Запретная дверь - Олег Синицын

Вокруг лишь серый туман.

Где он?

Андрей не видел себя в этой мгле. Он попытался двинуть рукой или ногой, но не понял — получилось ли. Такое впечатление, что тело исчезло, остались только глаза. И единственное чувство, слепая привязанность к кому-то. Почти любовь.

Из тумана выплыло женское лицо. Симпатичное. Ей больше тридцати, кожа смуглая… Андрей вдруг понял, что именно к этой женщине относилось его единственное чувство.

Взгляд лица был строгим, недовольным. Губы двинулись, произнеся рассерженную фразу. Слов он не услышал. Артикуляция была незнакомой.

Лицо женщины исчезло в тумане, но вскоре появилось. Теперь он видел ее до пояса. Длинной ложкой она накладывала в тарелку смесь вареных бобов с фасолью. Вид блюда вызвал в Андрее второе чувство, отвращение. Лицо женщины однозначно намекало, что выражать недовольство не стоит. Он и сам знал, но все-таки что-то сказал. Что? Почему решил, что произнес какие-то слова?

Глаза незнакомки сузились. Нет, он точно что-то сказал, потому что она его услышала. Не успел Андрей опомниться, как женщина размашисто хлопнула его ложкой по руке.

Туман сгустился. Тарелка с бобами и разгневанная женщина исчезли, но перед этим Андрей успел ощутить третье чувство — горькую обиду.

Затем наступил провал.

…Вновь выплыв из тумана, он обнаружил, что движется по незнакомой комнате. Краска на стенах потрескалась, половики в квадратных узорах потерты. На полу валяются плюшевый медведь с оторванной лапой и кукла без глаз. Что находится за окном в мутных разводах, он не видел. Во-первых, дальше пары метров окружающий мир превращался в туман. А во-вторых, Андрей не мог повернуть голову, у него не было для этого шеи.

Странное состояние бессилия. Он не может повернуть голову, не может двинуть рукой, не может почесать нос. Он движется по комнате, но не управляет телом. Ноги сами несут его к архаичному комоду, а рука без приказа выдвигает верхний ящик…

Снова туман и короткий миг забытья.

Когда туман рассеялся, Андрей обнаружил, что покрывает лаком свои ногти. Он старательно накрашивает каждый, причем опыт в этом деле напрочь отсутствует. Почему у него такая маленькая рука?

И тут он понял!

Закончив с ногтями, руки вновь потянулись к ящику и извлекли из него цепочку с кулоном. Андрей наблюдал за своими действиями с растущим удивлением. Он в образе ребенка. Маленькой девочки.

В комоде украшения и косметика матери, которая строго-настрого запрещает их трогать. Но желание сделать маникюр и примерить пару украшений пересилило запрет. Девочке хотелось выглядеть как мама, почувствовать себя как она — взрослой…

Детские руки расстегнули цепочку, чтобы надеть ее на шею, когда раздался крик. Гневный, страшный. Андрей не услышал его, но почувствовал. Внутри все оборвалось.

В дверях стояла мать. Лицо искажено от бешенства, взгляд прикован к выдвинутому ящику.

Она шагнула вперед и выросла над ним. Андрей понял, что девочка, чьими глазами он смотрит на мир, слишком мала. Наверное, ростом с половину взрослого человека. Женщина бросила какую-то презрительную фразу. Девочка ответила, кажется, извинялась. Андрей не услышал ни слова, но по лицу женщины понял, что это еще больше разъярило ее.

В воздухе мелькнула ладонь, и комната мотнулась в глазах Андрея. От удара загорелась щека. Но сильнее пощечины обожгла обида. Девочка не хотела ссориться с той, к кому была привязана, кого «почти любила».

Когда взгляд поднялся на мать (мать?), стало ясно, что одним ударом дело не ограничится. Мерзавку трясло от ярости: девочка посмела тронуть ее драгоценный лак!

«Не делайте этого!» — воскликнул Андрей, но никто его не услышал.

В руках псевдоматери оказалась цепочка с дешевым кулоном, отобранная у девочки. Она размахнулась, серебристый металл сверкнул в дневном свете. Кулон врезал по затылку, и боль пулей ворвалась в голову.

«Нет! — закричал Андрей. — Прекратите! Стойте!»

Рука поднялась для нового удара. Что делает это стерва? Она же изобьет девочку!

Цепочка хлестнула по пальцам. Женщина метила по ногтям, покрытым лаком. Ее лаком.

Последняя картинка, которая осталась в памяти: взбешенная мегера заносит руку для нового удара. Затем все скрыл туман.

7

Он рывком поднял голову с подушки, мутный взгляд пробежал по стенам спальни. За окном было светло. Дедовский будильник показывал половину пятого утра. Очень рано, но спать больше не хотелось.

