Удивительное рядом, или тот самый, иной мир. Том 1 - Дмитрий Галантэ

Мы приземлились невдалеке и отпустили Агреса слегка «попастись» в округе, предварительно условившись, что он прилетит, как только услышит условный сигнал, и не станет употреблять в пищу мирно разгуливающих вблизи лагеря животных. Сами же неспешно направились к лагерю.

«Вот мы, – подумал я, – и счастливо добрались до места!» А оказалось не совсем так, а точнее – совсем не так. Действительно, в письме вызывали деда явиться как можно скорее к месту сбора. Но в нем вовсе не объяснялось, что произошло и что от него, а вернее, от нас потребуется в дальнейшем.

Вопреки моим ожиданиям, мы не стали подходить ни к одному из костров и не зашли ни в одну из множества палаток, манящих к себе запахами пищи и приглушёнными голосами, смехом и мягким светом, струящимся из-под приоткрытых пологов, словом, всем тем, чего мы были лишены последние несколько часов. Старина Дормидорф браво и уверенно вышагивал, чуть не чеканя шаг, видимо, направляясь к определённому месту. Я скромно семенил рядышком, раскрыв рот, то и дело спотыкаясь на ровном месте, заглядываясь на всё вокруг, кажущееся таким необычным, загадочным, манящим.

Оказалось, в лагере у каждого свой очаг и шатёр со всем необходимым. Дед объяснил, что здесь испокон веку так принято, чтобы с высоты птичьего полёта сразу было видно, кто прибыл, а кого ещё нет.

Мы разожгли костёр в строго отведённом для нас месте и, кряхтя, расселись возле него, с наслаждением попивая горячий отвар, очень похожий на наш чай. Только дед заваривал его из каких-то расчудесных трав, собственноручно собранных в лесах и полях. Странно, что к нам никто не подходил и мы никуда не отлучались. А вокруг то и дело разжигались всё новые костры. Дормидорф сказал, задумчиво потирая и разглаживая бороду:

– Если и дальше люди будут прибывать в таком темпе, то очень скоро все будут в сборе, и собрание состоится в ближайшее время. Тебе придётся остаться здесь одному. Не волнуйся, это ненадолго. Можешь пока пойти в шатёр и отдохнуть: вздремнуть или заняться изучением потайных карманов своего плаща. Может так случиться, что нам придётся отправляться в путь сразу по моему возвращению, а ты не привык так долго летать, ещё, чего доброго, заснёшь на лету и свалишься.

Последнее он договорил с улыбкой, явно подшучивая. Но от усталости и выпитого чая мне и правда захотелось хоть немного вздремнуть. Подмешал он, что ли, туда чего-то сна творящего, чтоб я зря не околачивался без него по лагерю? И я, недолго думая, отправился в шатёр и завалился на боковую.

В шатре было тихо и уютно, а на матрасе, набитом соломой, мягко и тепло. Приятно пахло дымком, травой, и вокруг словно разлилось ощущение уверенного спокойствия. Я прилёг и задумался: где я был вчера, а где сегодня? Где окажусь завтра? У деда насыщенная событиями жизнь. А мы живём, топчась из года в год на одном месте. Лишь изредка пересиливаем себя, чтобы сделать какую-нибудь, в принципе, никчёмную мелочь, а потом долго вспоминаем и гордимся собой: «Ах, какой я молодец, большое дело сделал! Нет, как ни крути, а я на редкость трудолюбивый человек».

Так думал я, пока глаза сами собой не закрылись и я не начал проваливаться в блаженную страну сна, где говорящий лось снёс большое страусиное яйцо и всем хвастал об этом, предлагая потрогать.

* * *

Глава 6

Новые друзья. Задание

Проснулся я от того, что кто-то настойчиво тряс меня за плечо. Действительность резким потоком ворвалась в моё дремавшее сознание. Этим кто-то, этим трясуном был, конечно же, радостный Дормидорф. А за ним находились ещё какие-то люди, оживлённо обсуждавшие, судя по всему, что-то очень важное – уж больно запальчиво и возбуждённо, как мне показалось спросонья, звучали их голоса. Да и сами голоса были необычными.

Оказывается, едва я провалился в небытие, усыплённый отваром, как деда вызвали к центральному шатру, где произошёл важный разговор, о котором мне, естественно, знать не следовало. Вернулся Дормидорф уже не один, а с двумя странного вида помощниками, которые невообразимо голосили сейчас на улице возле костра.

