Стрелы над крепостью - Людмила Сабинина

— Леонид Сергеевич, — спросил Мишка, — а что такое «культурный слой»?

— Вопрос по существу, — усмехнулся профессор. — Культурный слой — это почва, собственно, среда, которая содержит остатки вещественной деятельности людей. Конечно, это связано с той или иной исторической эпохой, но характер культурного слоя зависит от больших событий, перемен, катастроф — война, землетрясение, пожар, интенсивный строительный период… Вот поэтому каждый культурный слой имеет свою особую плотность, структуру, цвет… Непонятно? Ну, вот эта красно-бурая земля вокруг, — он указал на стены раскопа, — это культурный слой пятнадцатого-четырнадцатого веков. В нем мы находим остатки зданий, бытовые предметы — словом, следы быта и культуры того времени. Глубже находится слой тринадцатого, двенадцатого, одиннадцатого веков…

— А как же получается культурный слой? В землю погружается все, что ли?

— Очень просто. Фактически — в землю. Ну, представь себе: из избы вымели сор — выбросили. Угли из печки выгребли — тоже на улицу. Золу туда же. Стружки, обрубки, остатки кожи, лоскутки, битый кирпич. Растет куча мала. Так. Наводнение нанесет ила, песка… А пожар? Целый слой обгоревших бревен. И так столетие за столетием… А знаете, сколько метров накопилось культурного слоя в древнем вавилонском городе Ниппуре? Двадцать метров! Так-то вот.

— Значит, все-таки погружаемся в землю, — задумчиво сказал Мишка.

— Выходит, погружаемся… Вот скоро минуем этот культурный слой, а под ним слой двенадцатого-тринадцатого веков. Тут мы увидим разрушенные здания, угли, пепел. Следы нашествия орды. Всеобщее разрушение.

— Не увидим, — вдруг сказал Мишка.

— Как так? — удивился ученый.

— Тут у нас пунктик, — вмешался Игорь Александрович. — Дело в том, что Миша Анкудинов, как старожил этой местности, имеет свое особое мнение по данному вопросу.

— Как так? — Леонид Сергеевич повернулся всем корпусом к Мишке.

— Пожара не было, потому что враги в город не вошли, — твердо сказал Мишка. — Наши отбили нападения орды. Стены были крепкие, да и защитники-то… удальцы. Удальцы-резвецы, сыны отецкие…

— Ну, милый, то, что ты цитируешь какую-то былину, еще не дает тебе права так уж прямо и высказываться, утверждать, что ваш город устоял. Нам известно, что орда, прокатившись по этой территории, смела всё. Как саранча.

— А все-таки наш город уцелел, — заспорил Мишка. — Я и доказательство имею: почему в городских ямах ничего нет — ни черепов, ни оружия? А за стенами, то есть за бывшими стенами, все это есть?

— Вот ты как? — удивился профессор. — Мыслитель! Да знаешь ли ты, что ни одна яма в городе еще не исследована фактически, еще не дорыта до нужного нам культурного слоя? Где же твое доказательство?

Профессор встал и попробовал было расхаживать по яме крупными шагами. Но в раскопе было тесно, и он, сунувшись туда-сюда, снова уселся на свое место.

— Из чего состоял город того времени? Слушайте внимательно!

— Я знаю: из кремля и посада, — сказал Мишка. — Я про это читал.

— Верно! Ядро города — кремль, или, иначе, «детинец», крепость, окруженная стеной, земляным валом, рвом. В детинце жил князь с дружиной, но в случае нападения врагов там укрывались и жители, которые обычно жили вне крепости, в посаде. Посад-то, собственно, и был жизненным центром города. Там жил весь трудовой люд, мастера — оружейники, кожевники, плотники и так далее. В посаде был и рынок, куда окрестные землепашцы привозили хлеб, мясо и другое продовольствие. Наши города выросли из посадов. Так?

— Ну и что же, — упрямо сказал Мишка. — Посад, может быть, и сожгли. Но жители укрылись в крепости, а потом такого выдали орде, что жарко стало. Я и еще доказательство имею, только не скажу, потому что сначала проверить надо.

Профессор пристально поглядел на Мишку, потом с силой хлопнул по своим коленям.

— Да ты что же! Научные данные опровергнуть вздумал, что ли? Тебе бы только рефераты писать, баснями нас тешить, фантастику разную сочинять! Много вас, таких сочинителей!

Профессор начинал сердиться. Он утер платком покрасневшее лицо, потом сказал хмуро:

— Тогда уж реферат напиши, если такой умный.

— А что такое реферат? — спросил Мишка.

— Научный труд, — с улыбкой объяснил Игорь Александрович. — Подробное описание какого-нибудь события, явления, снабженное всеми необходимыми доказательствами.

— Вот-вот! — воскликнул профессор. — Вот и напиши такой «научный труд». А мы почитаем. Почитаем, тогда и увидим, что к чему.