Что ему снилось?

Воспоминания быстро таяли. Какие-то подземелья, электричка, поле с нелепыми цветами… Образы потеряли яркость и силу, которыми от них веяло во сне. Больше всего запомнилась девочка. И еще стервозная псевдомать, к которой девочка испытывала привязанность, почти любовь.

— Какой странный сон, — пробормотал Андрей, спустив ноги на пол и нашаривая тапки.

Странный, словно пришедший из сказки. Но ведь традиционные сказки — о потерянных детях и Бабе-яге, о победе над Змеем Горынычем и спасении принцессы — не что иное, как сюжеты и образы сновидений. Обладающие могущественным смыслом и универсальными символами, они вышли из глубин человеческого подсознания, превратившись в легенды и мифы.

Налив воды в кофеварку и высыпав в фильтр полторы ложки кофе — все, что соскреб со дна упаковки, — Андрей снова задумался о своем сне. Фрейдистские подсознательные желания не подходили для его объяснения. Не было в этом сне и образов скрытых болезней, неврозов, психических расстройств. Хотя если учитывать, что Андрей мечтал иметь семью и детей, а теперь лишился такой возможности, то имелся некоторый смысл в том, что он представляется себе девочкой. Но почему именно девочкой? Почему не мальчиком, к примеру?

Андрей отложил зубную щетку, прополоскал рот, начал бриться. Вокруг рубца он водил лезвием с максимальной осторожностью, но все равно порезался. Из рассечения выступила кровь. Этот шрам встал ему не вдоль лица, а поперек горла! Андрей торопливо добрился, затем промыл ранку одеколоном и залепил полоской лейкопластыря. Посмотрел на себя в зеркало.

Лейкопластырь образовал с рубцом своеобразный крест. Ильин вдруг вспомнил! Не вытерев лицо, он побежал в прихожую.

Прежде чем добрался до пиджака и блокнота во внутреннем кармане, Андрей заметил тетрадку, в которой он записывал показания счетчиков воды и электричества. Раскрыв ее с обратной стороны, Ильин принялся торопливо рисовать фигуру. Пришлось потрудиться, изымая из памяти детали и элементы сновидения: умиротворенное лицо, длинную одежду, расставленные руки. Кончик карандаша сломался, и дорисовывать пришлось огрызком.

Андрей оторвался от наброска. Что это? Образ был знаком, до боли знаком, кажется, протяни руку — и поймешь. И все-таки воспоминание не давалось, изображение никак не увязывалось с названием.

Вырвав лист с рисунком из тетрадки, он аккуратно сложил его и убрал в блокнот — туда же, где находилась характеристика на снотворное. На работу Андрей отправился на час раньше обычного. От метро до больницы шел пешком, вдыхая утреннюю прохладу и продолжая думать о странном сне. Он был уверен, что статуя является ключом к разгадке сновидения.

Проблемы, мучившие его вчерашним днем, даже не вспомнились.

Глава пятая

ПРЕПАРИРОВАНИЕ СНОВИДЕНИЯ

1

Альбина Багаева, пришедшая в отделение за полчаса до начала рабочего дня, обнаружила приоткрытую дверь в смотровой кабинет. Заглянув внутрь, она нашла там Андрея. Он сидел на кушетке, ноги в ботинках закинуты на столик для инструментов, в руках раскрытая книга «Душа и миф» Юнга.

— Доброе утро, Андрей Андреевич!

Андрей оторвался от книги, снял ноги со столика:

— Привет, Альбина.

— Давно вы здесь?

— Не очень. А ты что так рано?

Ильин невольно залюбовался ею. Девушка выглядела под стать утру — солнечной, свежей. Вороные волосы перетянуты алой косынкой, в ушах скромные золотые сережки, почти никакой косметики на лице — ее глаза и губы и без того были выразительными.

— Я всегда так прихожу. Почему вы читаете Юнга?

— Не могу разобраться в своем сне. Вот послушай. Мне приснилось, будто я путешествую на поезде по подземным тоннелям. Он привозит меня на какую-то равнину, после чего я оказываюсь в теле ребенка. Девочки. Некая женщина кормит меня бобами, бьет ложкой по рукам, наказывает за то, что я использовал ее лак, чтобы покрасить ногти, — в общем, ведет себя как порядочная стерва.

Андрею показалось, что Альбина почувствовала себя неловко, когда он описывал мешанину собственного подсознания. Она стянула косынку с головы, прямые упругие волосы рассыпались по плечам.

— Она похожа на вашу мать?

— Я понял, о чем ты. Сновидение может замещать лица близких, представляя их чужими людьми, чтобы не травмировать психику. Возможно, возможно, это моя мать. Но во сне она смотрит на меня так, будто я ничто, пустое место. А я, наоборот, жизни без нее не представляю.