Почему они показались мне странными? Начнём с того, что внешность этих людей диаметрально противоположно отличалась одна от другой, да и вели они себя не совсем обычно – оживлённо о чём-то спорили, причём с таким воодушевлением, будто от этого зависела, по меньшей мере, чья-то жизнь. Один был маленького роста, шустрый, резкий, словно детская неожиданность, и вместе с тем щупленький. Он обладал низким и звучным басовитым голосом, про такой ещё говорят: «иерихонская труба». Другой, напротив, высокий, не меньше двух метров роста, не толстый, но обладающий широкой костью и, по всему видать, врождённой силой. Стоило ему открыть рот, как всё впечатление портил его необычайно высокий, прямо-таки визгливый голосок.

Дормидорф коротко ввёл меня в курс дела:

– Мы получили задание. Похоже, скоро отбываем. Эти двое – наши помощники, чудные ребята, я их давно знаю, хоть и внешность у них не фонтан, но она, как известно, бывает обманчива. А это как раз такой случай! Именно с ними я обещал тебя познакомить. Видишь, выполняю своё обещание даже раньше, чем предполагал. Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло! – глядя, как я продираю глаза и с трудом соображаю, что со мной и где я нахожусь, он продолжал: – выходи скорей знакомиться, хватит дрыхнуть! Ну ты и соня, оказывается!

Я неспешно вышел к костру, сонно щурясь на мерцающий свет:

– Дмитрий.

Спорщики переглянулись и приветливо улыбнулись мне. Первым представился большой и до смешного писклявый:

– Дорокорн.

А следом маленький и шустрый басом чуть ли не пропел, словно поп на песнопениях, желающий прихвастнуть нижним диапазоном голосины:

– Юриник.

У меня аж в ушах загудело и зачесалось! Да-а, разница была, как я уже имел удовольствие отметить, просто разительная. И если бы я не был так серьёзно настроен спросонья, то мне ужасно трудно было бы сдержать улыбку. А так ничего, вполне удалось сохранить серьёзность, даже особенно не напрягаясь при этом. Когда эта парочка молчала, то выглядели они солидно, смотрели надменно, особенно, как водится, гонористый щуплик. Но стоило услышать их голоса и увидеть манеру общаться, сразу так и подмывало улыбнуться. Мне долго пришлось привыкать к ним и крепиться, чтобы не рассмеяться. И даже сейчас я порой не могу сдержать улыбку, видя их, особенно вспоминая о том чудном времени, когда мы имели удовольствие впервые познакомиться.

Первое, что сделали эти двое, так это принялись ожесточённо спорить, обсуждая, когда нам лучше отправляться в дорогу. Мелкий и порывистый Юриник с небывалым напором и уверенностью в собственной правоте убеждал вылетать прямо сейчас, не медля ни минуты. Он считал, что чем быстрее, тем лучше, а отдохнуть можно и на рассвете.

– Быстрее – не значит лучше, глупая твоя голова! – кричал в ответ Дорокорн. – Сейчас не выспимся, на рассвете завалимся спать, полдня проспим, а в ночь опять лететь. Глупо, нерационально и алогично, батенька! Не лучше ли сейчас основательно отдохнуть и потом весь день лететь, а ночью уж как получится, смотря по самочувствию?

Дед, не дослушав их, постановил:

– Ладно, решено: три часа на отдых и еду, а потом – выступаем.

Эта весёлая парочка, нимало не расстроившись, направилась спать в шатёр. Я уже отдохнул, Дормидорф же был неутомим. Не знаю, откуда он черпал силы, видимо, обладал даром, который позволял ему за короткое время почти мгновенно расслабиться и таким образом быстро восстановиться. Я знавал и в своём мире подобных людей и всегда завидовал этому их умению. Да чего там далеко ходить! Моя любимая тётка учила своего сына, когда тот ещё только поступал в медицинский институт: «Да, тяжело! Потому тебе и надо учиться быстро расслабляться, когда есть такая возможность, и так же быстро сосредотачиваться! Тогда сделать сможешь лучше и больше! Учись, пока я жива!»

Мы с Дормидорфом уселись у костра и завели тихий разговор. Дед рассказал, что до них уже давно доходили слухи о племенах, живущих на окраинах. Будто бы там творится что-то неладное, вот мы и должны отправиться и выяснить, в чём дело. И не только выяснить, но и попытаться устранить причину. А для этого нам предстоит внедриться в одно из основных племён. Раньше информация об их жизни, передаваемая разведчиками и подтверждаемая животными, шла постоянно, а сейчас, как никогда, полная тишина. Доселе эти племена жили разрозненно, а теперь складывается впечатление, что кто-то их пытается объединить умелой рукой и привести к варварской цели. А чтобы посторонние не мешали, взял да и перекрыл все возможные пути добычи сведений.

Закончил Дормидорф словами:

– Полная неизвестность, вакуум какой-то! Так не может продолжаться! Вот нам и поручено во всём хорошенько разобраться, досконально прояснить обстановку, так сказать.