Обратная сторона Японии - Александр Куланов

Те, кто по каким-то причинам не могут добраться до посольства лично, пишут письма. Вот одно из них (орфография сохранена):

«Здравствуйте Уважаемые дамы и господа!

Я проживаю в г. Санкт-Петербурге и уже 30 лет изучаю восточную философию. Волею Неба я стал обладателем Ками – на принадлежащий мне участок земли попал Синтай Ками. Если я правильно понял его намерения, то только Синтоистская форма богопочитания нужна ему. Я уже построил подобие Синтоистского храма по адресу Санкт-Петербург … тел. +7-911-…

Теперь мне необходима консультация опытного Каннусси для правильного совершения Мацуру. Можете ли Вы мне посоветовать кого-либо в Санкт-Петербурге, достаточно опытного в традиционном синтоистском богослужении».

Как тут не вспомнить великого психиатра Б. Ганнушкина с его классическим определением дураков: «К конституционально-глупым надо отнести также и тех своеобразных субъектов, которые отличаются большим самомнением и которые с высокопарным торжественным видом изрекают общие места или не имеющие никакого смысла витиеватые фразы, представляющие набор пышных слов без содержания (хороший образец – правда, в шаржированном, карикатурном виде – изречения Козьмы Пруткова). Может быть, здесь же надо упомянуть и о некоторых резонерах, стремление которых иметь обо всем свое суждение ведет к грубейшим ошибкам, к высказыванию в качестве истин нелепых сентенций, имеющих в основе игнорирование элементарных логических требований».

Особый шик у «бешеных дятлов» – неряшливость в одежде и тяжелая небритость, которую наиболее усердные поклонники боевых искусств сочетают со столь же тяжелым запахом пота. Вероятно, им кажется, что так они становятся ближе к постижению истинного Пути. Характерно, что вне зависимости от проводимого мероприятия болезненное внимание «дятлов» к докладчикам с течением времени не ослабевает, и наиболее активны они становятся в период задавания вопросов. Сами вопросы не особенно разнообразны: «Есть ли в Японии евреи? Является ли лектор настоящим самураем или он только придуривается? Что вы думаете о японском сексе?» и так далее. Спорить с ними опасно. Еще одна цитата: «Дураки сильны тем, что не сомневаются и не рефлексируют. Им не приходит в голову, что они могут ошибаться, чего-то не понимать и не знать. Они упиваются ревизионерством, не владея основными инструментами анализа. Их рассуждения настолько нелепы, что трудно сообразить, с какого конца подойти к этому сгустку бредней. Такое ощущение, что в черепной коробке дурака обитает свернувшийся клубком броненосец».

По содержанию задаваемых БД вопросов видно, что большинство вопрошающих специалистами по Японии не являются (к счастью), но, как ни странно, есть «бешеные дятлы» и среди японоведов. Их отличие от других обремененных учеными званиями товарищей по цеху заключается в общей для всех «дятлов» экстравагантной манере одеваться, дерганых движениях, а также стремлении не только съесть больше всех на приемах, но и обязательно утащить что-нибудь с собой. Один известный ученый муж, доктор наук, например, на моих глазах упаковывал в салфеточки (тоже, кстати, «стибренные») суси и сасими, стянутые им со стола в резиденции посла Японии. Позже он переложил их в карманы своего яркого пиджака, а оттуда – в потрепанный портфель. Я все ждал, не достанет ли он из-за пазухи грелку для сакэ, но тщетно – не достал.

Уезжая в Японию, я думал, что оставляю всех этих персонажей на родине, но очень скоро понял, что мир един для всех. «Бешеные дятлы» есть и среди японских русофилов, только называются они по-японски – «эбанутта кицуцуки» (записывается катаканой), и их мало – там вообще русофилов раз, два и обчелся…

Место достижения удовольствия

Сливай воду!

Помимо культа еды состояние шока у иностранцев, прибывающих в Японию впервые, неизменно вызывали и вызывают места общего пользования. Сегодня, как правило, знакомство с японской сантехникой начинается с туа летов в гостиничных номерах[1], и если отель оказался достаточно высокого класса, то такие мелочи, как подогрев сиденья, встроенное биде, автоматически включаемая при начале известно какого процесса музыка и телефон в комплекте с унитазом, производят на новичков неизгладимое впечатление. Иногда, правда, японцы явно перебарщивают с электроникой: несчастный коллега позвонил мне однажды из туалета гостиничного номера, не обнаружив никаких намеков на кнопку спуска воды. Оказалось, что ее заменяет электронный датчик на стене, и для начала слива достаточно просто отойти на несколько сантиметров от унитаза. А известный наш ученый, во время командировки в японский МИД, забыв в кабинете очки, решил, что кнопка слива – та, что самая крупная. Прибывшие по тревоге полицейские разблокировали его кабинку и объяснили, что после событий 11 сентября 2001 года в Америке самой большой кнопкой оповещают о нападении террористов…

