Страна Арманьяк. Бастард - Александр Башибузук

Взял стаканчик и осторожно попробовал… Тьфу ты… а я-то думал, что божий нектар сейчас вкушу. До настоящего арманьяка этому пойлу – как до Пекина в известной позиции. Грубый вкус… Нет, сходство с потомком прослеживается, но не то… Явно не то. Нет благородства. Видимо, с веками его производство отладили и отшлифовали, а пока… пока и так сойдет. Во всяком случае, пить можно… хотя бы в качестве антисептика.

М-да… разочарование…

– Ты где его нарыл?

– Ну так… из воза жидовского забрал… – Тук смутился. – Неча поганить благородные напитки нечистыми руками.

– Я тебе разрешал их грабить? – поинтересовался я.

Не-э-э… разброд и шатания надо пресекать в самом зародыше. Ты смотри… какая средневековая непосредственность.

– Нет, ваша милость… – Тук скорчил виноватую рожу.

– Ну и ладно… – решил вдруг смиловаться.

Все-таки парень для меня старался… да и не обеднеет от этого ювелир.

– В следующий раз спрашивай, что можно, а чего нельзя. Понял?

– Понял… – повеселел шотландец. – Тут это… Ваша милость… не мешало бы провианта добыть. Еды уже совсем мало, да и зерна для лошадок приобрести не мешает. Особенно для вашего жеребца, ему травки мало.

– И что ты предлагаешь? – Я отправил в рот последний кусок сыра.

А за ним пойдет ветчина с хлебом – и все… больше еды нет. В магазин сходить надо… тьфу ты, черт… ага, в супермаркет. Придурок! Неожиданно для себя разозлился… да и шоссы эти постоянно сползают… Дурацкая средневековая мода. Изловлю первого попавшегося портняжку и совершу прорыв в порточном деле, научу его шить нормальные штанцы.

– Надо к постоялому двору выдвигаться, там все и купим, – пояснил Тук. – Он обязательно должен стоять на этой дороге. По ней же паломники постоянно ходят… Эх, если бы вы знали, какие паштеты тут делают…

– Тук, ты осел. Это моя земля, и я знаю, что здесь делают, а чего – нет!.. – заорал я, пытаясь отвязать гульфик.

Приспичило, как назло, в кустики сходить, а шнурки… да что же это такое…

– Ой… Ваша милость… Я запамятовал… – Шотландец побледнел, понимая, какой упорол косяк.

– Фу-у-у… – Наконец справился с завязками и уже из кустов свирепо, совсем по-петровски, у Толстого же читал… рявкнул: – Смел ты стал, собака, смотри: три шкуры спущу, сволочь! Собирайся, поедем к чертову постоялому двору. И только попробуй сейчас что-нибудь вякнуть, скотина!

Из кустов вышел уже немного подобревшим. Это был не я… Я довольно милый, добрый и толерантный человек: так мне, по крайней мере, все в глаза говорили, а того, что за спиной вякали, я из принципа не замечал. Это во мне бастард шалит, и Средневековье отпечаток накладывает… Да, хорошо сказал. Именно Средневековье.

Тук моментально все собрал, и мы двинулись дальше по направлению к Лектуру.

Дорога была совершенно пустынной, только разок мимо протопали босыми пятками четыре мужика в белых балахонах с нашитыми на них раковинами, похожими на эмблему «Шелл». Паломники… кто еще так изгаляться будет. Спасения ищут. М-да… Просящий да обрящет… Кто ищет, тот всегда найдет. В том числе и неприятности на свою голову. Вот как я, например.

С правой стороны началась довольно высокая протяженная возвышенность, на склонах которой рос виноград, а дальше пошли грушевые и яблочные сады. Культурненько так. Все ухоженное.

– Тук, ты что молчишь? Рассказывай. – Мне надоело ехать молча.

– Что рассказывать-то, ваша милость? – буркнул шотландец, все еще дуясь на мою немотивированную агрессию в его сторону.

Это если в духе двадцать первого века сказать, а по меркам окружающей эпохи по-другому будет звучать. Как бы правильнее сформулировать… ага… дуясь на мое справедливое желание проявить право господина на наказание своего слуги. Да, именно так.

– Какие у вас девки в Шотландии? Дают?

– Ну, какие дают, а за каких и голову могут срубить, – оживился Тук. – Эх, девок бы…

– Это да… – согласился я, прислушавшись к своему организму.

– А вот вы знаете, ваша милость, какой у нас национальный символ?

– Чего? Чертополох, кажется… или юбки ваши?

– Не юбки, а килты, ваша милость. Попробуйте по горам в шоссах побегать, враз «юбку» оденете. Да, чертополох. А знаете почему?

– А хрен вас, шотландцев, поймет. Напихали полный зад колючек врагам в древности или вам напихали?

