова закрыла лицо ладонями и молчала. Шани, который за время, проведенное на чердаке, успел полностью изучить завещание Никеша-старшего, продолжал:

– И тогда вы решили завести близкое знакомство с его женой. Молодая привлекательная женщина, которой постепенно стал надоедать супруг в возрасте. Вы наверняка спели ей целую оперу о своей любви и новом счастье, а потом убедили ее пропитать страницы книги ядом, чтобы избавиться от помехи в виде мужа. Хостка умер, а вы перевернули вверх дном содержимое его стола и шкафов, но пакета не нашли. Кстати, что вы обещали госпоже Хетти? Жениться на ней?