Очень простые мы - Delicate Wind

Я свернулся в точку, задумчиво пульсирующую точку...Развернулся и взорвал вселенную радостным фейерверком своего ответа:

«Да, давай ты будешь Матерь Мира. И..Ты создашь духовное измерение на этой планете, а я материальное. Что получится»?....Она за-молчала...

Меня выбросила из нашей вселенной, и я снова за монитором, жду ее ответа. За окном улыбается ночь - пряная и мокрая. Что-то, воображение сегодня плохо работает. Или я устал после работы? Наверно и то и другое. Слов нет секунду, две, три…И…

Я снова в нашей вселенной, рядом с ней, так рядом и далеко...За тысячи парсек..Кабелей и проводов...Сигналов... Слышу в тиши свое дыхание – ускоряющийся гипно-ритм.

Но тут я с ней! Старый Модем, создающий наш мир, барахлит, кашляет, наш космос трещит. И трясется…Она молчит..

«Я шепчу, я кричу, улететь я хочу. Давай сядем вместе на краю звезды. Станем точками пламени и заглянем вниз, в черную бездну».

(Connection)/ ////…Тук…Бип..Бип…Сигналы сердца соединяют нас..

И вот возникает ее ответ: «Давай». Космос стирается. Мы два блуждающих, грустных огонька, присевшие на жарком теле белого гиганта звезды. Мы часть его и мы отдельны от него. Трепещем на космическом ветру!

«Заглянем в бездну», шепчу я.

«Да».

И мы наклоняемся и заглядываем в страшную бездонную черноту космического колодца под нами. Мы хотим осветить его до дна. Что-то найти там, в первобытной тьме. Но наш свет слаб и убог. Он не может...Долететь до туда с этого уютного местечка на теле звезды.

«Мы должны уйти отсюда. Мы не можем отсюда осветить эту тьму. Пойдем туда и создадим новый мир»? Прошелестел  я,  вздрогнув пламенем.

«Давай. Шагнем вместе. Возьми меня за руку. Мне страшно».

И мы несемся вниз, радостные боги, жертвующие покоем звезды ради создания мира. Летим вниз раскаленными кометами, и я кричу сквозь вихрь полета:

«Придумай  ее. Эту духо-сферу...Для этой призрачной планеты, ждущей там внизу...А я..Я..Потом создам все»...

Мы спустились на самое дно. Оно, оказывается, было, это дно космоса. И зависли около нашей пока еще про-планеты. Планеты без Души.

«Ты видишь дно? Дно. Давай сначала прощупаем его. Оно какое на вкус»? Задумчиво прошелестел огонь рядом.

«Влажное. И напряженное». Сказал я через миг///Показавшийся вечностью.

«Давай оближем его, может за ним что есть»?

«Давай»?

Мы спустились туда, к этому дну, и принялись облизывать его, пытаясь своим огневым дыханием прожечь в нем крохотную дырочку, чтобы заглянуть на иной свет. Но - оно было слишком твердым и - не поддалось. Правда…

Чуть оплавилась его поверхность. Может если часто стараться, то мы сможем?

«Что там», шепнул огонь!

«Не знаю», ответил я.

«Полетим к планете. А потом обязательно сюда вернемся. Чтобы прожечь его до конца».

Мы зависли около планеты… и…

«Ты видишь ее? Я уже создала ее. Душу мира. И поместила в сердце планеты. Она молода, но так хочет чему-нибудь научиться».

«А ты дашь ей часть своей души»?

 «Да? Она это я. Я это она. Она чиста и жаждет  действия, но потом. И я нарекаю ей имя Ойкумена, и даю свою женственность».

Увы, я окружаю ее тесными рамками атмосферы, накладываю на прозрачную оболочку планеты километры песка и почвы. Но под километрами Земли бьется Душа.

«Но вот у нас есть душа и твердь. Не хватает чего-то».

«Действия. И форм».

«Да, добавим зеленое в крапинку небо. Пусть трава будет лилово-синей и пусть она тихо поет под нежной лаской меня - ветра».

«Да, ветер. Но все пока абстрактно и, А, душа. Она прорывается, ей тесно в твоей оболочке, но она не повредит твоей работы. Она вырывается на поверхность, а с ней приходит ожидание. Не надежда. Ожидание».

«Хорошо, Душа. И пусть будет белое солнце».

«Но жарко», заметила Душа. Спрятавшаяся в бесконечных равнинах, шевелящейся и сверкающей лиловой травы.

«Тогда - вот оранжевое море. Видишь, вьются и поют волны? Они радуются своему существованию».

«Я волна» - Сказала Душа, угадав мое желание.

«А я океан, ты  во мне», улыбнулся я, радуя мир радугой брызг, светящихся красным или оранжевым в лучах белого солнца.

«А давай разорвем траву морем. Материализуемся на эту траву в тела-формы, а потом продолжим работу. Я тут лежу на траве и смотрю на белое солнце...».