Неудивительно, что при столкновении с такого рода новшествами нередко встают в тупик и сами японцы. И это при том, что архитектурный облик подобных творений прост и мало чем отличается от привычных нам европейских туалетных комнат. Кафель, зеркало, картина, телефон, специальные туалетные тапочки. Ну, разве что торчащий пульт с парой десятков кнопок управления привлечет ваше внимание или стилизация сливного бачка под космическую станцию «Мир», что, впрочем, скорее редкость, чем правило. Гораздо чаще иностранцы замечают странную конфигурацию труб, по которым течет вода в самых обычных японских сантехнических системах. Дело в том, что у экономных японцев в моде конструкция, при которой в бачок заливается уже использованная вода из раковины, – какой смысл гонять ее по водопроводу, если она и здесь еще может послужить? Совсем уж повсеместно встречается система «открытой подачи» воды, когда вода льется из краника в бачок сверху. Действительно, под этим краником удобно мыть руки (полотенце висит рядом), но японцы почему-то делают это без мыла. Именно такой туалет был у меня дома, и первый месяц я добросовестно пытался себя приучить мыть руки не над раковиной, а над бачком. Честно говоря, не смог, менталитет, видно, не тот.

В богатых же частных домах приходилось видеть устройства посложнее: с того же пульта дистанционного управления можно контролировать подогрев не только сиденья, но и воды, регулировать силу ее потока для смыва результатов малой или большой нужды, разобраться с многочисленными настройками направления и плотности струи, ее насыщенности кислородом (зачем?!) и даже получить возможность проведения экспресс-анализа мочи и измерения артериального давления.

В последние годы начали подключать туалетные комнаты к Интернету – инвалидам, старикам, больным людям так удобнее сразу отправлять анализы в медицинский центр. Верный привычке все проецировать на российскую действительность, сопоставив уровень распространения Интернета в наших медицинских учреждениях и вообще в России, я пришел к выводу, что такая технология вполне имеет шансы на успех и у нас: новые русские могут обмениваться результатами анализов друг с другом.

Пользоваться таким туалетным аппаратом с непривычки ничуть не легче, чем сдавать экзамены в ГАИ, и мне порой кажется, что туалетный монстр живет в японском доме своей, особенной жизнью. Самих японцев «навороченность» их клозетов ничуть не удивляет. Туалеты развиваются здесь вместе со всей остальной, необходимой человеку инфраструктурой. Кроме того, они, сортиры, – для японцев лишь естественная часть интерьера, не только ничуть не стыдная часть, а наоборот, «место достижения удовольствия». Причины такого отношения кроются в глубокой старине, и я позволю себе обратиться здесь к японской классике и трудам русского японоведа А. Н. Мещерякова.

Первые сведения о японских туалетах относятся к VII веку. В тогдашней столице страны – Фудзиваре – уже существовало некое подобие канализации, где все отходы смывались по каналам естественным течением отведенной из реки воды. Грязь и вонь сильно беспокоили горожан, и особенно чувствительные носы придворных. По этому поводу даже издавался императорский указ об осуществлении надлежащего контроля за чистотой на улицах города. Впрочем, вряд ли тот указ был действенным. И по сей день в горных деревушках и маленьких городках Японии в сезон дождей – цую – то и дело текут совсем не молочные реки: не выдерживают схода селевых потоков старые системы канализации. Но… японцы, кажется, даже рады этому. Дело в том, что страна, практически не знавшая скотоводства, в своем земледелии всегда сильно зависела от количества и полноты собираемых удобрений. Для японцев фекалии служили залогом и символом плодородия земель, а не чем-то грязным и неестественным. Профессор Мещеряков рассказывает о любопытной традиции мытья древних клозетов беременными женщинами. Согласно поверью, ребенок от этого должен был родиться более красивым, как и земля от обилия удобрений становилась более плодородной. Новорожденного же несли прежде всего во двор: к колодцу и туалету. Почти как в старой советской песне: без уборной и воды «и ни туды и ни сюды». И, как и вода, фекалии учитывались, распределялись и продавались «компетентными органами» на рынке.