– Не-э-э… – хохотнул шотландец. – Как-то спустились шотландцы с гор встретить людей еловых лесов на побережье, но пока добирались, устали, да и пива перебрали. Решили стать на ночлег, а с утра уже разобраться с врагами. Но ночью враги, сняв обувь, решили тихо подкрасться, и один из них наступил на чертополох. Завопил. Предки проснулись и наваляли незваным гостям по первое число. С тех пор у нас чертополох называют «the Guardian».

– Кто такие люди еловых лесов?

– Северяне. Даны. Предки с ними не ладили… Ваша милость, стойте… – Тук пришпорил свою лошадь и выскочил вперед, прикрывая меня. – Там кто-то есть…

За поворотом стояло несколько телег, валялись трупы лошадей и людей.

А еще – несколько воинов сноровисто обыскивали мертвецов и имущество. Это были не разбойники, а вполне строевые солдаты, и их было много, человек двадцать. Рядом с ними расположились несколько всадников, в грабеже они участия не принимали, только что-то повелительно покрикивали.

– Это вольные лучники руа франков, – встревоженно сообщил Тук, – они нас уже заметили. Попробуем скрыться?

– Не суетись… Едем, как ехали, и помалкивай. – Я направил жеребца в сторону всадников.

А что мне еще оставалось делать? Щит со своим гербом я спрятал, так что буду косить под Сегюра. Уйти уже не успеем, лучники быстро ежиков из нас понаделают. Наслышан… Да и не к лицу благородному кабальеро непонятно кому тылы показывать. Это не бастард во мне говорит, это я сам в полной памяти и сознании заявляю. Или не в сознании…

Рассмотрел солдат. Точно лучники. Кожаные короткие штаны, доспехи тоже почти у всех кожаные, железные шлемы, похожие на перевернутую суповую миску, короткие широкие мечи, больше похожие на большие ножи. Длинные луки и колчаны. И не двадцать их, а гораздо больше – чуть подальше еще группа стоит. А вот всадники больше похожи на кабальеро. По крайней мере, один из них, сидевший на мощной вороной лошади в защитном снаряжении, облаченный в полный миланский доспех и шлем-армет. Остальные сидели на лошадках помельче, да и одеты не так пышно, в основном в хауберки. Свита, скорее всего.

Один из свиты, заметив нас, выкрикнул короткую команду. Лучники мгновенно бросили мародерствовать и выстроились в ряд.

Рассмотрел на щите у кабальеро герб. На желтом фоне – синий лев с красными когтями, ставший на дыбы… темный лес для меня; а вот на синей котте – золотые лилии, это уже знакомо. Тотемы Луи.

Кабальеро дождался, пока мы подъедем, и, тронув шпорами коня, заставил его сделать несколько шажков нам навстречу.

– Виконт де Граммон, лейтенант вольных стрелков его величества, – представился он, подняв забрало шлема. – С кем имею честь беседовать?

– Шевалье де Сегюр, – представился я в свою очередь.

– Ваша милость… – склонил шлем в приветствии де Граммон.

– Ваша милость… – ответил я тем же.

– Позвольте поинтересоваться целью вашей поездки. – Голос де Граммона немного смягчился.

На долю секунды задумался, а не пора ли мне бить его перчаткой по морде за дерзостные вопросы, и пришел к выводу, что нет. Не пора. Соотношение один к пятидесяти не способствует излишнему проявлению гордыни, и все такое.

– Следую в Арагон исполнить обет свой.

– Я не сомневаюсь, что цель вашего обета – истребление богомерзких мавров, – оживился мой собеседник, и я заметил, что, несмотря на габариты, виконт еще очень молод. Вон бородка-то – как у телушки на…

– Позвольте сохранить мой обет в тайне, виконт, однако замечу: он направлен на прославление и укрепление христианской веры, а также прославление моей дамы сердца, – завернул я в ответ, согласно своим представлением о рыцарстве, естественно почерпнутым из книг и своей фантазии.

– О-о-о… не сомневаюсь, вы покроете свое имя славой, – пылко ответил де Граммон. – Однако почему же вы не называете имя своей дамы?

– В этом и заключается мой обет… – вежливо выкрутился я.

Как просто: обет – и все… хоть кол на голове теши. Наивные люди…

Виконт оживился еще более и стукнул себя по правому плечу, на котором был закреплен дурацкий бант с лентами серебряного и желтого цветов:

– Шевалье де Сегюр, моей дамой сердца является графиня Аделаида де Шато-Рено, самая благочестивая и прекрасная дама на этом свете. Не согласитесь ли вы засвидетельствовать это прилюдно и громогласно?

М-да… Кино и немцы… Ну кто меня за язык тянул приплетать даму? Так засвидетельствовал бы – и до свидания. Нет же… ляпнул. Теперь признаю – и заплюют. Собственный слуга в спину тыкать пальцем будет.