Агентство 'Последний путь' 2 - Сергей Викторович Вишневский

же выставил перед собой оружие.

Гара думать не стала и резко замахнулась кинжалом. Воин приподнял клинок, но тут же получил пинок между ног, отчего выпучил глаза, схватился за своё достоинство и начал сгибаться. Резкий рывок к нему, и кинжал входит в грудь по самую рукоять.

Девушка повернула оружие и резко выдернула, после чего отступила на пару шагов и притаилась у двери, готовясь поймать следующего, но за ней никто не последовал.

С улицы доносился лязг оружия, мат Верши и солдат. Гара же выждала еще секунд десять, прислушиваясь к тому, что происходит на улице, а затем оглядела комнату.

В центре комнаты лежала пожилая женщина с седыми волосами. На спине у неё была огромная рана, судя по размерам от оружия солдат. У дальней стены был открыт люк, а недалеко от него старая кровать из грубых досок. На кровати перепачканное кровью белье, одеяла, простыни, в куче из которых торчит детская ножка.

Гара на секунду замерла в ступоре. Руки опустились, и она сделала шаг к кровати. За ним ещё один. Рука потянулась к краю одеяла и схватила его.

Покров медленно, нехотя спал с тела ребёнка.

Под одеялом оказалась девочка лет двенадцати. Серебристые волосы, бледная кожа, приятные черты лица и перерезанное горло. Девочка совершенно голая. Следы крови в паху.

Гара глубоко вдохнула и сглотнула. Зажмурилась и открыла глаза снова. Мёртвый ребенок не исчез. Снова глубокий вдох.

— УРГАВАЛ! — раздался рев подоспевших на драку троллей.

Гара сделала шаг назад, снова оглядела небольшой дом и снова глубоко вздохнула. С каждой секундой разум отпускало оцепенение, и мысли начинали шевелиться. Тот самый солдат из отряда прирезанный на выходе из дома, мёртвая женщина, открытый подвал, и мёртвый изнасилованный ребенок.

— Суки... — прошептала девушка и сжала кинжалы крепче. Снова глубокий вдох, и руки сами по себе сильнее сжимают оружие. — Суки...

* * *

— Старший? — несмотря на мужчину рядом, спросил Верша.

— Да, — ответил мужчина и продолжил стоять.

Берсерк сплюнул на землю и хлопнул по бревну, на котором сидел.

— Садись, в ногах правды нет, — предложил он, глядя, как тролли оттаскивают трупы к яме, которую вырыли. — Много они у вас забрали зерна?

— Так... считай всё выгребли, — ответил мужчина, с опаской поглядывая на троллей.

— Чего не спрятали?

— Так... Не успели. Они обычно с первым снегом приходят. Мы с краю церковных земель.

— Понятно, — вздохнул Верша.

— А вы... лихие?

— Мы? — вздохнул Верша, выдержал паузу и усмехнулся. — Нет.

Берсерк взглянул на мужчину, заметил на его волосах седину и усмехнулся.

— Нет, отец. Мы тёмные.

— Это как? За троллей — оно понятно. А ты?

— А вот так. Теперь ты либо светлый, либо тёмный. Либо ни тот, ни другой, но теперь тебя все пинать будут. И светлые, и тёмные.

Мужчина умолк, переваривая сказанное, а Верша вздохнул.

— Ты, значит, снаряди кого-нибудь. Кто сообразительнее. Пусть к церковникам бежит. Расскажет, что пришли сборщики подати, да тут же налетели тролли. Всех перебили. Вы, мол, так и так. Схоронили по церковным обычаям, а сами сразу к ним на поклон.

Староста деревни задумчиво взглянул на воина, а тот продолжил выдавать указания:

— Свой урожай подели, как обычно. Чуть побольше накинь, чем в прошлом году. Когда придут — скажешь, мол, так и так. Пришли, перебили, зерно вывалили с телег и увели. Телеги с мужиками сейчас же хватай и тащи на торжище, но не в город. Куда подальше. А про налет скажи, мол, сами попрятались и едва смогли ноги унести. Да, куриц ещё перебей. Цыплят и молодок тощих оставь. Вряд ли позарятся. Куриц мы можем выкупить. Троллям мясо надо. Если есть корова — тоже возьмём.

— А ты?

— А ты за нас не беспокойся, отец. Про себя думай.

Мужчина кинул взгляд на троллей, а затем на Гару, что закутывала в простынь мёртвого ребенка.

— Что возьмешь?

— А хер ли с тебя брать? — хмыкнул Верша. — Да и зачем?

— И грабить не будешь?

Берсерк выразительно взглянул на старосту и вздохнул.

— Я сам из деревенских. За что держать плуг — знаю. И чем живёте тоже в курсе.

— И выкуп не спросишь? — не унимался староста.

— Знаешь... спроси ты меня пару месяцев назад — спросил бы. Только сейчас...

Верша вздохнул и хотел было что-то добавить, но тут заметил, как ему рукой помахал Бэк, залечивший последнюю рану на ноге тролля.

— Слушай, у вас кузнец есть?

Староста покосился на огромных гигантов и кивнул.

— Не оружейный мастер, но есть.

— Зови, — вздохнул берсерк и кивнул в сторону троллей. — Надо что-то придумать с доспехами. А то как пугала...

* * *

— Зачем мы тут сидим? — спросила Мара, задумчиво взглянув на берсерка.

Верша хмыкнул и бросил на землю охапку тонких молодых веток, после чего принялся срывать с них листву.

— Пацана того с узелком вчера помнишь?

— Тот, что один шёл?

— Да. Как думаешь, что за шкет с узелком? Тут торговый путь, караваны с охраной ползают. Какого хрена он один?

— Ну, мало ли...

Верша вздохнул, взял пару веток и принялся плести из них, взяв за основу пару молодых деревьев.

— Пацана послала деревня, где мы тех уродов перебили.

— Все таки сдали, — выдохнула девушка.

— Это я их попросил, — буркнул Верша, взяв следующую ветку.

— Что? Зачем? — обернулась лучница.

— Если они это скроют — потом у них будут проблемы. Подати — не хер собачий. Они должны прибыть к местной церковной шишке. На их поиски отправят ищеек. Деревню найдут, и с них спустят шкуры за то, что не сообщили. А так — вроде, пришли, подать взяли, а тут сразу мы. Всех перебили, телеги забрали и скрылись в закат.

Лучница нахмурилась и, оглядев конструкцию из веток, которую сплёл берсерк, спросила:

— Ладно. А мы тут зачем?

— Если местная шишка узнает, что среди нападавших были тролли, то к ним обычных солдат не отправят. Сюда пошлют местных инквизиторов.

Мара задумчиво хмыкнула.

— Так мы тут ждём этих инквизиторов?

— Именно, — кивнул Верша и оглядел получившуюся конструкцию.

— Что... что это такое? Зачем ты сделал эту штуку?

Берсерк хмыкнул, подошёл спиной к получившемуся плетению из веток и уселся