«Да». Сказала Душа. Рядом.

«И ветер, которого нет, играет твоими волосами. Тихо как»!

Она стала обнаженной девушкой с кожей медного цвета. Власы ее золотым плащом укрывали тело. Светящиеся голубым пламенем глаза насмешливо смотрели на меня. Я стал смуглым юношей в тунике ослепительного, чистого белого цвета. Нагнулся над ней исполином-джином из тумана и  поцеловал, с восхищением ощутив на  губах вкус земляники.

«Ты где успела землянику съесть», обиженно протянул я. Слизывая капельки росы с ее блестящего как торт нежного тела.

«А так..Вот..Сотворила себе по пути сюда....Хочешь. Я дам тебе»?

«Хочу».

И она провела рукой по воздуху. Сотворив берестяное лукошко полное мокрой земляники.

«Только с поляны», рассмеялась моя богиня.

«Возьми». Я взял и надкусил, наслаждаясь вкусом и глупо улыбаясь от ощущения прохладного сладкого сока, потекшего по пищеводу вниз. В трепещущий в предвкушении радости желудок...

«Я..Тоже хочу отблагодарить тебя...Возьми...».

Я рассмеялся и поцеловал ее.

Тут же между нашими сладкими сросшимися губами вырос прекрасный цветок лотоса. Он мерцал и пел какую-то песню, о любви, наверное.

«Спасибо», вздрогнуло ее сердце.

«Ты так добр, мой небесный бог».

«Ты тоже, моя богиня».

Она заткнула цветок в свои волосы и обольстительно усмехнулась. Стыдливо запахнула на себе плащ волос, доходящий до босых ступней и –

«А ну догони». И она умчалась в трепещущую бесконечную даль травы.

«Догони, Догони, Я твоя. Я везде. Найди меня».

Она мчалась, сверкая в свете солнца и оборачиваясь в полете, изредка посылала мне воздушные поцелуи, тут же превращающиеся в розы. Я хохотал и отбивался от роз. Поймал ее и, положив на траву, заглянул в ее глаза. Такие глубокие и бездонные, что в них не отражалось небо. Там царила вечная ночь, не освещаемая даже светом звезд. Вздрогнул, распахнул на ней ее стыдливый покров.

«Интересно. Как это у богов»? Сказали мне ее глаза.

«Это не взорвет этот мир»?

«Нет. Это просто объединение. Созидание. Ради других».

И я приник к ее сердцу, готовясь пить его до дна, а трава сомкнулась над нами, и замерла в предчувствии вселенской бури. Мир вздрогнул и задрожал, фонтаны земли взлетели под небеса и……Мы тоже взлетели, крепко переплетенные друг с другом, с тел наших тек пот. Попадал на землю. Она тут же покрывалась материками и морями.

Материками от моего - морями от ее. Мы кричали так свободно и радостно, и воздух  наполнялся шумными стаями птиц всевозможных расцветок. Стонали. Открыто выражая себя. И на поверхности вод скакали разные виды обитателей морского дна. Мы создавали мир. Нас уже не было. Мы превратились в сверкающий круг света. Мы поднимались все выше и выше. Крутились все быстрей, а по планете разлетались наши творения - тут же поющие нам славу, гимн благодарности за создание. Но мы устали, Вращение кончилось. И нас раскидало по миру, и мы очутились в одиночестве по разные стороны планеты.

«Где ты»? «Где ты»? Нет ответа. Нет сигнала. Резкий удар по расширившемуся сознанию и мир - звезды жалобно рассыпаются на какие-то квадратики, черточки  и точки, пиксели? Меня выбрасывает куда-то, в черный тоннель без конца и я кричу, падая в его дышащие недра: «Приди ко мне. Приди...».  Но ответа нет. Удар. Опять удар. Влетаю в реальность, и глаза упираются в мигающую надпись: «Соединение разорвано». Нет, Нет! Но что делать? Наверно какой-нибудь телефонист, скажем, пусть его зовут Иван Незагадка, напился вдрызг, и звонит своей Люсе с телефонного распределителя, по иронии судьбы выбрав для соединения именно мою линию.

Вот он стоит, привалившись к стене, и дышит в почерневшую от времени трубку. Что-то говорит в решетку микрофона: «Люсь, а-а-а, Люсь. Я тут на работе типа. Буду поздно», заплетающимся языком говорит он. «Да! Ну, вот ты как всегда, наебашился вдрызг, погань. И что мне с таким тобой делать? И, небось, всю зарплату уже пропил. Паршивец этакий». Орет Люська. «А ну живо домой! А не то на порог не пущу». «ЭЭЭ. Потише, женщина». Ржет Иван, Поправляя съехавшие на нос большие сварочные очки. Вот он расстегивает ширинку, (кульминационный момент зарисовки). И мутная желтая струя бежит вниз, попадает в телефонный распределитель. Течет по клеммам сотен телефонных линий, Иван удовлетворенно урчит и застегивает ширинку.