Он встал, снова утер платком лицо.

— Ну, а за находки кланяюсь и благодарю. Спасибо. И еще раз спасибо: находки ценные.

Ребята попрощались и один за другим вылезли из ямы. Последним на поверхность земли поднялся Игорь Александрович.

Он хлопнул Мишку по плечу:

— Ну, теперь держись! Без реферата в следующий раз и на глаза профессору не показывайся. Заест! — И учитель рассмеялся.

Рассмеялись и Лена с Димкой.

— Видал? — обратился к товарищу Мишка, когда оба они уже сидели на крыльце анкудиновского дома. — Видал? Никто нам не верит. Профессор изругал, Игорь Александрович посмеивается. Не дорыли, говорят, до культурного слоя. А откуда тогда наши находки, а? Спрашивается, откуда они? Небось загреб находки-то, спасибо говорит.

— Значит, у нас в посаде-то дорыли, — сказал Димка. — За бывшей городской стеной. До культурного слоя, до двенадцатого-тринадцатого веков добрались водопроводчики. Вот черти! Весь культурный слой перевернули, огромный вред науке нанесли и пошли себе по домам. Сажать надо!

— Все-таки придется снова за книги старинные взяться, — решил Михаил. — Может, где про все это написано: и про битву, и про наш подземный ход. А название города не проставлено или название вовсе перепутали.

— Запросто, — согласился Димка. — В старину люди ведь не очень-то грамотные были. Игорь Александрович рассказывал, что летописи сочиняли монахи. А откуда монахам грамотными быть? Школ ведь не было. Кто как умел, так и сочинял. Царапали себе помаленьку…

— Вполне могли вместо «Городец» накалякать «Градец» или «Городня». А ученые думают, будто так и надо. Верят, раз на бумаге написано.

— А знаешь, сколько на свете Городцов? Несколько штук! — вдруг выпалил Димка. — Мне недавно отец сказал. Несколько штук, говорит, не помню, четыре или пять!

— Да ну! А не врешь?

— Ей-ей!

— Ладно. Пускай хоть десять, да на реке Тесьме ведь только наш!

— Точно!

— Вот и будем искать в книгах, который на Тесьме. Неважно, как там напишут: Городец, Городня или там Голубец какой-нибудь. Раз на Тесьме, значит, и есть наш город…

Пока беседовали, уже совсем стемнело. Прохладно стало, откуда-то донесся сильный запах черемухи. От окон на двор легли яркие квадратики света.

В сенях заскрипели двери, и на крыльце появилась веселая Лина.

— Вы что тут сидите в темноте, друзья неразлучные? А ну посторонитесь!

Она легко сбежала с крыльца. Следом за ней вышел Олег. Лина в белом лохматом пальто нараспашку порхнула к калитке, Олег не спеша шагал следом.

— Куда? — крикнул вдогонку Мишка.

— В кино! — звонко ответила Лина, отпирая калитку.

Она обернулась, взметнулся сноп светлых волос, потом все потонуло в темноте. Только слышно было, как Олег что-то пробасил — издали не разобрать, — и в ответ Лина весело рассмеялась.

— В кино пошли, — завистливо сказал Мишка. — Житуха…

— А меня сегодня дома заждались. — Димка широко зевнул. — Совсем ведь домой носа не показывал. Даже обедал и то у вас. Попадет же!.. Эхма, пора идти, что ли! Заслуженное наказание принимать пойду.

Он встал с крыльца, захватил свой школьный портфель.

— Они небось привыкли, что ты у нас, — утешил Мишка. — Уроки ведь выучил, чего еще надо? Все в порядке. Скажи, что задача трудная была, и все тут. Решали, мол…

Тут в соседнем дворе хлопнула дверь, раздались шаги.

— Тишина… — сказал мужской голос. — Вот и поговорим здесь, на воздухе. Как говорится, тишина да темнота — мать размышлений. Присаживайся.

— Да чего присаживаться, все и так ясно! Завтра соберем вещички да на поезд. В четыре ноль-ноль.

Михаил с Димкой насторожились.

— Это длинный, — шепнул Красиков. — В беретке который. Я его голос сразу узнал…

Двое в темноте тихо переговаривались.

— Горячишься, Костик, горячишься, — негромко заметил первый. Торопиться некуда. Раскопки — золотое дно, да и в лесной район мы еще не наведались. Я точно знаю, что там кое-что имеется… Упустим, второго такого случая не будет. Вот так!

— Да ты понимаешь, что говоришь? — вспылил высокий.

— Понимаю, Костик, очень даже хорошо понимаю… Ты сегодня встретил старого знакомого, и эта встреча несколько вывела тебя из равновесия. Ничего, старик, отдохнешь, выпьешь валерьяновых капель и снова будешь в форме. Эха-ха… Поспешность — злейший враг человека…